Процесс суггестивного влияния на ментальные характеристики личности студентов приобретает актуальный характер еще и потому, что как в зарубежной, так и в отечественной педагогической науке проблема преобразования менталитета не является предметом самостоятельного исследования.
Между тем проблема менталеформирования уже поднималась современными исследователями. Первым термин «менталеформирование» вводит в научный оборот Б.С. Гершунский, понимая под ним целенаправленное образовательное воздействие на соответствующие ментальные характеристики личности [2, с.111]. С точки зрения исследователя, определенные компоненты ментальности поддаются технологизации, т.е. активному, но и одновременно осторожному преобразованию, коррекции ментальности на основе природосообразных, гуманистических критериев единственно возможными и нравственно допустимыми средствами – средствами культуры и образования.
В рамках рассматриваемой нами проблемы особый интерес представляют работы В.И. Пищик, в которых поднят вопрос о трансформации российского менталитета – преобразования исконно российских составляющих менталитета в постмодернистском пространстве. По мнению исследователя, менталитет является системой кластеров значений, смыслов и ценностей, а его трансформация заключается в изменении иерархии в системе его элементов и связей между ними. Обнаруженное автором рассогласование между ценностно-смысловыми составляющими менталитета разных поколений дало основание определить основным содержанием трансформации менталитета смену традиционных смыслов и ценностей инновационными [6, с.82]. Выдвинутые В.И. Пищик положения о трасформации менталитета общества в постсоветском пространстве дают нам возможность сделать вывод о том, что менталитет является динамичным образованием, и если он подвержен изменениям в связи с объективными обстоятельствами, то, соответственно, он может быть подвержен модификации и целенаправленному воздействию на основе привлечения духовных, нравственных и аксиологических составляющих.
Важное методологическое положение о ведущей роли современного образования на процесс менталеформирования выдвигает Е.А. Тимофеева. По мнению исследователя, усилия образовательных учреждений независимо от профиля и уровня должны быть сфокусированы на выполнении следующих главных задач. Во-первых, трансляция из поколения в поколение и закреплении в каждом последующим из них исторически сложившихся наиболее стабильных духовных, мировоззренческих и культурных ценностей общества; во-вторых, обогащение индивидуальных и общественных ментальных качеств данного социума нравственными общечеловеческими ценностями; и в-третьих, коррекция и преобразование в необходимых случаях тех ценностных жизненных ориентиров, которые как на личностном уровне, так и на уровне социума в целом определяют наиболее вероятное поведение и поступки людей, направляют и концентрируют их «ментальную энергию» на достижение поставленных целей [8, с.411].
Таким образом, опираясь на исследования Б.С. Гершунского, В.И. Пищик, Е.А. Тимофеевой, мы выдвигаем положение о возможности и необходимости формирования менталитета студентов в процессе обучения. Для обоснования данного положения мы исходим из того, что менталитет является динамичным образованием, в его структуре можно выделить статичное ядро – универсальное содержание, не поддающееся изменению и воздействию и более подвижную оболочку – специфическую составляющую, подвергающуюся возможности корректировки. Обоснуем данный тезис на основе феноменологического анализа понятия «менталитет».
Категория «менталитет» нашла отражение в первую очередь в работах историков, философов, социологов, психологов, культурологов. В каждой из заявленных сфер гуманитарного знания существует свой образ менталитета, характеризующийся проблемным полем данной науки. Он складывается из авторских концепций, интерпретирующих феномен менталитета в историческом, психологическом, социальном, политическом, культурологическом и других ключах. Поэтому для того, чтобы составить целостное представление о сущности и структуре менталитета, необходимо дать его феноменологическую характеристику как многоаспектного явления.
Наиболее интересными в рамках заявленной нами проблемы являются психологические исследования К.А. Абульхановой, использовавшей кросс-культурный и типологический подходы к исследованию менталитета. По мнению К.А. Абульхановой, «гештальт» российского менталитета представляет собой две равноправные области. Одна из них представляет менталитет в виде совокупности социально-ориентированных, личностно-ориентированных и ценностных представлений. К социально-ориентированным относятся моральные, экономические, политические и правовые представления; личностно-ориентированные включают в себя представления об интеллекте, о личной жизни, о профессиональной деятельности, об ответственности. Вторая область «гештальта» ментальности представлена регуляторными механизмами менталитета, к которым автор относит способность личности к адаптации, идентификации, функционально-действенные механизмы сознания, активационные компоненты личности (инициатива и ответственность, удовлетворенность и неудовлетворенность и т.д.), а также социально-психологические характеристики, касающиеся соотношений Я – другой, мы – группа, которые конкретизированы в понятиях доверие-недоверие, способность к партнерству, потребность оценивать других. Таким образом, по мнению К.А. Абульхановой, в ментальности представлена одновременно и глобализация – в виде осознания своей связи с обществом, с одной стороны, и дифференциация, проявляющаяся в конкретизации представлений о своем способе связи с обществом, – с другой [1, с.25]. В данном случае мы усматриваем двусоставную модель менталитета, первая – статичная в виде заданных представлений, и вторая – динамичная, как реакция личности на изменения среды.
Менталитет как многомерное и многофункциональное понятие исследуется и философами. Особенностью философского толкования менталитета заключается в том, что он осмысливается с двух позиций: с онтологической точки зрения он характеризуется как реальный феномен, который объективно существует; в гносеологическом плане менталитет – это теоретический конструкт, инструмент исследователя, смоделированный с целью более полного объяснения сложного общественного комплекса.
Обладая интегративным потенциалом, данное понятие, по мнению Б.В. Маркова, «призвано восполнить упрощенную модель сознания, в которой господствующим центром выступает рациональность, к тому же смоделированная по образцам инструментального и целерационального действия» [4, с.80]. Как видно, менталитет, охватывает не только знание, мировоззрение, идеологию, но и духовно-ценностные, эмоционально-образные представления.
Не обошла вниманием феномен ментальности и социологическая наука. Наиболее полную характеристику данной дефиниции с позиций социологического подхода находим у петербургского ученого В.В. Козловского, который определяет менталитет как «способ, тип мышления, склад ума, проявляющийся в познавательном, эмоциональном, волевом процессах и характере поведения, дополняемой системой ценностных установок, присущих большинству представителей конкретной социальной общности» [3, с.36].
Структура менталитета, по мнению В.В. Козловского, в качестве предмета социологического исследования объединяет несколько измерений и обобщенно выглядит следующим образом. Во-первых, менталитет как система значений, включающая значимые для данного типа мышления вещи, идеи, предметы, ситуации, события, а также их степень вовлеченности в обиход, привычную повседневность. Во-вторых, ментальность как система ценностей, содержащих в себе набор смыслов и значений, воплощаемых в символике, стереотипах, которые формируют пространство социального взаимодействия индивидов как своеобразные поведенческие кодексы. Эти кодексы отражают существующие в социуме способы нормализации межличностных и межгрупповых взаимодействий, в которых сосредоточен социокультурный опыт выживания, самосохранения и процветания, который обеспечивает сообществу признание значимости индивида или группы для реализации ими своего потенциала. В-третьих, менталитет как система кодов культуры характеризуется сигналами коммуникативного поведения, жестикуляцией, кодами распознавания своих и чужих, диалектами, наличие традиций, преданий и т.д. И, наконец, менталитет как система поведенческих форм представляет собой стереотипы поведения и гендерный аспект стереотипного поведения, поведенческие установки, предпочтения, ожидания и оценки в индивидуальном поведении как выражение направленности близкой индивиду группы.
Обобщая опыт исследователей, можно отметить ряд социологических категорий, рассмотрение которых в блоке позволяет выявить специфичность ментальных структур. Прежде всего, это ценностные установки. Эмоционально пронизанная ценностно-установочная система обуславливает специфику рефлексии, следовательно, поведения личности, и в этом качестве может быть воспринята как инвариантное ядро ментальной тенденции сознания. С другой стороны, социологическое исследование менталитета опирается на глубокое знакомство с социальными стереотипами как типичным восприятием окружающего мира, максимально адаптированным к деятельности человека. При этом особую важность приобретает анализ социологией более подвижной культурной среды как самоценного фактора, оказывающего решающее влияние на систему ценностных ориентаций.
Не обошла своим вниманием анализ данной категории и педагогическая наука. По мнению авторов педагогического энциклопедического словаря, «менталитет – это образ мысли, совокупность умственных навыков, духовных установок и культурных традиций, присущих отдельному человеку и человеческой общности… Менталитет рождается в подсознании, но постоянно впитывает в себя то общее, что складывается из природных данных и социально обусловленных элементов и в конечном итоге выражается в представлении о жизни и окружающем мире. В отличие от быстро изменяющихся идеологических установок и общественных взглядов, менталитет носит более постоянный характер, поскольку отражает устойчивые привычки, нравы и формы поведения» [5, с.140]. Из приведенного определения явствует, что авторы энциклопедии, рассматривая менталитет индивида и менталитет группы в одной плоскости, выделяют два типа его с точки зрения возникновения: наследственно заложенный от природы и приобретенный в результате действия социальных факторов. Соответственно, первый – наследственно заложенный от природы – изначально заданный – универсальный, второй – приобретаемый в результате действия социальных – специфический, подвергается соответствующей модификации, корректировке.
Учет универсального и специфического при формировании менталитета мы видим как интеграцию общественного и индивидуального в сознании. То есть менталитет народа есть одновременно и ментальность его отдельных представителей. Менталитет индивида предполагает постижение и признание социальных позиций, ведущих культурных установок людей, определяющих их отношение к себе, другим людям и миру в целом, что в последующем определит менталитет общества. При этом основой становления и развития менталитета и личности, и общества является национально-культурная среда, в которой проживает конкретный этнос. Родоначальник концепции этногенеза Л.Н. Гумилев определяет этнос как природный феномен, систему, обладающую особым качеством – стереотипом поведения, специфическими поведенческими реакциями, передающимися посредством наследственных факторов. Каждый индивид с детства усваивает менталитет своего народа, слушая колыбельные и сказки, овладевая родным языком, приобщаясь к бытовым условиям жизни. Формирующаяся у ребенка ментальность включает в себя как общие установки национальной культуры, так и характерные особенности национально-культурной среды, в которой личность проживает. При этом в течение жизни ментальность может трансформироваться, при условии включения личности под влияние ментального поля какой-либо новой для него культуры. Это положение имеет для нашего исследования принципиальное значение, так как менталитет студентов подвергается целенаправленному изменению и модификации.
Важен также учёт ещё одного аспекта, влияющего на возможность воздействия на менталитет обучаемых, – национально-региональный компонент, включающий ту часть содержания образования, в котором отражено национальное своеобразие культуры региона. Учитывая, что Башкортостан – республика с многонациональным составом населения, важно подготовить высококультурных и высокоинтеллектуальных специалистов, способных жить и работать в поликультурной среде, знающих и уважающих не только свою историю и культуру, но и культуру других этносов, способных согласовывать национальные и интернациональные интересы. При этом традиции и национальные идеи башкирского народа, его история, религиозное и языковое единство, культурный и ментальный архетип мы определяем как специфическую подвижную составляющую в структуре менталитета.
«Башкирский национальный дух – сложное взаимодействие и переплетение природных факторов, культурно-исторических заимствований, общечеловеческих и ментальных особенностей племен и народностей, принявших участие в формировании единого башкирского этноса» [7, с.180], – пишет башкирский исследователь З.Я. Рахматуллина. Наиболее значительное влияние на характер башкирского народа оказали природно-климатические характеристики: необъятность степных просторов, размеренное бытие в самом центре первозданной красоты природы, отдаленность от суеты городской жизни обусловили формирование особого экологического мировоззрения, предопределившего как бережное обращение с дарами природы, так и поэтическое воспевание последней в башкирском народном творчестве. «Культ предков обусловил гуманизм его душевных порывов, «степная философия» привила любовь к свободе, суровый кочевнический быт приучил к неприхотливости и простоте» [7, с.182].
Башкирский народ отличает также коллективизм, чувство взаимопомощи, гостеприимства и щедрости. Эти черты обусловлены суровым кочевническим бытом, требовавшим солидарных усилий в схватке с природными и социальными катаклизмами. С другой стороны, кочевой образ жизни, дальняя дорога, блуждания в степи нередко приводили заблудившегося путника к порогу чужого дома, и в этом случае без взаимного гостеприимства не обойтись. Кочевник должен был всегда помнить о добре и радушии человека, приютившего в степи, что закономерно способствовало развитию социального сотрудничества. Таким образом, башкирский менталитет представляет собой единство универсального (общечеловеческого) и специфического (самобытного). Но, несмотря на уникальность конкретной этнической общности, любая из её наиболее типичных черт не является исключительно присущей только данному народу, т.е. любая этническая особенность относительна и может проявляться в различной степени в психологическом облике других народов. Тем не менее башкирскому национальному характеру присущи такие черты, обуславливающие её неповторимость и уникальность, как свободолюбие, милосердие, стремление делать добро, душевность, интернационализм, преобладание духовных основ над материальными.
Опора на конкретные примеры способов миропонимания, мироощущения и мироотношения, которые во многом детерминируют организацию материальной и духовной жизни башкир, определяющих своеобразие и уникальность ауры бытия башкирского народа, во многом поможет обеспечить профессионализацию и гуманизацию образования, подготовку высококвалифицированных и конкурентоспособных специалистов, развитие духовной, культурной личности.
Работа
выполнена при поддержке гранта СФ БашГУ № В15-43, «Создание площадки для
обучения иностранных граждан и проведение интеграционного экзамена по русскому
языку, истории России и основам законодательства».
Рецензенты:
Маджуга А.Г., д.п.н., профессор, зав. кафедрой педагогики Стерлитамакского филиала Башкирского государственного университета, г. Стерлитамак;
Царева Р.Ш., д.п.н., профессор, Стерлитамакский филиал Башкирского государственного университета, г. Стерлитамак.