Введение
Чувашский язык является единственным живым представителем булгарской группы. Поэтому в тюркологии чувашскому языку всегда уделялось и уделяется должное внимание. Не до конца изучен ряд особенностей чувашского языка. В связи с этим актуальными являются исследования чувашских диалектов и их говоров. Рассмотрим вопрос реконструкции древнечувашской акцентуации.
В.И. Котлеев выявляет в чувашском языке три системы акцентуации: низовую, верховую (литературную) и систему ударения говоров верхового диалекта, а П.Я. Яковлев добавляет к этому систему ударения промежуточного типа (средненизовую).
Результаты исследования и их обсуждение
Система верхового ударения
Ударение ориентируется на конечный слог; если же этот слог с гласными [ă, ĕ], то оно последовательно переходит ближайший нередуцированный слог: урапá «телега», чӳречé «окно», авáллăх «древность», илéмлĕ «красивый», сáрăмсăр «нечаянно», çыртăмăр «мы написали». В словах, состоящих из слогов с «редуцированными» гласными [ă, ĕ], ударным является начальный слог: тă′вăл «буря», пĕ′чĕк «маленький», кĕ'тĕмĕр «мы зашли» [10].
Характер ударения можно определить как подвижный, т.к. при соединении слово- и формообразующих аффиксов место ударения может измениться: пýлă «рыба», пулăсéм «рыбы», пýлăçă «рыбак», пулăçăсéмшĕн «для рыбаков» [10].
Экспериментальные данные П.Я. Яковлева свидетельствуют, что ударный гласный в них отличается от безударных и большей длительностью, и большей силой [10]. Такое ударение П.Я. Яковлев классифицирует как долготно-силовое.
Любопытный факт отмечен П.Я. Яковлевым [10] в моргаушском говоре, где силовой компонент ударных [ă, ĕ] в начальном слоге слова привел к качественному изменению этих гласных. «Краткие» гласные [ă, ĕ] в начальном слоге приблизились к «полным» гласным, иными словами, начался процесс «дередуцирования». Например:
|
в говоре |
в лит. яз. |
перевод |
|
çă◦лтăр |
çăлтăр |
звезда |
|
вă◦рăм |
вăрăм |
длинный |
|
пă◦р |
пăр |
лед |
|
вă◦тăр |
вăтăр |
тридцать |
|
кă◦рмăк |
кăмрăк |
уголь |
|
тĕ◦мĕ |
тĕмĕ |
куст |
|
тĕ◦кĕр |
тĕкĕр |
зеркало |
|
кĕ◦мĕл |
кĕмĕл |
серебро |
В безударных положениях во всех случаях употребляются соответственно литературные [ă, ĕ]: сăмáх «слово», вăтанáть «стесняется», пăшáл «ружье».
Территория распространения. Система ударения верхового типа распространена в следующих районах Чувашской Республики: Чебоксарский, Моргаушский, Ядринский, Красночетайский, Аликовский, Шумерлинский, Вурнарский, Красноармейский, Цивильский, Мариинско-Посадский, Козловский, Урмарский (исключая южную часть), Янтиковский (северная часть), Канашский (исключая южную часть), Ибресинский (исключая восточную часть), Батыревский (западная часть) [10].
Система низового ударения
Ударение всегда локализуется на конечном слоге слова: урапá «телега», аваллă'х «древность», сарăмсă'р «нечаянно», чӳрече' «окно», илемлĕ' «красивый», кĕтĕмĕ'р «мы зашли», тăвă'л «буря», пĕчĕ'к «маленький» [10].
Характер ударения можно определить как подвижный, т.к. при соединении слово- и формообразующих аффиксов место ударения может измениться: пулă' «рыба», пулăсéм «рыбы», пулăçăсéм «рыбаки» [10]. В то же время, (как отмечает П.Я. Яковлев) ударение связано с конечным слогом слова, т.е. в этом отношении низовое ударение можно характеризовать как фиксированное [10].
Ведущими компонентами ударного слога в низовом диалекте чувашского языка являются длительность и сила, т.е. ударение в этом говоре является долготно-силовым [4, 10].
Территория распространения. Шемуршинский район (восточная часть), Батыревский район (восточная часть), Яльчикский район (исключая северо-западную часть), Янтиковский район (небольшая юго-восточная часть), Урмарский район (южная часть) [10].
Система ударения промежуточного типа
Место ударения. Ударение ориентируется на конечный слог; если же этому препятствуют слоги с гласными [ă, ĕ], то оно последовательно переходит на начало слова: урапá «телега», авáллăх «древность», сáрăмсăр «нечаянно», чӳречé «окно», илéмлĕ «красивый», çы'ртăмăр «мы написали» [10].
В словах, состоящих из слогов с гласными [ă, ĕ], ударным является конечный слог слова: тăвă'л «буря», пĕчĕ'к «маленький» [10].
Место ударения в системе промежуточного типа, как правильно заметил П.Я. Яковлев, отличается от верхового только акцентуацией слов, состоящих исключительно из слогов с т.н. редуцированными гласными [10]. По-видимому, это последнее вводило исследователей в заблуждение, и до П.Я. Яковлева система ударения промежуточного типа рассматривалась как низовая. Действительно, если, например, в говоре слово кĕмĕл «серебро» акцентируется как кĕмĕ'л, то говор, по установившейся традиции, причислялся к системе низового ударения. Между тем, в говорах слова типа кáйнă «пошел», тýлчĕ «заполнился», сáккăр «восемь» акцентируются во верховому типу [10]. Между тем, система ударения промежуточного типа, как правильно определил П.Я. Яковлев, стоит ближе к системе ударения верхового типа, т.к. здесь имеется противопоставление гласных [ă, ĕ] всем остальным гласным.
Характер ударения. Ударение промежуточного типа по характеру мало отличается от верхового типа и может определяться как подвижное (пýлă, пулăсéм, пýлăçă, пулăçăсéмшĕн), полусвязанное (противопоставление гласных [ă, ĕ] всем остальным гласным) [10].
Наличие в системе ударения промежуточного типа противопоставления [ă, ĕ] остальным гласным, дает, как считает П.Я. Яковлев, некоторое основание для ее сближения с природой ударения верхового типа [10].
Территория распространения. Канашский район (южная часть), Янтиковский район (исключая северную и юго-восточную части), Комсомольский район, Ибресинский район (восточная часть), Батыревский район (северная часть), Яльчикский район (северная часть), Урмарский район (небольшая южная часть) [10].
Видимо, в булгарском языке, как и в чувашском, ударение при наличии в слове редуцированных гласных падало на ближайший к концу или конечный (если такой имелся нередуцированный гласный), а в случае всех редуцированных гласных на первый. Однако существовали и диалекты, в которых ударение всегда падало на последний слог независимо от наличия редуцированных гласных, подобно тому, как это имеет место в татарском и башкирском языках, а также в низовом диалекте чувашского языка (под влиянием мишарского диалекта татарского языка). Однако в булгарском (древнечувашском) языке, в отличие от низового диалекта чувашского языка и современных тюркских языков Поволжья (татарского и башкирского), редуцированный гласный, на который падало ударение, становился не только нередуцированным, но и ă (-˘ï), на который падало ударение, переходило в а, а ε˘, ĕ i˘ переходило в е, ε, i.
Рефлексы этого явления имеются в чувашском языке и в булгарских арабографических эпитафиях Среднего Поволжья: ср. чув. кăвак [kăva'k] ‘синий' вм. ожидаемого * кăвак [kă'văk] ~ тюрк. kök < пратюрк. kȫk, а также булг. эпитаф. kwan - kăvan, kŏvan (<ср.-булг. *kăvăn, *kŏvŏn) ‘день' ~ чув. kун, кон (<*кăвăн [kă'văn], kŏvŏn [kŏ'vŏn]) ~ тюрк. kün ‘день', ~тат. кɵ̆н [kö̆n]. О том, что чув. kун, кон происходит из *kăвăн, *kŏвŏн, а не напрямую из формы типа кÿн ~ тюрк. kün, свидетельствует сохранение заднего ряда (-у-<-ăвă-, -ŏвŏ-); в случае происхождения из формы с переднерядной огласовкой имели бы в чув. форму кĕн, кĕºн (кö̆н), т.к. общетюрк. ü перешло в ö, а затем в ö̆, ĕ, ср. тур. sürmek ~ чув. sö̆rme, sĕrme ‘мазать', тур. süt ~ чув. sö̆t [sö̆t'], sĕt [sĕt'] ‘молоко'.
Следовательно, исходная булг. форма для чув. кун, кон ‘день' была kăvăн, kŏvŏн (с ударением на первом слоге). Именно ударение на первом слоге позволяет стянутся -ăvă,
-ïvă, -ŏvŏ в -и-[u], -о-[о].
К рефлексам среднебулгарской акцентуации относятся также чув. хĕве'л ‘солнце' из булг. хĕvеl [x'ĕv'έl'] <булг. хĕvĕl, хö̆vö̆l ~ чув. сундыр. хöл ‘солнце' < чув. * хö̆вö̆л (хö̆'vö̆l). Причем, появление в результате стяжения нередуцированного ö вм. ÿ в сундыр. хöл может быть как следствием влияния горномарийского субстрата, так и собственно чувашским диалектным явлением, ср. также сундыр. ö на месте общечув. ÿ в словах типа сундыр. тöрäчä, тöрече ~ общечув. чÿрече, помимо противопоставления чув. верхового о ~ чув. среднему и низовому диалектному у, свойственного и сундырскому диалекту.
Формы типа возможного булг. эпитаф. kwan присутствуют в сундырских говорах чувашского языка, ср. сундыр. хӳэл ‘солнце' (наряду с хöл), сундыр. чоаш, чуаш ~ общечув. чăваш ‘чуваш'.
Формы типа kö̆vö̆n [k'ö̆'v'ö̆n'] в среднебулгарском, видимо, не существовало, иначе подобные формы кĕвĕн, кĕºвĕºн (кö̆вö̆н) дали бы в чувашском форму кӳн ‘день'.
Выводы
Булгарское ă ~ совр. чув. ă в эпоху передвижения ударения, видимо, было, как и в современном чувашском языке, звуком более задним, более низкого подъема и более открытым, чем соответствующее ы̆ (i˘) татарского, марийского и удмуртского языков, вследствие чего и был возможен переход ă > а.
В татарском при ударении на ы̆ (ï˘) этот звук несколько удлиняется [-ы̆] ср. қы̆зы̆΄л, қŏзŏ΄л ‘красный' и начинает напоминать чув. ы ~тур. ï ~тюрк. ï, но никогда не переходит в а, равно как и в чистое ы, потому что он более высокого подъема и менее задний, чем а, аº.
В булгарском языке, как и в чувашском, ударение при наличии в слове редуцированных гласных падало на нередуцированный гласный, а в случае всех редуцированных гласных на первый, также редуцированный гласный. В говорах с ударением общетюркского типа последний слог, на который падало ударение, становился не только нередуцированным, но и ă (-ï̆), на который падало ударение, переходило в а, а ε̆, ĕ, i˘ переходили в ε, е, i.
Исследование выполнено в рамках соглашения №14.B37.21.0712 ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России»
Рецензенты:
Корнилов О.Е., д.фил.н., профессор, декан филологического факультета, зав. каф. общего и сравнительно-исторического языкознания (ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова), г.Чебоксары.
Губанов А.Р., д.фил.н., профессор кафедры русского языка как иностранного ФГБОУ ВПО Чувашский государственный университет имени И. Н. Ульянова, г.Чебоксары.