Сетевое издание

Современные проблемы науки и образования

ISSN 2070-7428

"Перечень" ВАК

ИФ РИНЦ = 1,006

• Авторы
• Резюме
• Файлы
• Ключевые слова
• Литература

Корниенко Д.С. 1 Козлов А.И. 2 Отавина М.Л. 1

---

1 ФБГОУ ВПО «Пермский государственный гумантарно-педагогический университет»

2 Научно-исследовательский институт и музей антропологии МГУ

В работе изучается взаимосвязь показателей психологического благополучия, депрессии и тревожности с физиологическим индикатором стрессовой регуляции – уровнем кортизола в слюне. Выборку составили 129 студентов 1 курса, которые заполняли опросники, направленные на выявление показателей ситуативной и личностной тревожности (Ч. Д. Спилбергера – Ю. Л. Ханина), уровень депрессии (А. Бека) и показатели психологического благополучия (К. Рифф). Эндокринологический анализ проводился по уровню экскреции кортизола со слюной. Данные обрабатывались кластерным, дисперсионным и корреляционными анализами. В результате были выделены три группы испытуемых: высокотревожные, со средним уровнем тревожности и нетревожные. Значимые различия в уровне кортизола обнаруживаются при попарном сравнении групп со средним и высоким уровнем, и со средним и низким уровнем тревожности. Показатель «депрессии» значимо отличается во всех трех группах, а более высокие значения показателей «психологического благополучия» обнаруживаются в группе с наименьшим уровнем тревожности. Уровень кортизола обнаруживает минимальное число связей с показателями депрессии, тревожности и психологического благополучия.

Статья в формате PDF

171 KB

психологическое благополучие

депрессия

тревожность

кортизол

1. Либин А. В. Дифференциальная психология: на пересечении европейских, российских и американских традиций. – 2-е изд. – М.: Смысл; PerSe, 2000.

2. Медведев В. И. Взаимодействие физиологических и психологических механизмов в процессе адаптации // Физиология человека. – 1998. – Т. 24. – С. 7-13.

3. Мерлин В. С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. – М.: Педагогика, 1986.

4. Осницкий А. К., Тарасова С. Ю. Психофизиологические показатели школьной тревожности // Психологические исследования. – 2011. – № 2(16). URL: http://www.psystudy.ru/index.php/num/2011n2-16/455-osnitsky-tarasova16.html (дата обращения: 18.01.2012).

5. Шевеленкова Т. Д. Фесенко П. П. Психологическое благополучие личности (обзор основных концепций и методика исследования) // Психологическая диагностика. – 2005. – № 3. – С. 95-130.

6. Aspinwall L. G., Taylor S. E. A stitch in time: Self-regulation and proactive coping // Psychological Bulletin. – 1997. – № 121. – P. 417-436.

7. Boudarene M., Legros J. J., Timsit-Berthier M. Study of the stress response: role of anxiety, cortisol and DHEAs // Encephale. – 2002. – № 28(2). – P. 139-46.

8. Bunce D., Handley R., Gaines S. O. Depression, Anxiety, and Within-Person Variability in Adults Aged 18 to 85 Years // Psychology and Aging. – 2008. – Vol. 23, No. 4. – P. 848-858.

9. Endler N. S., Cox B. J., Parker J. A., Bagby M. R. Self-Reports of Depression and State-Trait Anxiety: Evidence for Differential Assessment // Journal of Personality and Social Psychology. – 1992. – Vol. 63, No. 5. – P. 832-838.

10. Hanson M. D. and Chen E. Daily Stress, Cortisol, and Sleep: The Moderating Role of Childhood Psychosocial Environments // Health Psychology. – 2010. – Vol. 29, No. 4. – P. 394-402.

11. Ryff C. D., Singer B. Psychological well-being: Meaning, measurement, and implications for psychotherapy research // Psychotherapy and Psychosomatics. – 1996, № 65. – P.14-23.

12. Taylor S. E., Stanton A. Coping resources, coping processes, and mental health // Annual Review of Clinical Psychology. – 2007, № 3. – P. 129-153.

13. Taylor S. E., Kemeny, M., Aspinwall L. G., Schneider S. G., Rodriguez R., Herbert M. Optimism, coping, psychological distress, and high-risk sexual behavior among men at risk for AIDS // Journal of Personality and Social Psychology. – 1992. – № 63. – P. 460-473.

14. Taylor S. E., Lerner J. S., Sherman D. K., Sage R. M., McDowell N. K. Are self-enhancing cognitions associated with healthy or unhealthy biological profiles? // Journal of Personality and Social Psychology. – 2003, № 85. – P. 605-615.

15. Teachman B. A., Siedlecki K. L., Magee J. C. Aging and Symptoms of Anxiety and Depression: Structural Invariance of the Tripartite Model // Psychology and Aging. – 2007. – Vol. 22, No. 1. – P. 160-170.

Одно из направлений исследования поведения в ситуации стресса - изучение «психологических ресурсов» как посредника во взаимосвязях психологических и физиологических характеристик, отражающих реакцию на стресс. Первоначально данный термин использовался в исследованиях копинг-поведения для характеристики способности человека в большей или меньшей степени управлять собственными реакциями в угрожающих ситуациях [12]. Понятие «психологический ресурс» остаётся недостаточно чётким, в него включают разные характеристики: оптимизм, самоконтроль, позитивное самоощущение и даже экстраверсия. Например, было установлено [6], что люди с большим оптимизмом и самоконтролем лучше управляют своим поведением в стрессовой ситуации, причем, как на психологическом, так и на физиологическом уровне. Одна из наиболее исследуемых характеристик в качестве психологического ресурса - психологическое благополучие, характеризующее отношение человека к собственной жизни, оценке собственного бытия [5]. Теоретическая основа понимания «психологического благополучия» представлена в исследованиях Н. Брэдбурна и Э. Динера, но наибольшее распространение в эмпирических исследованиях получила концепция К. Рифф [11], которая интегрирует различные психологические теории. Психологическое благополучие как психологический ресурс позволяет противостоять стрессу или предупреждать его негативные проявления до того, как они могут нанести существенный вред [14]. При этом снижение негативных стрессовых реакций благодаря «психологическому ресурсу» наблюдается как на психологическом, так и на биологическом уровнях [11, 12]. В отечественной науке также есть работы, в которых обсуждается первичная роль психологических характеристик в процессе адаптации, в частности Медведев В. И. [2] утверждает, что психологические характеристики помогают формированию более адекватной структуры адаптационного ответа.

В контексте исследований психологического благополучия одним из наиболее изучаемых показателей является уровень тревожности, который рассматривается и как эмоциональная нестабильность, или нейротизм, и как самостоятельная черта. Тревожность сопряжена с возбуждением нервной системы, что проявляется в изменении физиологического состояния и оценки ситуации как угрожающей [1]. Рассматривая тревожность как личностную черту и как состояние, Спилбергер получил многочисленные данные о валидности данной концептуальной модели [1]. Тревожность и ее проявления исследуются при изучении поведения в стрессе и наиболее часто сопоставляются с физиологическимим реакциями. Так, например, в исследовании А. К. Осницкого и С. Ю. Тарасовой [4] получено подтверждение связи проявлений тревожности с адаптированностью детей к школьному обучению, с физиологическими и психологическими показателями, в частности, обнаружена связь уровня концентрации кортизола в слюне и высоких значений по шкале явной тревожности по опроснику Филлипса (r=0,46). Это позволяет утверждать, что концентрация кортизола в пробах слюны детей возрастает при актуальном состоянии школьной тревожности и дезадаптации. В работе [14] тревожность наряду с депрессией рассматривается как одна из составляющих психологического благополучия и включается в факторную структуру «психологического ресурса».

Цель данного исследования - рассмотреть взаимосвязи показателей психологического благополучия, депрессии и тревожности с физиологическим индикатором стрессовой регуляции - уровнем кортизола в слюне. Мы предполагаем, что будут обнаруживаться различия в характеристиках психологического благополучия у людей с разным уровнем тревожности, кроме того при уменьшении уровня тревожности будет увеличиваться психологическое благополучие и снижаться уровень физиологической стрессовой реакции. Выдвигая такие предположения, мы основываемся на работе [14], в которой показано, что особенности позитивного самовосприятия отрицательно связаны с уровнем кортизола, и эта связь может быть опосредована психологическим благополучием. Однако не только психологическое благополучие может выступать в качестве фактора, влияющего на уровень кортизола. Так, в работе [10] было установлено, что семейное окружение может влиять на уровень кортизола при разной силе ежедневных стрессов.

Организация и методы исследования

Участники исследования. В исследовании приняли участие 129 студентов 1 курса Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета. Респонденты заполняли опросники в ходе группового обследования.

Методики. Использовались следующие опросники: шкала реактивной (ситуативной) и личностной тревожности Ч. Д. Спилбергера - Ю. Л. Ханина (показатели: «личностная и стуативная тревожность»), шкала депрессии А. Бека (показатель: «депрессия») и шкала психологического благополучия К. Рифф (адаптация Т. Д. Шевеленкова, П. П. Фесенко) (использовались показатели оригинальной методики: «позитивные отношения с окружающими», «автономия», «управление средой», «личностный рост», «ценность жизни», «самопринятие» и показатели, выделенные авторами адаптации: «баланс аффекта», «осмысленность жизни», «человек как открытая система», «автономность»).

Эндокринологический анализ. Исследовался уровень экскреции кортизола со слюной (показатель: «саливарный кортизол» (нмоль/л)). Образцы слюны собирались в микропробирки из химически инертного материала. Время проведения обследования с 11.30 до 13.00. Образцы слюны замораживались и хранились при температуре -6 ºC до проведения анализов. Анализ проводился иммуноферментным методом с использованием стандартных наборов фирмы Diagnostics Biochem Canada Inc на базе коммерческой диагностической лаборатории.

Статистический анализ. Использовались следующие методы: кластерный анализ, однофакторный дисперсионный анализ ANOVA, корреляционный анализ.

Результаты исследования и их обсуждение

Первым этапом работы являлось выделение групп по уровню тревожности. Использовались показатели «уровень ситуативной и личностной тревожности», которые включались в кластерный анализ (метод k-средних). В результате были выделены три группы испытуемых: высокотревожные (группа 1; n=39), со средним уровнем тревожности (группа 2; n=58) и нетревожные (группа 3; n=43), средние и стандартные отклонения приведены в таблице 1.

Таблица 1

Средние значения (M) и стандартные отклонения (SD) показателей ситуативной и личностной тревожности (в баллах)

Сравнение групп по уровню кортизола

Однофакторный дисперсионный анализ (ANOVA) выявил значимые различия в экскреции кортизола: F(2, 137)=4,01, p=0,02. Post hoc сравнения позволили уточнить этот результат. Так, значимые различия в уровне кортизола обнаруживаются при попарном сравнении групп со средним и высоким уровнем и со средним и низким уровнем тревожности. Различий между группами с высоким и низким уровнем тревожности не обнаружено.

Результаты показывают, что как при высокой, так и при низкой тревожности уровень кортизола одинаков, тогда как при среднем уровне тревожности уровень кортизола значимо снижается. Рассматривая тревожность как ситуативную, можно предполагать, что при усилении тревожности от минимальных значений к средним будет происходить уменьшение уровня кортизола, а при переходе от средних к высоким - наоборот. Личностная тревожность, как более стабильная характеристика, аналогичным образом связана с уровнем кортизола. Это позволяет предполагать нелинейные отношения между уровнем кортизола и тревожностью. В некоторых работах отмечается, что связь данных показателей может быть опосредована различными факторами, например, силой стрессора.

Сходные с нашими результаты получены [7]. Эти исследователи выделили три типа реагирования на воздействие стрессора, при которых наблюдались разные уровни тревожности и содержания кортизола в сыворотке крови: первый без повышения уровня тревожности и кортизола, второй - повышение тревожности, но без повышения уровня кортизола, и третий - повышение и тревожности и кортизола. Авторы объясняют это тем, что первичным является психологический ответ на воздействие стрессора, связанный с повышением уровня тревожности, а увеличение кортизола в крови, как вторичный ответ, может приводить к такой поведенческой реакции дистресса, как «потеря контроля». В наших результатах также наблюдается разное соотношение уровней тревожности и кортизола.

Обратимся к результатам сравнения групп с разным уровнем тревожности по показателю «депрессии». Показатель «депрессии» значимо отличается во всех трех группах F(2, 126)=56,02, p=0,001. Это позволяет утверждать, что по мере снижения уровня тревожности будет снижаться и уровень депрессивности, что показано в таблице 1.

Связь показателей тревожности, депрессии, кортизола

Между показатели «ситуативной и личностной тревожности» выявлена прямая корреляционная связь (r=0,76; р<0,05). Показатель «депрессии» положительно связан с показателями «ситуативной» (r=0,64; р<0,05) и «личностной тревожности» (r=0,68; р<0,05). Значимых корреляций между показателями «тревожности», «депрессии» и уровнем кортизола не обнаружено.

Исходя из полученных корреляционных связей и результатов дисперсионного анализа, возможно предполагать нелинейную связь между показателями «уровень кортизола», «тревожность» и «депрессия». Объяснение можно обнаружить, если обратиться к исследованиям в рамках теории интегральной индивидуальности [3]. Рассматривая связи между разными уровнями индивидуальности и, в частности, между свойствами биохимического уровня и свойствами нервной системы, В. С. Мерлин говорит об опосредующих звеньях, выполняющих компенсаторную функцию [3]. В нашем случае рассматриваются два уровня индивидуальности: биохимический и личностный, с позиции теории интегральной индивидуальности связи между ними могут быть опосредованы как другими уровнями индивидуальности: общесоматическим, нейродинамическим и психодинамическим, так и опосредующими звеньями, в качестве которых могут выступать индивидуальный стиль деятельности и жизнедеятельности организма. Возможными опосредующими звеньями, связанными с компенсаторной функцией, являются, например, установка, ментальная модель стрессовой ситуации [2], которые направлены на формирование адекватного адаптационного ответа, также претендентом на опосредующие звено может быть и «психологический ресурс», о котором говорилось выше [14].

Психологическое благополучие и тревожность

Следующим этапом работы являлось установление различий в показателях психологического благополучия (по К. Риф) в группах с различным уровнем тревожности. Использовался однофакторный дисперсионный анализ (ANOVA). В качестве зависимых переменных рассматривались показатели методики психологического благополучия, а в качестве независимой - «уровень тревожности». Обнаружены значимые различия по показателям: «автономность» (F(2, 126)=13,62, p=,001), «управление средой» (F(2, 126)=26,53, p=,001), «личностный рост» (F(2, 126)=4,69, p=,01), «цели в жизни» (F(2, 126)=5,96, p=,01), «самоприятие» (F(2, 126)=26,06, p=,001), «баланс аффекта» F(2, 126)=38,21, p=,001, «осмысленность жизни» (F(2, 126)=4,17, p=,01), «автономия» (F(2, 126)=56,02, p=0,001).

Общая тенденция в различиях между группами это то, что более высокие значения показателей «психологического благополучия» обнаруживаются в группе с наименьшим уровнем тревожности. Таким образом, есть основания утверждать, что уровень тревожности напрямую связан с характеристиками психологического благополучия. Люди с низкой тревожностью характеризуются большей независимостью в поступках и суждениях, они ощущают уверенность в жизненных обстоятельствах, стремятся к саморазвитию и имеют четкие представления о целях собственной жизни, кроме того, им свойственная позитивная самооценка, реалистичность и открытость новому опыту.

Связь показателей психологического благополучия, тревожности, депрессии и уровня кортизола

Для установления связей между показателями психологического благополучия, тревожности, депрессии и уровня кортизола предпринят корреляционный анализ по Пирсону в группах с разным уровнем тревожности.

В группе тревожных испытуемых показатель «депрессии» проявил прямую корреляцию с «балансом аффекта» (r=0,63; р<0,05) и негативную - со всеми остальными показателями психологического благополучия (r=-0,37 : -0,56; р<0,05). Показатель «ситуативной тревожности» негативно коррелирует с показателем «человек как открытая система» (r=-0,37; р<0,05). На основании этого можно заключить, что высокий уровень депрессивности напрямую связан с переживанием неблагополучия в отношении собственной жизни и событий, в ней происходящих.

В группе испытуемых со средним уровнем тревожности структура корреляционных связей другая. Показатель «депрессии» отрицательно связан с такими показателями психологического благополучия, как «управление средой» (r=-0,38; р<0,05), «ценность жизни» (r=-0,37; р<0,05), «самопринятие» (r=-0,32; р<0,05), «осмысленность жизни» (r=-0,35; р<0,05), и положительно с показателем «баланс аффекта» (r=0,45; р<0,05). Также обнаружены отрицательные связи показателей «личностной тревожности» и «автономии» (r=-0,27; р<0,05), «управления средой» (r=-0,37; р<0,05), положительная связь с «балансом аффекта» (r=0,48; р<0,05). Такие данные свидетельствуют, что у индивидов со средним уровнем тревожности наблюдается большая связь тревожности как личностной черты с ощущением психологического благополучия в отношении собственной независимости, самостоятельности и возможности адаптироваться к меняющимся обстоятельствам. «Депрессивность», как и в группе с высокой тревожностью, связана с переживанием психологического неблагополучия.

Отрицательная связь показателя «депрессивности» с уровнем кортизола (r=-0,33; р<0,05) позволяет утверждать, что в данной группе при повышении уровня депрессивности показатели физиологической реакции на стресс будут уменьшаться.

В группе с низким уровнем тревожности обнаружено наименьше число связей показателей «психологического благополучия», «тревожности» и «депрессивности». Показатель «ситуативной тревожности» отрицательно связан с показателем «осмысленность жизни» (r=-0,33; р<0,05), а «личностной тревожности» - с показателями «автономности» (r=-0,34; р<0,05) и «управления средой» (r=-0,42; р<0,05). Показатель «депрессивности» положительно связан с показателями «баланс аффекта» (r=0,49; р<0,05) и «человек как открытая система» (r=0,38; р<0,05). Кроме того, обнаружена положительная связь показателей «уровня кортизола» и «управление средой» (r=0,32; р<0,05). В целом, количество связей между показателями уменьшается от высокого к низкому уровню тревожности. Такая ситуация позволяет предположить, что при высоком и среднем уровнях тревожности будет обнаруживаться симптомокомплекс, характеризующий психологическое неблагополучие и депрессивные проявления.

Заключение

Отсутствие корреляционных связей между «тревожностью» и «депрессией» в нашем исследовании согласуется с идеей о том, что это не сводимые друг к другу феномены [9]. Вместе с тем снижение уровня депрессии в группах со средней и низкой тревожностью позволяет полагать наличие связей между ними.

Уровень кортизола обнаруживает минимальное число связей с показателями депрессии, тревожности и психологического благополучия. Наиболее интересным фактом является то, что в группе со средним уровнем тревожности обнаруживается наиболее низкий уровень «саливарного кортизола» и отрицательная связь экскреции кортизола с депрессивностью. Вероятно, сочетание среднего уровня тревожности и депрессивности будут связаны со снижением физиологического ответа на стресс, что проявляется в низком содержании кортизола в слюне. Вместе с тем, утверждать, что психологическое благополучие связано с низким уровнем кортизола, оснований нет. Скорее, можно говорить о том, что при низком уровне тревожности будут наблюдаться наиболее высокие значения психологического благополучия.

В целом можно констатировать следующее: уровень физиологических и психологических свойств имеет нелинейную связь, при разных уровнях тревожности будет обнаруживаться разный уровень физиологических стрессовых реакций. Кроме того, в группе с низкой тревожностью усиление физиологической реакции будет способствовать увеличению психологического благополучия.

Материал подготовлен в рамках Проекта № 026-Ф Программы стратегического развития ПГПУ.

Рецензенты:

Вяткин Б. А. д.псих.н., профессор кафедры теоретической и прикладной психологии, директор Института психологии ПГГПУ, Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет, г. Пермь.

Щукин М. Р., д.псих.н., профессор кафедры практической психологии, Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет, г. Пермь.

Библиографическая ссылка