В выявлении и интерпретации значений многозначных слов, как и в разработке других лексикографических вопросов (например, в отборе слов, в грамматической и стилистической характеристике их и др.), тюркско-русские и русско-тюркские словари в основном опираются на имеющиеся по данным языкам словари. Главным вопросом в них является выделение значений многозначных слов и расположение их в определенном порядке. Следует отметить, что переводные словари тюркских языков составляются на базе специальной словарной картотеки, где имеются выписки из цитат-иллюстраций и периодической печати. Благодаря этому разграничение смысловых границ слова в этих словарях производится более тщательно, что особенно заметно на примере разработки многозначных слов, получающих в переводных словарях обычно наиболее полную и адекватную семантическую характеристику.
В настоящее время разработка лексических значений большинства многозначных слов в переводных словарях современных тюркских языков осуществляется еще не на должном уровне. Это касается как определения состава значений таких слов, так и порядка их расположения в словарной статье. Определенные трудности для лексикографа начинаются при определении границ между полисемией и омонимией. Различные словари проводят эту границу по-разному. Лексикографы знают, что при индивидуальном употреблении слова возникает новый оттенок основного значения, что нельзя смешивать с обычным употреблением слова в языке. В одних случаях в качестве оттеночного значения выступает метафорическое значение, в других - дополнительное узуальное значение. Основное значение слова используется в функции характеристики.
Определенные трудности для лексикографа возникают при сегментации единого значения на ряд отдельных значений и не мотивированное объединение разных значений в одно.
Несмотря на существующие трудности в разграничении и выявлении значений, лексикограф знает о существовании многозначности. Ср., например, карачаево-балкарское слово аякъ, которое имеет семь значений, среди которых одно является ‘главным значением' или ‘основным значением', а остальные - частными значениями. Нетрудно понять, что ‘основное значение' соответствует здесь термину ‘общее значение'. Кроме того, можно встретить в употреблении термины ‘первичная' и ‘вторичная' семантическая функция. ‘Первичная функция' совпадает с ‘главным значением', ‘вторичные функции' равнозначны с другими ‘частными значениями'.
Свободные, большей частью лексикализованные, сочетания, образованные с помощью слова аякъ, свидетельствуют о том, что в построении их семантической структуры участвует только первое и основное значение ‘нога' Слово аякъ участвует в образовании редуплицированных конструкций с собирательно-обобщающим значением в составе устойчивых сочетаний типа: аягъын-башын билмейди ‘ничего не знает, не понимает, не соображает (при горячке, при пьяном состоянии)'. К слову аякъ прибавляется аффикс принадлежности 3-го лица единственного числа -ын. Однако, рассматривая производные основы на -ын, мы убеждаемся в том, что главной (первичной) функцией этого аффикса является образование форм принадлежности. Закон словопроизводства допускает образование посредством аффикса -ын форм принадлежности. Аягъындан башына дери, башындан аягъына дери перен. ‘с начала до конца'; башы-аягъы бла ‘совсем, целиком, полностью, всецело'; башым-аягъым демей ‘не заботясь, не думая о себе, о своей семье'.
Как отмечает Е.Р. Курилович, «существенным признаком фразеологического оборота является как раз его глобальное значение, не разделимое на семантические элементы, отвечающие его членам. Контекст влияет на фразеологический оборот как на семантическую единицу» [2, 76].
Отличительной особенностью фразеологического оборота с его глобальным значением является то, что он находит свое соответствие в фонетике. Он аналогичен стягиванию двух фонем в одну новую по сравнению с ее составляющими компонентами. Добавление формообразующего аффикса -ын, конечно, не влечет за собой и разницы в семантическом оттенке производного слова. Сопоставление и других форм принадлежности показывает, что оттенок принадлежности, употребляемый в редуплицированной основе аякъ-баш букв. ‘нога-голова', следует считать самостоятельным, находящимся и в других аффиксах, и что, следовательно, этот оттенок является вторичной семантической функцией аффикса -ын, стилистически подчеркнутого в сопоставлении с другими аффиксами.
Серия производных основ, объединенных общим аффиксом, составляют одну группу, внутри которой этот аффикс сохраняет единство своей функции. Общее значение слова является своего рода абстракцией, трудно поддающееся формулировке.
Например, рассматривая слово кёкбаш (I - животное ‘осел', II - ‘глупый или упрямый человек'), мы не сомневаемся в том, что II - значение переносное и вторичное. Этимология показывает только хронологическую последовательность I и II, не решая проблемы синхронической иерархии. Значения I и II располагают общим семантическим элементом, чертой глупости и упрямства. Значение II является метафорой с эмоционально-экспрессивным оттенком, опирающейся на функционирование в языке термина нейтрального (с эмоционально-экспрессивной точки зрения), выявляющего чисто коммуникативное значение (т.е. только коммуникативное употребление, без эмоционально-экспрессивной примеси).
Анализируя лексико-семантическое развитие слова кёкбаш в карачаево-балкарском языке, следует заметить, что кёкбаш I в значении ‘осел' и кёкбаш II в значении ‘упрямый' располагают скрытым семантическим оттенком ‘глупый' или глупое существо' В данном случае главное значение то, которое не определяется контекстом, в то время как остальные (частные) значения, получившие развитие от семантических элементов главного значения, зависят от значения контекстуальных элементов.
Существуют два главных источника обогащения лексики карачаево-балкарского языка: с одной стороны, изменение значений, т.е. употребление функционирующих уже слов в новом содержании, а с другой - образование новых слов по законам словообразования.
В этом отношении в качестве примера можно привести степень лексикализации причастий. Некоторые из них, лексикализуясь, полностью теряют связь с исходными основами и, употребляясь только в новом значении, т.е. значении существительных, становятся фактологическим материалом как для толковых, так и для переводных словарей, например: къапхан: 1.'капкан, мышеловка'; 2. перен. ‘ловушка, западня'; саубитген ‘верзила, здоровый (о человеке)'.
Изменению значений подвергаются и пространственные падежи имен существительных: а) дательно-направительный падеж: алгъа ‘вперед, вначале, сначала'; артха ‘назад'; энишге ‘вниз'; ёрге ‘вверх, наверх'; б) местный падеж: алда ‘вначале'; артда ‘потом, затем, после'; кюзде ‘осенью'; алда ‘вначале'; в) исходный падеж: алдан ‘прежде, сначала, заранее, вперед; предварительно'; башындан ‘сначала; сперва, прежде, изначально'.
Образованию наречий способом изоляции форм пространственных падежей способствуют и имена прилагательные: а) дательно-направительный падеж: солгъа ‘налево', онгнга ‘направо', къынгырына ‘упрямо', ‘вкривь'; б) местный падеж: кенгде ‘далеко', ‘вдали', ташада ‘за глаза', туурада ‘на виду', узакъда ‘вдали', ‘вдалеке'; в) исходный падеж: жангыдан ‘снова', ‘вновь', ‘заново', солдан ‘слева', ачыкъдан ‘открыто, прямо', ‘откровенно', узакъдан ‘издалека' и др.
Наречия образуются способом изоляции форм пространственных падежей и от местоимений: а) дательно-направительный падеж: алайгъа ‘туда', былайгъа ‘сюда'; б) местный падеж: анда ‘там', мында ‘здесь', ‘тут', былайда ‘здесь', алайда ‘там'; в) исходный падеж алайдан ‘оттуда', мындан ‘отсюда'.
Наречия образуются способом изоляции пространственных падежей и от числительных: а) дательно-направительный падеж: бирге ‘вместе, совместно, вкупе'; местный падеж: бирде ‘иногда', ‘однажды, подчас', ‘временами'; здесь образуются наречия, обозначающие промежуток времени: в) исходный падеж: бирден ‘вместе, одновременно; сразу, разом' и др.
В приведенных примерах формы пространственных падежей изолируются от всей парадигмы словоизменения и выявляют наречное значение.
В результате коммуникативной функции языка лексикализованные формы становятся самостоятельными лексическими единицами, фиксируются толковыми словарями и при необходимости употребляются и в переводных словарях.
Семантические изменения лексикализованных слов иногда бывают настолько значительными, что приводят к существенному нарушению или полной потере смысловой связи с этимологическим значением, т.е. новое значение слова не имеет ничего общего с первоначальным. Смысловое расхождение между первоначальным значением и переносным возникает в результате их самостоятельного развития.
Рассмотренные семантические изменения в значениях слов свидетельствуют о значительном сходстве и некоторых расхождениях в развитии значений в карачаево-балкарском и других тюркских языках.
Фактологические материалы свидетельствуют о том, что в толковых словарях карачаево-балкарского языка предварительные исследования над составлением значений слов осуществляются более тщательно, чем в переводных словарях. Составление продуктивного словаря ввиду сложности системы значений многозначной лексемы является процессом чрезвычайно сложным. Одним из главных вопросов в решении этой проблемы является подача системы значений слова в словарях - порядок перечисления значений (какое значение употребляется первым, какое - вторым или последним), описание значений с приведением иллюстративных примеров.
В результате лексико-семантического развития первоначального значения слова возникает несколько связанных между собой значений.
Как отмечает С.Д. Кацнельсон, деривационная структура многозначного слова характеризуется иерархией, главную роль в которой играет всегда одно - основное, или главное значение; все остальные значения либо прямо, либо косвенно подчинены главному [1, 59].
По мнению Ю.С. Степанова, на первое место словарной статьи выносится главное значение, которое нужно уметь отделять от неглавных. Главное значение приравнивается к свободному значению [4, 21].
Главное (или свободное) значение выступает максимально независимо от сочетаний с другими словами. Данное значение не меняется сколько-нибудь при сочетании этого слова с другими словами, т.е. не зависит от контекстуального употребления или словесной обстановки. Неглавные значения зависят от позиции или ‘поля употребления', т.е. могут быть раскрыты только в сочетании с какими-либо определенными, а не любыми словами. Рассмотрим пример с карачаево-балкарским словом къол ‘рука'. В современном карачаево-балкарского языке [5, 648] у него восемь значений. Главным (или свободным) значением из них будет то, которое реализуется без значительных ограничений, в любом или почти любом сочетании. На первом месте словарной статьи употребляется то значение, из которого легко выводятся остальные и которое называется главным.
Ю.С. Степанов пишет: "...Если даны два значения ‘а' и ‘б' и зная ‘а', легко понять ‘б', не зная ‘б', еще не поймешь ‘а', то на первом месте должно стоять ‘а', ‘б' - на втором" [4, 22]. По-другому их можно назвать ‘актуальным порождением' значений (из одного - других).
Тюркская лексикология пока не выработала критериев разграничения понятий ‘значение слова' и ‘оттенок значения слова'. Поэтому в ряде переводных словарей тюркских языков имеют место погрешности, вызванные смешением этих понятий.
Лексические значения карачаево-балкарских слов характеризуются подвижностью, т.е. подвергаются изменениям, проявляющимся в расширении и отчасти сужении их объема. Кроме того, можно обратить внимание на изменения значений слов в результате утраты старых и появления новых. Следует отметить, что наблюдаются и такие случаи, когда второстепенное значение благодаря коммуникативным функциям языка становится главным. Исторически более позднее значение в тюркских языках становится главным, а главное значение либо утратилось, либо становится второстепенным.
С одной стороны, лексемы приобретают новые значения, теряя старые. К примеру, слова, функционирующие в просторечии, разговорной речи, специальные, диалектные в результате частого применения становятся общеупотребительными, т.е. ненормативные коннотации в семантической структуре слова получают статус нормы. С другой стороны, нормативные значения слова выходят из употребления и становятся ненормативными. Подобные изменения смыслового содержания слова не всегда легко выявляются и представляют определенные трудности для составителей словарей. Согласно их требованиям необходимо проводить тщательный анализ условий появления новых значений, устаревания функционирующих значений. Из-за отсутствия необходимого текстового материала, показывающего условия употребления того или иного значения слова, многие мотивированные значения многозначных слов остаются невыявленными. В большинстве случаев смешиваются разные значения: переносные характеризуются как прямые, а прямые - как переносные.
Исследование разработки значений многозначных слов в переводных словарях показывает, что из-за неразграничения этимологического и переносного значений слов лексикографы приписывают последнему не только статус самостоятельности, но и статус фразеологической единицы или сложного слова. Это происходит потому, что переносное значение приписывается всему словосочетанию, например: чайная роза ‘чай ийисли роза'; через час по чайной ложке пог. ‘айдан-жылдан бир, аз-аз, муркку эте', всему свой час, всему свой срок 'хар нени кеси заманы, кеси кезиую болады'; час расплаты ‘дерт жетдириуню кезиую'; он дожил до счатливого часа ‘ол насыплы заманнга дери жашады'; часы занятий ‘окъуу заман'; часы отдыха ‘солуу кезиу'; обеденный час ‘тюш заман'; части света ‘жер жюзюню кесеклери'; запасные части ‘къысдырыкъ кесекле'; большей частью, по большей части ‘кёбюсюнде, асламында, асламысында'; по части ‘аны юсю бла' и т.д.
Другим упущением переводных словарей является то, что отдельные лексикографы, представители неэтимологической омонимии, т.е. омонимии, возникшей на основе многозначности, рассматривают прямое и переносное значения как самостоятельные слова, омонимичные между собой, из-за того, что нет ярко выраженной семантической связи между ними. Другими словами, нельзя объединять прямые значения слов с переносными, как это делается в некоторых словарях.
Так, например, одним из недостатков толковых словарей карачаево-балкарского языка является то, что в один ряд с омонимами ставятся значения многозначных слов. В исследованиях 1960-1970-х гг. кюн, имеющее два самостоятельных значения: 1) кюн ‘солнце' и 2) кюн ‘день'; рассматривалось как многозначное слово, несмотря на то, что семантическая связь между ними потеряна. Точно так же слово ай выявляет два собственных значения: 1) ай ‘луна' и 2) ай ‘месяц', между которыми также нет семантической связи. Слова ай ‘луна' и ай ‘месяц' в «Толковом словаре карачаево-балкарского языка» в настоящее время уже даются как самостоятельные лексемы. Однако слова кюн ‘солнце' и кюн ‘день', как и раньше, исследуются как многозначные, имеющие общую сему [6, 68].
В работе Ф.К. Аппаевой «Генетически родственные омонимы в карачаево-балкарском языке» рассматриваются вопросы перехода одних частей речи в другие и образование омонимов на базе конверсии и вследствие распада полисемии. При переходе одних частей речи в другие при конверсии и при распаде полисемии теряется первоначальная смысловая связь между значениями слов, в результате чего они становятся самостоятельными лексическими единицами, например иги ‘хороший' > иги ‘хорошо'; уруш ‘воевать' > уруш ‘война'; сюр ‘пахать' > сюр ‘гнать'; ай ‘луна' > ай ‘месяц'; кюн ‘солнце' > кюн ‘день' и т.д. Переход знаменательных слов друг в друга и в служебные слова также служит образованию омонимов [3, 26].
Одним из сложных вопросов в лексикографической работе является оценка значений слов: то, что в одном словаре оценивается как самостоятельное значение, в другом дается как оттенок значения. Трудности ожидают лексикографов и при разграничении мотивированных значений слов и их оттенков: мотивированные значения слова довольно часто квалифицируются как разные оттенки значения.
В словарях тюркских языков отмечаются как факты излишней сегментации значений, так и отсутствие разграничения различающихся значений слова.
Во многих толковых словарях тюркских языков отсутствует дифференциация залогового и словообразовательного значений: самостоятельные лексические единицы, особенно во внутриглагольном словообразовании, даются как залоговые формы.
Рецензенты:
Аликаев Р.С., д.фил.н., профессор, заведующий кафедрой немецкого языка ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова», г. Нальчик;
Кетенчиев М.Б., д.фил.н., профессор, заведующий кафедрой балкарского языка ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова», г. Нальчик.
Библиографическая ссылка
Мусуков Б.А., Кучмезова Л.Б. ЛЕКСИЧЕСКИЕ И СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЗНАЧЕНИЙ СЛОВ И ИХ ОТРАЖЕНИЕ В ТЮРКСКИХ ПЕРЕВОДНЫХ СЛОВАРЯХ (НА МАТЕРИАЛЕ КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОГО ЯЗЫКА) // Современные проблемы науки и образования. – 2015. – № 2-2. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=21746 (дата обращения: 16.01.2025).