Концепция этой статьи «родилась» на заседании одной из секций Международной научной конференции «Рациональное и эмоциональное в русском языке», проходившей в МГОУ (Московском государственном областном университете) 21-24 ноября 2012 г. и посвященной 80-летию Заслуженного деятеля науки Российской Федерации доктора филологических наук профессора П. А. Леканта. Мой доклад касался проблемы разграничения подлежащего и сказуемого в случае, когда формальное выражение главных членов совпадает (имеются в виду бисубстантивные и биинфинитивные предложения) и/или когда формы главных членов различны, но при этом они могут в равной степени претендовать как на роль подлежащего, так и на роль сказуемого (имеются в виду инфинитивно-субстантивные предложения) [1].
Чтобы было понятно, о чем речь, коротко изложу суть доклада.
Синтаксистам известно, что современный анализ предложения опирается по крайней мере на три исторически сложившихся и оправдавших себя похода: логический (поиск в предложении субъекта и объекта), психологический (актуальное членение предложения на тему и рему) и формальный (соотносящий форму с функцией члена предложения) - и в ряде случаев представляет собой попытку найти компромисс между этими подходами. Не вызывает затруднений анализ предложений, в которых логический субъект выражен формой имени существительного в именительном падеже (т. е. является формальным подлежащим) и при актуальном членении входит в тематический компонент, а логический предикат выражен спрягаемой глагольной формой (т. е. является формальным сказуемым) и при актуальном членении входит в рематический компонент, например: Максим читает книгу; Павел вышел к реке и т. д. А как быть с предложениями, при анализе которых логический, психологический и формальный подходы дают разные результаты, например: Ему [Степану. - В. А.] всегда нравились девушки с каким-нибудь недостатком (Шукшин)? В данном предложении логический субъект выражен формой местоимения в дательном падеже ему, а логический объект - именем существительным в именительном падеже девушки, что приводит к «традиционной» ошибке школьников - подчеркиванию формы ему как подлежащего. Сегодня противоречие формального и логического подходов в вопросе о подлежащем решается в пользу формального подхода [4]. А как быть в случаях, когда в предложении имеются две формы, одинаково претендующие как на роль подлежащего, так и на роль сказуемого?
Рассмотрим несколько примеров.
1) Ничего себе едок - парень этот новый (Твардовский);
2) На необитаемом острове художник - только Робинзон, а поэт - бог (Каверин);
3) Крыша - небо, хата - ель (Твардовский);
4) Первое для него [шестилетнего Коти. - В. А.] удовольствие рыться в нижнем левом ящике моего письменного стола (Аверченко);
5) Идти в науку - терпеть муку (Посл.).
А. М. Пешковский в числе дифференцирующих средств, имеющих «вспомогательное значение» для решения данного вопроса, называет порядок слов [6]. О. Б. Сиротинина, отмечающая большое количество ошибок «при определении главных членов в предложении с постпозицией подлежащего (Цена человеку - дело его, Сады садить - дело безобидное, Его цель - сделаться героем романа и т. д.)», говорит о том, что, несмотря на относительную свободу расположения главных членов в русском предложении, «грамматическая зависимость сказуемого от подлежащего и абсолютная независимость подлежащего ярче проявляется при препозитивном расположении подлежащего» [7]. Однако, как мы видим из приведенных ею же примеров, не всегда подлежащее занимает препозитивное положение. Поэтому считаем, что для решения данного вопроса необходимо подключить логический и психологический методы исследования синтаксических единиц.
Рассмотрим эти предложения подробнее.
(1) Ничего себе едок - парень этот новый.
Дело в том, что оба выделенных существительных обозначают один и тот же предмет (одно и то же лицо - в данном случае), однако значения этих существительных неодинаково предметны. Существительное едок, имеет отглагольное происхождение, поэтому носит квалифицирующий, т. е. менее предметный, характер, что позволяет считать его логическим предикатом. Скорее речь идет о том, что парень много ест, нежели о том, что едок является парнем. Об этом же пишет А. М. Пешковский, разграничивая, правда, приложение и определяемое слово в сочетаниях типа брат-учитель: «<...> в брат-учитель, <...> второе существительное больше годится для квалификационной роли, чем первое, потому что обозначает в корне признак, и все сочетание гораздо ближе к учительствующий брат, чем, так сказать, к братствующий учитель [6]. Конечно, возможна ситуация, когда едоку приписывается признак по принадлежности к мужскому полу (парень). Поэтому считаем, что в данном случае окончательно решить вопрос о подлежащем позволит психологический подход. Указательное местоимение этот, определяющее существительное парень, является сигналом левосторонней связи этого предложения с предшествующим контекстом, т. е. сочетание парень этот новый - тематический компонент данного высказывания, психологическое подлежащее. Перед нами инверсия. Таким образом, в пользу того, что парень является подлежащим, а едок входит в состав сказуемого, «говорит» актуальное членение данного предложения (высказывания), а также «более предметный» (и поэтому субъектный) характер существительного парень, по сравнению с квалифицирующим (предикатным) характером существительного едок.
(2) На необитаемом острове художник - только Робинзон, а поэт - бог. В данных однотипных предикативных частях из двух пар выделенных слов более предметны (субъектны) Робинзон и бог, а квалифицирующими (т. е. логическими предикатами) следует признать художник и поэт. И, по-видимому, предпочтительнее сочетания: Робинзон, занимающийся живописью («художничающий» Робинзон), бог, занимающийся поэзией («поэтствующий» бог). Хотя «робинзонствующий» художник тоже имеет право на существование. Однако это предложение взято нами из следующего контекста: Потом мы вернулись к нашему разговору о «первоначальности» искусства, и я первая сорвалась, когда она [Лариса. - В. А.] сказала, что недаром сказано: «В начале было слово», и что в сравнении с поэзией «все зрительное - второстепенное». Я стала доказывать обратное, то есть «первоначальность» живописи, и не нашлась, когда она возразила, что на необитаемом острове художник - только Робинзон, а поэт - бог (Каверин). Речь в этом фрагменте идет об установлении статуса художника и поэта, следовательно, художник и поэт - психологические подлежащие, логические субъекты, которым приписывается соответственно статус Робинзона и более высокий статус бога, поэтому определяем эти слова как подлежащие, а существительные Робинзон и бог, получившие в данном контексте квалифицирующий характер, определяем как сказуемые.
(3) Крыша - небо, хата - ель. В обеих парах выделенных слов одинаково предметны оба существительных. Поэтому только психологический подход может позволить определить, что чему уподобляется (что чем является). Герой произведения А. Твардовского «Василий Теркин» находится в лесу, следовательно, наблюдает небо и ель (психологические подлежащие, а значит, и логические субъекты), которые соответственно уподобляет крыше и хате (психологические сказуемые, логические предикаты).
В предложениях типа (4): Первое для него [шестилетнего Коти. - В. А.] удовольствие рыться в нижнем левом ящике моего письменного стола (Аверченко) - большинством учителей удовольствие определяется как подлежащее, а рыться как сказуемое с опорой на порядок слов, хотя, разумеется, это неправильно. Доказываем это с опорой на логический подход следующим образом. Предположим, что удовольствие - подлежащее, а рыться - сказуемое, в этом случае смысл предложения в том, что логическому субъекту удовольствие приписывается действие рыться, т. е. «удовольствие роется». Это, разумеется, абсурд. Скорее действию рыться дается положительная эмоциональная оценка, что наблюдаем во всех конструкциях с инфинитивным подлежащим и составным именным сказуемым, ср.: умываться хорошо, курить вредно, бегать полезно и т. д.
(5) Идти в науку - терпеть муку. При анализе предложений, где функции главных членов выполняют формы инфинитива, надо иметь в виду следующее. Это обобщенно-личные предложения (пословицы, афоризмы), в которых, как правило, не нарушается порядок слов. Поэтому первый инфинитив (или, как в данном случае, инфинитив с зависимыми словами) следует считать подлежащим, а второй - сказуемым. Кроме того, в предложениях с инфинитивным подлежащим сказуемое всегда оценивает действие, названное подлежащим, поэтому инфинитив-сказуемое легко трансформировать в оценочное прилагательное, например: Идти в науку (учиться) трудно. Ср.: Жизнь прожить - не поле перейти (Жизнь прожить нелегко); В Москву идтить - только деньгу добыть (В Москву идти глупо) и т. д.
Таким образом, в случаях, когда на основании формального подхода невозможно разграничить подлежащее и сказуемое, можно достаточно эффективно использовать психологический и логический методы с обязательным учетом контекстных и ситуативных условий.
После выступления я признался одному из своих коллег, что, несмотря на ряд статей, предшествующих данному выступлению, и вроде бы стройную систему доказательств эффективности использования логического и психологического методов анализа предложения для решения названной проблемы, все же не готов однозначно ответить на вопрос: «Что является подлежащим, а что - сказуемым в предложении - Жить - Родине служить?» Началась дискуссия, в которой мой уважаемый коллега склонялся к тому, что в данной конструкции, выражающей отношение тождества между двумя действиями, прямой порядок слов и, следовательно, на первом месте (в препозиции) находится подлежащее, а на втором (в постпозиции) - сказуемое, я же к концу нашей беседы решил, что, напротив, порядок в этой конструкции обратный и, следовательно, подлежащее (служить) находится в постпозиции по отношению к сказуемому (жить). Изложу доводы в пользу своей точки зрения.
Перед нами биинфинитивное предложение (БИП) с нулевой связкой, т. е. предложение, «основу которого составляют два инфинитива, находящиеся в предикативных отношениях [2]».
П. А. Лекант считает, что в подобных конструкциях «между двумя инфинитивами устанавливается частичное, временное тождество, а характеризующая роль сказуемого опирается на элемент сравнения, сопоставления одного действия с другим [5]».
Признавая вслед за П. А. Лекантом БИП «одним из логико-грамматических подтипов предложения тождества», А. М. Коняшкин выделяет два типовых значения составляющих основу семантической структуры БИП: 1) значение «отождествления, присущего всем конструктивным разновидностям предложения тождества», и 2) «оценочного значения, присущего всем конструктивным разновидностям ИПП» (ИПП - инфинитивно-подлежащное предложение) [3].
Что касается значения отождествления, то обычно решение вопроса о подлежащем и сказуемом основывается на порядке слов. См., например, у О. Б. Сиротининой: «Принято считать, что препозиция подлежащего обязательна при формальном неразличении подлежащего и сказуемого...». Хотя далее читаем, что «нередко встречается в таких случаях и обратный порядок слов [8]». П. А. Лекант указывает, что «для четкого разграничения главных членов употребляется связка-частица это, которая грамматически отмечает сказуемое. Напр.: Готовить к семье - это готовить к жизни (газет.) [5]. Но что делать, если связка-частица отсутствует? И все же, если анализировать БИП со значением отождествления в рамках контекста или диалога, то всегда можно определить тот инфинитив, который связан с предшествующим сообщением, т. е. является тематическим компонентом. Именно инфинитив, входящий в состав темы, и следует признать подлежащим, а инфинитив, входящий в состав ремы, - соответственно - сказуемым.
В конструкции: «Жить - Родине служить» - отражается, как нам кажется, не значение отождествления, а значение оценки. Дело в том, что инфинитивно-подлежащные предложения «стремятся» к высокой степени обобщения, это обычно пословицы, афоризмы или предложения, «претендующие» со временем стать афоризмом или пословицей, поэтому в большинстве инфинитивно-подлежащных предложений содержится народная (коллективная) или авторская (индивидуальная) оценка действий (поступков, состояний, событий и т. д.), выраженных инфинитивом. Причем обычно на первом месте находится объект оценки, выраженный инфинитивом, а на втором - оценочный предикат, например: С немилым жениться заживо в гроб ложиться (Посл.) - с немилым жениться - оценивается как нежелательное действие; ...воевать теперь не в пример легче, чем, скажем, год назад (Слепухин); Здесь, во всяком случае, ее [Таню. - В. А.] искать бессмысленно (Слепухин).
Анализ биинфинитивных предложений со словом жить в составе грамматической основы позволяет выявить три типа конструкций.
1. Конструкции со значением отождествления (обычно встречаются в словарных статьях при толковании значения слова), например: Жить <значит> находиться в процессе жизни, существовать; Жить <значит> обитать где-нибудь; Жить (с кем-то) <значит> находиться с кем-то в любовной связи и т. д.
2. Конструкции со значением оценки, в которых оценивается действие (или состояние) жить (обычно в оппозициях: легко - трудно, хорошо - плохо, весело - грустно, имеет смысл - бессмысленно и т. п.), например: Жизнь изжить - не лапоть сплесть; Жизнь пережить - не поле перейти; Жизнь прожить, что море переплыть; Жить в деревне - не видать веселья; Жить - не тужить.
3. Конструкции со значением оценки, в которых жить выступает в роли оценочного предиката со значением «крайне (жизненно) важно». Для этих конструкций характерна препозиция сказуемого по отношению к подлежащему, например: Жить <значит> чувствовать; Жить <значит> Бога любить; Жить <значит> мыслить; Жить <значит> жить для других; Жить <значит> любить.
Именно к конструкциям третьего типа мы относим пословицу Жить - Родине служить. Дело в том, что глаголы жить и служить являются семантически неравноценными: между ними гиперо-гипонимические отношения (т. е. отношения общего и частного, рода и вида). Слово жить в прямом своем значении «находиться в процессе жизни, существовать [10]» оказывается родовым для значительного числа глаголов, называющих ряд действий и состояний, включающихся носителем языка в это широкое понятие, например: любить, страдать, есть, спать, пить, мыслить, трудиться и т. д. Выделяя действие служить из этого ряда, носитель языка устанавливает иерархические отношения, в которых это действие (эта сторона жизни) ставится на первое место (на высшую ступень). Смысл высказывания: Жить - Родине служить - в том, что служба Родине - самое главное в жизни (жизненно важное); см. в словаре толкование слов жизнь и жизненный (жизнь - 11. Самое дорогое для человека, источник радости, счастья. Наука была его жизнью... Вопрос жизни и смерти - крайне важный, имеющий решающее значение; жизненный - 2. Крайне важный, насущный, необходимый, актуальный, Жизненное предложения [9]).
Анализируя семантику инфинитивно-подлежащных предложений со сказуемым, выраженным оценочным предикативом, А. М. Коняшкин называет среди характерных оценочных значений значение важности [3]. Считаем, что значение важности присуще и биинфинитивным предложениям. Особенно явно значение важности обнаруживается при сопоставлении биинфинитивных предложений со словом жить с синонимичными предложениями других конструктивных типов, ср.: Жить <значит> быть здоровым - Здоровье - это главное жизненное благо (Корчак); Жить <значит> заниматься наукой - Наука - самое важное, самое прекрасное и нужное в жизни человека, она всегда была и будет высшим проявлением любви, только ею одною человек победит природу и себя (Чехов); Жить <значит> трудиться - Надо поставить свою жизнь в такие условия, чтобы труд был необходим. Без труда не может быть чистой и радостной жизни (Чехов); Жить <значит> быть матерью - Если в присутствии юноши или даже при одной мысли о нем у тебя ускоренно забилось сердце, если тебе захочется, чтобы юноша смотрел на тебя с удивлением и восхищением, считая тебя единственной в мире, - это означает: в тебе пробудилась Женщина, пробудилась Мать - творец новой жизни. С этой минуты началась для тебя новая жизнь (Сухомлинский).
В функции оценочного предиката со значением важности в биинфинитивных предложениях могут выступать и другие слова с гиперонимической семантикой, например, слово любить: Любить <значит> страдать; Любить <значит> ревновать; Любить <значит> бороться; Любить <значит> жить сердцем; Любить <значит> жить жизнью того, кого любишь; Любить <значит> ненавидеть - и под.
Рецензенты:
Пузырев Александр Владимирович, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой лингвострановедения и коммуникации Института международных отношений ФГБОУ ВПО Ульяновского государственного университета, г. Ульяновск.
Урунова Раиса Джавхаровна, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и методики его преподавания ФГБОУ ВПО Ульяновского государственного университета, г. Ульяновск.