С понятием менталитета связано представление о национальной идее как образе идеального национального общества. «В структуру этого образа включены, с одной стороны, представления о национальном обществе, которое в национальном сознании представляется идеалом, с другой - представления о позиционировании этого национального общества в общемировой системе» [5]. Одна из типичных национальных идей - представление о Кавказе, как о непокорном островке свободы внутри закабаленной России.
Национальная идея - «это квинтэссенция менталитета, так что по национальной идее можно судить обо всем национальном менталитете в целом» [5]. Она может быть осознанной или неосознанной, даже нечетко сформулированной данным народом, но она обязательно присутствует в глубинах национального духа. Так, «русскую идею» («Россия как третий Рим») считают одним из архетипов русского народа, его мифом, выражающим на протяжении всей его истории самые главные его черты и стремления. То же самое можно сказать и о «кавказской идее», об идее «дагестанской»: это есть то «коллективное бессознательное», которое возникает в любой нации или народе в процессе его развития. Каждому новому поколению оно передается «по наследству», и в результате сохраняется то, что отличает одну нацию от другой.
Итак, «в основе менталитета лежат образы, знания и верования, сливающиеся в представления о мире или «национальную (этническую) картину мира», которые создают иерархию ценностей, идеалов, эталонов, «кодексы поведения»» [5]. В этих компонентах отражаются чаяния, устремления всей или, по крайне мере, большинства членов нации. Как правило, менталитет раскрывается в двух взаимосвязанных структурных элементах: национальная идея, национальный прототип». Попробуем проанализировать их на примере произведения Кияса Меджидова «Сердце, оставленное в горах».
Роман К. Меджидова «Сердце, оставленное в горах» (в лезгинском издании - «Доктор с белой прядью») посвящен судьбе русского врача Антона Никифоровича Ефимова, действительно работавшего в 1895-1919-м годах в Самурском округе. Это был истинно русский демократ и интернационалист по натуре, искренне уважавший лезгинский народ и пользовавшийся ответной горячей благодарностью: именно сквозь призму его восприятия описывается коренной народ Ахты.
Отметим в связи с поднятой проблемой, что национальный прототип или образ положительного национального героя - характеристика, показывающая личные устремления большинства членов нации. «В устном творчестве всех народов герои характеризуются многими чертами, которые свидетельствуют о богатстве человеческой натуры. Даже если о том или ином положительном персонаже говорится только одним или двумя словами, то эти слова оказываются столь емкими, что в них отражается весь спектр характеристик личности... Национальным героем у русских считается тот, кто смог все свои способности употребить на благо всему обществу, смог в критический момент спасти его от катастрофы - полководцы, великие государственные деятели, герои труда и т.д.» [5].
В этом смысле доктора Ефимова, чью спасительную медицинскую деятельность в период разгула эпидемии без преувеличения можно назвать героической, мы с полным правом окрестим национальным героем. В ответ на благородство и бескорыстную помощь Ефимова у него появляются в среде ахтынцев не только пациенты, но и доброжелатели, и сердечные друзья. Все они показаны при этом не как объекты воздействия цивилизаторской миссии Ефимова, но как живые люди, подлинные его соратники, столь отличные от него, но одновременно равные ему по душевной самоотдаче. «Кашка-духтур» завоевал привязанность простых людей не только добросовестным выполнением своих служебных обязанностей. Уважительное и теплое отношение к населению, общение с ними на их родном лезгинском языке сделали свое дело - «сняли психологический барьер между христианином и мусульманами»[1, с. 415].
Особенно ценно такое отношение к иноземцу потому, что оно невольно распространялось и на остальных русских, создавая в сознании дагестанцев образ «доброго, готового помочь русского пришельца», в отличие от прежнего типажа «русского-агрессора», «русского-захватчика». В памяти дагестанского народа сложилось оправданно настороженное отношение к ближайшим соседям-завоевателям, каковыми долгое время являлись русские. Архетипические образы «своего» этноса неразрывно связаны с образами «других» народов, либо дружественных, либо подавляющих и унижающих, потому русским на Кавказе приходилось преодолевать подобные стереотипы. И способствовали этому именно просветители и гуманисты, наподобие доктора Ефимова.
Данный герой с самого начала романа показан как «носитель доброго, прекрасного, справедливого»[1, с. 415], таковым он остается до конца романного повествования. Диалектика его образа в другом: «в обогащении его знаниями о горской жизни, в изменении отношения горцев к нему как к человеку иной веры, иной культуры, иного менталитета»[там же].
Ефимов восклицает однажды: «Я убежден, что этот дикий, как вы говорите, край нельзя покорить силой оружия. Ведь разговор идет не только о земле, а, прежде всего, о людях!.. Орудия и солдаты только восстанавливают их против нас. Они горды и свободолюбивы. Не забывают зла, но всю жизнь помнят оказанную им помощь, сделанное им добро. Врагам своим они всегда будут мстить, и мстить жестоко, поверьте мне. Зачем же нам поступать так, чтобы народ - именно народ, я имею в виду все население, - считал нас, русских, своими врагами?» [4, с. 167].
Ефимов критикует шаблонное представление русских о горцах как о необузданных варварах, способных понять лишь грубую силу. Вся его деятельность - это стремление внушить и горцам, в свою очередь, что расхожий в их среде стереотип русского-«врага» - устаревшее заблуждение. Доктор на примере собственной жизни демонстрирует всю ошибочность устойчивых вековых предубеждений двух народов друг против друга. Он призывает с уважением относиться к иной культуре, к иным представлениям о морали: не зная и не почитая обычаев, традиций, менталитета и даже национальных предрассудков, нельзя покорить народ и, тем более, управлять им.
Что касается дагестанского национального прототипа, изображенного Меджидовым, то он весьма самобытен и представлен во множестве персонажей романа.
Лучших представителей Кавказа всегда отличала бескорыстная готовность к самопожертвованию, и в этом состоит универсальность дагестанских адатов: немыслимо, например, спастись ценою чести, - это недостойно истинного горца, как и недостойно человека вообще. Недаром жителями гор восхищались как русские писатели, так и политики. По наблюдениям Ефимова, ахтынцы живут трудно, но дружно; они чтят свои неписаные законы и выработанный веками морально-этический кодекс ««Намус», что переводится как «честь», «достоинство». Именно благодаря ему вырабатывались такие важные традиции, как уважение к старшим, к родителям, скромность, честность, чувство долга, верность в дружбе, готовность прийти на помощь.
На страницах романа русский врач наблюдает в Дагестане традицию особого почитания старших, - мужчин особенно. Неслучайно, центром аула был джамаат, который решал правовые, нравственные, культурные, хозяйственные и иные проблемы. Не раз отмечает доктор Ефимов и то, как устойчивы в среде дагестанцев родоплеменные связи. Потому у ахтынцев и силен дух общности, братства и соответственно - коллективной ответственности: они убеждены, что позор одного из них неминуемо падет на каждого. Учат с малых лет в дагестанских семьях святому закону гостеприимства, за соблюдение которого горец даже способен жизнь положить. Горец не может быть неблагодарным, именно потому, влюбленный в Алван, Джавад платит доктору Ефимову за две вырванные у смерти жизни только любовью; не пристало горцам забывать сделанное им добро, как и зло. Из подобных зарисовок обычаев, нравов и традиций и складывается в романе К.Меджидова уникальная этническая картина мира.
«Подчас национальный прототип представлен в национальном менталитете не как конкретная личность, а как квазиличность - личность, не связанная с конкретным, реально существующим индивидом, но, тем не менее, представленная в сознании других людей наподобие реальной личности, благодаря процессу персонализации. То есть квазиличность - скорее, обобщенный положительный, даже идеальный образ, который оказывает влияние на другие личности не меньшее, а иногда и большее, чем реально существующие люди...» [3].Подобные квазиличности - национальные прототипы в романе «Сердце, оставленное в горах», - это фельдшер Берали, чайханщик Гаджимурад, повар Абдулжалил, молодые люди Алван и Джавад. Именно в них преломляются истинные дагестанские ценности, идеалы, знания и верования.
Примечательно, что при этом все указанные персонажи вовсе не противопоставляются русскому врачевателю, хотя, казалось бы, и являются носителями другой культуры. Отметим также, что горцы в изображении Меджидова не являются предсказуемыми и схематичными: так, Джавад вместо того, чтобы убить своего соперника Ефимова, с почти христианским смирением уходит с его дороги.
Если национальный менталитет отображает взгляд большинства членов нации на то, каким должен быть окружающий мир, то национальный прототип - взгляд на то, каким должен быть человек. Ефимов - положительный национальный прототип, подчеркнуто аполитичный уже в силу своей профессии; его нрав и поступки почти безукоризненны, его любят и стремятся ему подражать даже представители чужого ему по крови горского народа. Так что данный образ не привязан только лишь к русскому менталитету: он обретает универсальность благодаря всеобщности вечных человеческих ценностей и достоинств. Именно потому сквозь призму его восприятия - его менталитета интеллигента-космополита- описывается коренной народ Ахты, его национальная специфика.
Итак, на примере своего главного героя К. Меджидов сумел показать просветительскую миссию русского народа в исторических судьбах дагестанцев и их приобщение к европейской цивилизации. Автор воссоздал на страницах своего произведения национальную идею о гуманитарной, благотворной миссии России на Кавказе, разрушившей прежний стереотип - восприятие горцами России как агрессора с непомерными имперскими амбициями.
Меджидов создал достоверный, самобытный образ лезгинского народа, описал с глубоким проникновением в природу изображаемого некоторые особенности национальной картины мира лезгинов. При этом автор счастливо избежал и схематизма, и напускного экзотизма, сотворив в своем романе по-настоящему живых, неповторимых людей, хотя и несущих отпечаток типологических черт дагестанской этнопсихологии и менталитета.
Рецензенты:
Мазанаев Ш.А., д.ф.н., профессор, декан филологического факультета Дагестанского государственного университета, г. Махачкала.
Абдулатипов А.-К.Ю., д.ф.н., профессор, преподаватель кафедры литературы народов Дагестана филологического факультета Дагестанского государственного университета, г.Махачкала.