Во второй половине XX столетия языковые особенности лингвокультурной общности становятся лингвистической мишенью для разнонаправленных семиотических исследовательских потоков. Значение представляет собой одно из центральных понятий в лингвистике, исследуемых в самых разнообразных аспектах - начиная от формального языковедческого анализа и заканчивая более широкими изысканиями в области социальной семиотики (Апресян Ю. Д. 1999, Арутюнова Н. Д. 1988, Васильев Л. Г. 1999). В соответствии с данными исследованиями значение «размещается» не в конкретном тексте, а проистекает из взаимно конструктивных отношений между текстами и уровнями контекста (локального и глобального). Указанные отношения маркируют не только национальную идентичность представителей лингвокультурной общности, но и своеобразие интерпретации объективной действительности, выявляемое в рамках данной общности.
Лингвистическое моделирование и интерпретация лингвистического значения принадлежат к наиболее частотным видам человеческой деятельности. Человек как «объясняющее» разумное существо делает заключения относительно объективной реальности, культурных ситуаций и о себе самом, таким образом, производя концепции о мире, в котором живет и интегральной частью которого является.
Культурную революцию, произошедшую в прошлом столетии, наиболее оптимальным образом можно охарактеризовать как дезинтеграцию связей, которые традиционно объединяли людей и определенные социокультурные сообщества. Можно говорить об исчезновении традиционной системы ценностей. Как представляется, не является совпадением тот факт, что вопрос идентичности - в том числе и лингвокультурной - предстает одной из наиболее обсуждаемых в 1980-1990 гг. языковедческих проблем (Богин Г. И. 1999, Вежбицкая А. 1996, Герд А. С. 2001, Гришаева Л. И. 2007). В указанных разновекторных тенденциях находит отражение затянувшийся кризис концепции лингвистического значения, функционирующего в готовом виде и обладающего относительной речевой стабильностью. Значение начинает рассматриваться во всем многообразии своего проявления как лингвокультурный смысл человеческой жизни.
Культурные феномены характеризуются с интерсубъективной точки зрения [6]. Они задействуют когнитивное сознание более чем одного субъекта культуры. Культурные символы передаются представителям социокультурной общности посредством их объединения друг с другом через определенное содержание значений. Интерсубъективность предстает решающим фактором того, что значения приобретают материальные измерения, начинают существовать в материальной форме вне когнитивного сознания представителей лингвокультурной общности [4].
Однако интерсубъективный характер лингвистического значения не означает, что оно является универсальным понятием для всех людей и во все времена. Различные карты значений не обладают в каждой культуре аналогичным весом. Каждая подобная карта манифестирует позицию и точку зрения лингвокультурной общности, которая ее породила. Организация мира значений конструирует повседневную жизнь целых лингвокультурных сообществ, концептов их языковой самоидентичности.
В связи с этим в лингвистической науке актуализируются исследования, направленные на анализ языка как практического сознания представителей лингвокультурной общности (Берестнев Г. И. 2000, Жоль К. К. 1990, Кись Г. 2002).
Возможно, в связи со сложностью строения языка, многие лингвистические теории предприняли попытку его рассмотрения в одномерном измерении. Наиболее распространенный взгляд на язык в современной лингвистике заключается в его репрезентации как инструмента, посредством которого говорящий инициирует различные сообщения [7].
В лингвистике признается, что язык - это не только средство, которое задействуется в процессе передачи сообщения, но и имманентная лингвокультурная характеристика собеседников [1]. Язык рождается в процессе взаимодействия собеседников, т.е. предстает практическим и интерсубъективным сознанием. Язык и реализуемые через язык значения «схватывают» объективную реальность и ее культурологическую составляющую.
Ю. М. Лотман в этой связи признает функциональный дуализм текстов в системе культуры [5]. В культурном измерении общества тексты служат для адекватной передачи уже существующих значений и порождения новых значений. Первая функция реализуется наиболее оптимальным способом, когда коды говорящего и слушающего совпадают и, следовательно, когда тексты обладают максимальной степенью однозначности, недвусмысленности. Вторая функция проистекает из многоголосия.
В этом отношении текст перестает быть пассивным связующим звеном в передаче некоторой постоянной информации между вводом (адресантом) и выводом (адресатом). Ю. Лотман отмечает, что именно вторая функция текстов предстает наиболее плодотворной для изучения пространства культуры [5]. Место фокусирования на процессе передачи значений, данная функция проливает свет на понимание процесса порождения значения как в интра-, так и интерментальном плане.
Анализ второй функции выявляет главную структурную характеристику текста, его внутреннюю гетерогенность, которая отражает соответствующую характеристику национального языка. Порождаемое текстом значение становится продуктом не только текстовой эволюции, но и, в значительной степени, взаимодействия между языковыми структурами, которое в замкнутом мире текстов является активным культурным фактором, работающей семиотической системой.
Язык централизованным способом участвует в формировании лингвокультурной концепции реальности. Он функционирует во всех сферах и уровнях лингвокультурного сообщества - от наиболее простых до самых сложных. Он определяет условия лингвокультурной активности и самоопределяется условиями этой активности. Выступая таковым, язык одновременно предстает производителем, инструментом и продуктом значения.
Таким образом, язык является активным элементом взаимодействия людей, устанавливая ограничения на значения, определяя жизнь представителей лингвокультурного сообщества посредством сортировки речевых фактов, участвующих в номинациях объектов реальности. Производство нового в языке соотносится с тем, что уже существует в языковой материи: моделирование нового значения взаимосвязано с уже существующими значениями. П. Бергер и Т. Лукман подчеркивают тот факт, что люди видят реальность через те категории, которые использует каждая культура, чтобы сделать возможным восприятие реальности. В данном отношении символические системы занимают центральную позицию. Язык производит ярлыки для объектов, которые являются значимыми в каждой культуре [2]. Наряду с различным язык порождает подобное.
Кроме того, что язык налагает ограничения на речевую активность говорящей личности, он представляет собой производящую систему, в рамках которой порождаются новые категории и новое видение культурной действительности. Центральную роль в данном процессе играет метафора, которая является лингвистическим образом, который производит значения через аналогию, посредством объяснения или интерпретации одной сущности через другую. В лингвокультурологическом измерении языка метафора рассматривается в качестве фундаментального средства означивания объектов реальной действительности. В метафоре предварительно неизвестное объясняется через моделирование параллели между этим неизвестным и тем, что уже знакомо [3]. Новая лингвокультурная реалия получает означивание через «старый» словарный фонд языка.
Итак, лингвокультурный мир значений не состоит из отчетливо выделяемых объектов, но представляет собой сочетание гибридов, которые в диахроническом плане меняют свою форму выражения. В данном отношении значения являются не столько завершенными продуктами, сколько производством изменений, определяемым множеством факторов. Однако в темпоральной перспективе обнаруживается тенденция стабилизации значения.
Рецензенты:
Китанина Э. А., доктор филологических наук, профессор кафедры теоретической и прикладной коммуникативистики ГОУ ВПО Ростовского государственного экономического университета «РИНХ», г. Ростов-на-Дону.
Кудряшов И. А., доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и теории языка ПИ ЮФУ, г. Ростов-на-Дону.