Введение.
Проблема разграничения основных лексико-грамматических классов слов, прежде всего, имени и глагола, относится к числу центральных проблем грамматической теории языка. Актуальна она в свете проблемы межкатегориального словопроизводства, так как имеет отношение к различным её аспектам - собственно словообразованию, лексике, грамматике, семантике [4, с. 31]. Однако проблема частеречного взаимодействия в процессах словоизменения и словопроизводства в кумыкском языкознании еще не ставилась, что и определяет актуальность данного исследования. До сих пор не определен фондовый уровень имен действия в кумыкском языке, их глагольные и именные признаки, функционально-семантические признаки.
Целью исследования является выявление глагольных признаков имен действия в современном кумыкском языке.
Результаты исследования и их обсуждение. Особенностью имён действия является противоречие их понятийной основы и включающего её лексико-грамматического класса: такие существительные не отвечают по своей семантике главному ономасиологическому признаку предметности. В этом отношении отглагольные имена действия обладают всеми частными грамматическими значениями существительных, имеют морфемный состав, характерный для названной части речи, выполняют синтаксические функции существительных, но они репрезентируют специфическое категориальное значение и обусловленную им валентность.
Языковая семантика отглагольных существительных («опредмеченное действие», «действие в виде предмета») синкретична: в их категориальном значении выделяется два существенных компонента: предметность и процессуальность. Компонент предметности в семантике отглагольных существительных обусловливает их сочетаемость с согласуемыми формами прилагательных, местоимений, порядковых числительных, причастий, а глагольный компонент предопределяет управляемую форму зависимого слова. Имена действия, «выйдя» из глагола, но сохраняя частично его грамматические признаки и само значение действия, оказываются внутренне противоречивым подклассом имени существительного, занимая как бы промежуточное положение между именем существительным и глаголом.
Разграничение именных и глагольных форм зависит от установления основного классификационного признака глагола как части речи. Наиболее универсальными глагольными признаками являются переходность-непереходность и категория залога. Все остальные собственно глагольные признаки (наклонение, лицо, аспект, время) не являются универсальными, т.е. не распространяются на весь глагол в широком понимании данного термина. Собственно глагольные признаки, такие как лицо, время, оказываются избыточными даже в системе личных форм в функционально-семантической реализации и в структурно-синтаксической организации предложения.
Кумыкские имена действия на -макъ и -ыв обладают наименьшей вербальностью по сравнению с другими неличными формами глагола (например, причастными и деепричастными). Грамматические признаки переходности-непереходности и залог являются единственными признаками глагольности имен действия, однако этих признаков достаточно для того, чтобы отнести имена действия к системе глагола, так как основной лексико-грамматический признак глагола - выражение действия или процесса, состояния и признака по действию функционально выражается переходностью-непереходностью и залогом. Если принять тезис о том, что исторически глаголы не различали переходности-непереходности, т. е. каждый глагол в предложении мог употребляться и в переходном и в непереходном значении, то значение данного признака как классификационного для глагола еще более возрастает. В современных тюркских языках сохранился ряд глаголов, которые употребляются в предложении и в переходном, и в непереходном значении. Например, в кумыкском языке такими являются глаголы къара - «смотреть» (китап къарамакъ «смотреть, читать книгу» - къыз къаратмакъ «выбирать девушку»), ур - «бить» (къоян урмакъ «убить зайца» - яшгъа урма «не бей ребенка»), юр - «ходить» (ёлданюрюмек «ходить по дороге», ёлюрюмек «доходить путь») и др.
Глаголы къара - «смотреть», ур - «бить», мин - «сесть», юрю - «ходить» в современном кумыкском языке являются непереходными, вследствие чего сочетания типа: китап къаратма - «смотреть, читать книгу», ат минме - «оседлать коня», къоянурма - «убить зайца», ёл юрюме - «пройти путь» перешли в разряд устойчивых грамматикализованных оборотов. Этот глагольный признак мы обнаружили и в именных формах кумыкского глагола. Ср. гёз къарав - «ожидание» и гёзге къарав - «смотреть в глаз», ёл юрюв - «прохождение пути» и ёлдан юрюв - «хождение по дороге» и др.
Для кумыкского языка характерны устойчивые грамматикализованные сочетания, первая часть которых состоит из имени действия на -ыв, а вторая часть - из спрягаемого глагола (обычно в форме настоящего времени) той же основы. Такие сочетания можно образовать практически от любого глагола, независимо от того, является он переходным или непереходным: гелив геле - «быстро идет», чабыв чаба - «быстро бежит», урув ура - «сильно бьет», тутув тутду - «быстро схватил» и т.д. Приведенные формы употребляются преимущественно в разговорной речи и передают интенсивность действия, т. е. являются одним из способов выражения аспектуальнойсемантики.
Следует обратить внимание на падежную форму имени действия на -ыв. В сочетаниях типа - гелив геле имя действия гелив - «приход» не стоит в именительном падеже, ибо имеется в виду ол гелив геле - «он быстро идет», где подлежащим является ол «он». В таком случае остается предполагать, что гелив стоит в форме немаркированного винительного падежа, а геле с исторической точки зрения имеет переходное значение. Отмеченные особенности переходности и непереходности имеют прямое отношение к установлению природы имен действия, а именно к вопросу о степени вербальности именных форм и о соотношении именных и глагольных признаков имен действия в историческом плане.
В татарском языке в подобных сочетаниях имя действия оформляется аффиксом винительного падежа. Ср. кум.: гелив геле - «быстро идет» - тат.: килуен килде - «прийти-то он пришел...»; кум.: айтыв айтды - «быстро сказал» - тат.: эйтен эйтте «сказать-то он сказал...». Как видно, в кумыкском и татарском языках приведенные примеры имеют разные значения. Возможно, они в этих языках имеют разное происхождение и не сопоставимы в грамматическом плане, однако сама возможность употребления формы винительного падежа имени действия на -ыв при непереходных в современном языке глаголах заслуживают особого внимания [5, с. 11].
Другие глагольные признаки имен действия (кроме значений переходности-непереходности и залога) являются вторичными и обусловлены основным глагольным признаком. Такими глагольными признаками имен действия являются аспектуальный признак, способность управлять именем существительным, сочетаемость с обстоятельственными детерминантами.
В системе имен действия представлены те же типы аспектуальных форм, что и в системе личных форм глагола. Так, аспектуальную семантику внезапности, мгновенности действия именные формы глагола репрезентируют при помощи вспомогательного глагола йибер - «отпустить»: урув «битие» - уруп йиберив «битие (внезапное)», алыв «взятие» - алып йиберив - «взятие (быстрое, внезапное)».
Аспектуальное значение неожиданности действия выражается именными формами глагола так же как и личными формами при помощи аспектуального показателя къал - «остаться»: гел - «приход» - гелипкъалыв «неожиданный приход», гет - «уход» - гетип къалыв «уход (неожиданный)» и др.
Кумыкский глагол обладает грамматической категорией аспекта. «Категория аспекта в исследуемом языке имеет диаграмматическую мотивацию: глагольные формы с нулевым аспектным показателем противопоставляются словоформам с грамматическим показателем тур-» [2, с. 47]. Оформление аспектуального значения «длительности/многократности - точечности/разовости» при помощи модификатора аспектуальной семантики тур - распространяется и на именные формы глагола: гелив «приход» - гелип турув «приход (многократный, постоянный)», сёйлев «разговор» - сёйлеп турув «разговор (долгий)» и др.
Приступ к действию, начальный фазис действия, обладающей определенной длительностью, выражается именем действия на -ыв и модификатором башла-, репрезентирующим «начало и продолжение действия с оттенком интенсивности в едином целом, которое не членится на фазисы» [1, с. 102]: охувбашланды - «началась учеба», яшав башлана -«начинается жизнь», чачыв башлангъан - «сев начался» и др.
Особенностью аналитической именной формы -ыв башла - является то, что она со вспомогательным глаголом тур- может образовать трехэлементную конструкцию: охувлар башлана тура - «занятия вот-вот начнутся», атышыв башланма тура - «стрельба вот-вот начнется». При этом аспектуальное содержание сложновербальной конструкции осложняется оттенком приступа к действию в самом ближайшем будущем.
Другим важным глагольным признаком кумыкских имен действия является способность управлять именем существительным, т.е. выражать объектные отношения, ср.: шиъру охума - «читать стихотворение», шиъру охув - «чтение стихотворения», уьй къурма - «строить дом», уьй къуру в - «строительство дома» и др.
Из валентностных свойств глагола именные формы сохранили способность иметь при себе обстоятельственные детерминанты, выраженные наречиями: чалт сёйлеме - «быстро говорить», чалт сёйлев - «быстрое говорение», тез гетме - «быстро уходить», тез гетив -«быстрый уход» и др.
Способность иметь при себе обстоятельственные слова является одним из основных показателей их глагольности. Потеря этой особенности ведет к полной субстантивации имен действия. Этот признак особенно важен в плане различия глагольных имен и имен существительных на -ыв. Например, сёйлев - «разговор» в сочетании с чалт сёйлев - «быстрое говорение» является именем действия. Из имени действия сёйлев - «говорение, процесс речи» в результате субстантивации развилось существительное сёйлев «речь», например, ону чыгъып сёйлевю - «его речь, его выступление».
С формами на -ыв связан трудный вопрос о различении имен действия и существительных на -ыв. Многие формы на -ыв омонимичны, они употреблются и как имена действия, и как имена существительные. Трудность усиливается еще и тем, что указанные формы обладают близкой семантикой. Например, форма на -ыв от чач- «сеять», «разбрасывать» употребляется и как имя действия и как имя существительное: чачыв - «процесс засевания», чачыв - «сев», «посев», яшав - «проживание» и «жизнь», ятыв - «лежание» и «постель», айтыв - «говорение» и «пословица», ябушув - «процесс борьбы» и «борьба».
В случаях типа айтыв - «говорение» и «пословица», языв - «написание» и «судьба», ятыв - «лежание» и «постель» имена действия и имена существительные определяются по значению, так как указанные формы семантически дифференцировались. Более трудны случаи типа чачыв - «засевание» и «сев», ябушув - «процесс борьбы» и «борьба». В таких случаях различительным признаком является категория залога и управление падежами. Например, слово ябушув в системе залоговых форм ябушув - ябушдурув является именем действия, в значении же «борьба» (тутушуп ябушув «вольная борьба») данное слово не имеет залогового значения; чачыв в сочетании чачывбашланды «начался сев» является именем существительным, а в сочетании акъчаны чачыв «разбрасывание денег» - именем действия.
Однако в кумыкском языке существует и ряд однозначных форм на -ыв, которые употребляются только как имена действия. Глагольное значение таких имен действия проявляется при их сопоставлении с однокоренными именами существительными на -ыв и -ыш: билив «узнавание» (имя действия) - билим «знание» (имя существительное), къурув «процесс постройки», «процесс организации» - къурум «организация», гелив «приход» - гелим «доход». Парныеслова от форм на -ыв употребляются как имена существительные: сатыв-алыв - «купля-продажа», гелив-гетив - «приход-уход», «хождение», охув-языв - «грамота», ятыв-ябыв - «постельные принадлежности».
Что касается категории времени в субстантивных формах глагола, необходимо указать на разную степень представленности данной категории в именных формах глагола. Так, имена действия на -макъ, -ыв, -ыш просто называют «опредмеченные» действия (гелив - «приход»), тогда как формы «причастие + -лыкъ» сигнализируют о факте совершения действия в прошлом, настоящем или будущем (гелегенлик - «приход (в настоящем), гелгенлик - «приход» (в прошлом), гележеклик - «приход» (в будущем). Таким образом, у говорящего имеется выбор двух разновидностей действий, состояний - локализованных во времени и нелокализованных во времени.
В кумыкских именах действия не представлена категория отрицания, в отличие от других тюркских языков, например, башкирского [3, с. 322].
В некоторых тюркских языках имена действия нейтральны по отношению к лицу [3, с. 323]. Этого нельзя сказать о кумыкских именах действия, так как некоторые именные формы глагола, например форма на -макъ, в кумыкском языке принимают показатели лица: бармагъым - «мой уход», бармагъынг - «твой уход», бармагъы - «его уход» и т.д.
Заключение. Проблема межкатегориального соотношения глагола и имени приводит к актуальной в современной лингвистике проблеме - номинализации действия. Глагол является базовым, первичным способом обозначения действий, состояний, процессов, имена действия - вторичны. Анализ материала показывает, что глагол участвует в номинализации действия во всём многообразии своих грамматических характеристик - свойственной ему специфической системой грамматических категорий, набором общих грамматических значений и сферой сочетаемости. При этом в каждом конкретном случае он выступает лишь в определённом наборе этих признаков. Поэтому без учёта того, что наследует существительное у мотивирующего глагола, невозможно правильно описать структурно-семантическую и функциональную природу имен действия в кумыкском языке.
Рецензенты:
Махмудова С. М., д. филол. н., профессор, заведующая кафедрой дагестанских языков ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала.
Магомедова П. М., д. филол. н., профессор кафедры теоретической и прикладной лингвистики ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала.