Синтаксическая система современного марийского языка располагает широким кругом специальных конструкций, выражающих целый ряд субъективно-модальных значений. Такие синтаксические конструкции организуются в синтаксико-стилистическую микросистему, в которую в качестве элементов входят конструкции, специально приспособленные для передачи субъективно-модальных значений, имеющие собственные структурные схемы (первичные модели), которые образуют синтаксические фразеологизмы (СФ). Фразеологизированные предложения - структуры, в которых компоненты структурной схемы предложения соединяются с распространителями схемы и образуют синтаксически неразложимое сочетание [3, с. 30].
Данная статья посвящена рассмотрению структуры и семантики фразеологизированных предложений, построенных с помощью союзных постоянных компонентов. Материалом исследования послужили синтаксические конструкции, обладающие ингерентной экспрессией и собственными моделями структурной организации. Эмпирическую базу исследования составили материалы, извлеченные из письменных источников: текстов марийской художественной прозы, поэзии, беллетристики, драматургии, публицистики, а также записи устной речи, произведенные автором. На эмпирическом уровне исследований применялся описательный метод. Дисциплинарная методология включала трансформационный и компонентный анализ, посредством которых выявлялись типовое значение и функции анализируемых конструкций. Метод синтаксического моделирования нашел применение при конструировании синтаксических моделей; они представлены в терминах морфологических форм слов.
Система фразеологизированных конструкций в современном марийском языке охватывает широкий круг синтаксических единиц, но, несмотря на это, они поддаются четкой и стройной дифференциации, причем можно выявить несколько оснований для их классификации. Наиболее значимыми, на наш взгляд, являются структурный и семантический принципы. В зависимости от морфологической природы постоянных компонентов фразеологизированные конструкции в марийском языке делятся на 4 типа: 1) синтаксические фразеологизмы с местоименными постоянными компонентами - местоимениями и местоименными наречиями; 2) СФ с союзами; 3) СФ с послелогами; 4) СФ с частицами.
Структура СФ с союзными постоянными компонентами в марийском языке организуется следующими сочинительными союзами: а, но, да (в значении союза но). Эти союзы в состав фразеологизированной конструкции входят как вариативные компоненты. Модель рассматриваемых СФ может быть представлена таким образом: «сущ. / прил. / числ. / мест. / глаг. / нар. + суф. -ше / -шо / -шõ / -же / -жо / -жõ + (тудо) + сущ. / прил. / числ. / мест. / глаг. / нар., а / но / да...».
Специфика структурной организации СФ указанной модели заключается в том, что лексический состав схемы могут организовать слова всех знаменательных частей речи. Структура двучастная. В первую часть входят повторяющиеся слова знаменательных частей речи, которые выполняют функции опорных компонентов. Между повторяющимися структурными элементами может располагаться факультативный компонент - частица тудо, в русском языке ей соответствует частица -то. Вторая часть фразеологизированной конструкции, которая следует за одним из указанных союзов, строится по свободной структурной схеме.
По частотности употребления в качестве постоянного компонента на первом месте стоит глагол, за ним следует имя существительное. Менее продуктивными являются СФ с местоимениями, числительными и наречиями.
Имена существительные в функции свободного компонента данной модели не имеют категориальных ограничений. Можно отметить лишь то, что нами не зафиксирована форма множественного числа имен существительных в составе рассматриваемой модели. Также малопродуктивными в них являются имена существительные в косвенных падежах: «Эксперимент тудо эксперимент лийже, но ватым налаш молан тыгай кугу оксам тÿлыман?» [9, с. 11] - «Эксперимент он пусть будет экспериментом, но вот, чтобы жениться, зачем такие большие деньги платить?»; «Тиде Пушкин! - Пушкинже Пушкин, да изиш кадыргылат» [2, с. 124] - «Это Пушкин! - Пушкин-то Пушкин, но немного кривляешься». Факультативный компонент фразеологизированной схемы частица тудо (-то) смягчает категоричность высказывания, но не вносит существенных изменений в семантику СФ, и модель может реализоваться без этого компонента.
СФ с именами прилагательными также являются продуктивными. «Пеш нужна вет? - аваже йодеш. - Нужнаже нужна, но пеш мотор, ялыште огыл, ну, нигуштат тугай чапле уке» [10, с. 131] - «Ведь очень бедная? - мать его спрашивает. - Бедная-то бедная, но очень красивая, не то что в деревне, ну, нигде такой славной нет». Используя СФ, говорящий преподносит информацию в смягченном виде, избегая категорического, прямого возражения.
Экспрессивные конструкции рассматриваемой модели в качестве свободного компонента структурной схемы могут включать в себя имена числительные: «Иктыже икте да, пала, мый тудым, изим, изинек пылышым пÿтырен туныктем тудым, изим, изинек пылышым п¢тырен туныктем» (Галютин, 1986, с. 189) - «Один-то один, да знает, я его, маленького, с малых лет, за уши дергая, воспитываю» [5, с. 189].
Менее частотными являются местоимения в составе СФ указанной модели: «Тыйже тый... А теве мый тыланет кõ улам - чылт умылен ом керт» [1, с. 92] - «Ты-то ты... А вот я для тебя кто - вообще понять не могу»; «Лектеш? Шке але?.. - «Шкеже шке, но чынжым манаш, мыланем тудо ок келше» [2, с. 392] - «Увольняется? Сам или?.. - Сам-то сам, но, сказать по правде, мне он не нравится».
В предложениях с повторяющимися глаголами первый компонент употребляется в инфинитиве, а второй в личной форме. Это наиболее продуктивный порядок следования компонентов, который не исключает иного их расположения. При инфинитиве в предложениях рассматриваемой модели в марийском языке функционирует частица -же, например: «Вараже пенсийыш лекше бригадир олмеш шогалтышт. Шогалташыже шогалтышт, а полшышо ыш лий» [5, с. 71] - «Потом поставили на место вышедшего на пенсию бригадира. Поставить-то поставили, а помогающих не было».
СФ с наречными компонентами в роли свободных структурных элементов: «Мый сайын илем. - Сайынже сайын да, вет канышым йõршеш от уж» [8, с. 99] - «Я хорошо живу. - Хорошо-то хорошо, да отдыха вообще не видишь»; «Культурныжо культурно, - манеш Вõдыр Йыван, - но эмлыме арверлан ожо дене каяшыже шучката» [4, с. 100] - «Культурно-то культурно, - говорит Иван Федорович, - но за медицинским оборудованием на жеребце ехать страшновато». Соглашаясь с репликой собеседника, говорящий выражает сомнение, и само согласие репрезентируется как условное, небезоговорочное.
Усилению выразительности конструкций указанной модели способствуют такие факторы, как позиционное расчленение компонентов и расчленение частей СФ значительной интонационной паузой. При позиционном расчленении компонентов СФ между его частями располагаются предложения нейтрального синтаксиса: «Йотшо, конешне, йот отыл. Чыным кутырет. Но тудлан чын йолташ лийман» [5, с. 182] - «Чужой-то, конечно, не чужой. Правду говоришь. Но ему нужно быть настоящим другом». При такой подаче материала внимание слушателя (читателя) остается в определенном напряжении - ожидании второй части фразеологизированной конструкции. В конструкциях с расчленением частей значительной интонационной паузой на первый план выдвигается противительное значение. На письме такая интонационная пауза передается многоточием: «Ынде умылышыч, молан тыгай допрос ыле? - Умылашыже умылшым, но... молан именно мый?» [9, с. 190] - «Теперь понял, почему был такой допрос? - Понять-то, понял, но... почему именно я?» Оба вышеназванных фактора могут выступать совместно.
По указанной модели формируются многочисленные СФ, семантика которых может быть конкретизирована как значение подчеркнутого противопоставления одного явления другому. Противительно-уступительное значение экспрессивных конструкций выявляется при их сопоставлении с синонимичными предложениями нейтрального синтаксиса.
Употребление СФ в разговорной речи, их предпочтение перед предложениями, организованными по свободным структурным схемам, является одним из ярких проявлений двух противоположных признаков разговорной речи: стремления к шаблону, к использованию готовых речевых формул и стремления к свободному построению единиц. С одной стороны, использование готовых образцов для выражения мысли и субъективно-модальных значений объясняется автоматизмом протекания речевого акта. По мнению Е.А. Земской, говорящий, находясь в условиях непринужденного неподготовленного общения, стремится упростить и облегчить свое «речевое поведение, поэтому он легко и часто прибегает к готовым языковым формулам, в том числе всякого рода клише, шаблонам и стереотипам» [6, с. 6]. С другой стороны, используя СФ, говорящий воспроизводит только модель синтаксической конструкции, свобода речетворчества при этом сохраняется, так как свободным является лексический состав модели. Шаблонность и стереотипность не лишают фразеологизированные структуры выразительности.
СФ выступают как маркеры разговорной речи, что не исключает их широкого использования в публицистическом и художественном стилях. В художественной прозе и драматургии такие структуры употребительны как в речи персонажей, так и в авторской речи. В первом случае мы имеем дело с установкой авторов на имитацию устно произносимой речи; что чаще всего диктуется необходимостью речевой характеристики персонажа. Во втором случае употребление СФ лежит в основе приема интимизации повествования.
Общедоступность и демократичность публицистического стиля объясняет широкое употребление в нем разнообразных разговорных элементов, в том числе и СФ. Их частотность в публицистическом стиле зависит от степени «обработанности материала». Так, наиболее продуктивны фразеологизированные конструкции в таких жанрах, как интервью, репортаж и т.п.
Значительные экспрессивные возможности СФ расширяют сферу их использования. Фразеологизированные конструкции находятся в отношениях синтаксической синонимии с предложениями нейтрального синтаксиса. Предпочтение рассмотренных СФ синонимичным им синтаксическим конструкциям свидетельствует о стремлении говорящего избежать нежелательный перлокутивный эффект - отрицательную реакцию говорящего, его обиду и т.п., об ориентации адресанта на конвенциональное общение, которое предполагает вежливые, социально приемлемые формы поведения и выражения мысли.
Рецензенты
Липатов А.Т., д.филол.н., профессор ФГБОУ ВПО «Марийский государственный университет», почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, г. Йошкар-Ола.
Глухова Н.Н., д.филол.н., профессор ФГБОУ ВПО «Марийский государственный университет», г. Йошкар-Ола.