В настоящее время огромные потери животноводству наносят протозойные болезни, что объясняется их массовым распространением, и тем самым приносят значительный урон здоровью животных. Широкая распространенность протозойных болезней, к которым относится криптоспоридиоз, у которого патогенные свойства и способность возбудителя имеет свойство проходить в течение 4–7 дней определенный цикл развития в организме животных, с выделением во внешнюю среду новых ооцист, ставят данную инвазию на одно из первых мест в изучении ее свойств. Тяжесть заболевания обусловлена с экологически неблагоприятным фактором, где наряду с естественной неблагоприятной природной обстановкой присутствуют антропогенные загрязнения [10]. Изучение криптоспоридиоза в разные годы занимались ученые за рубежом и в России, в частности, [11, 1, 2, 4, 8, 9] и многие другие. Трудности борьбы с криптоспоридиозом, высокая степень развития и сохранности при неблагоприятных условиях, устойчивость к средствам профилактики и лечения и т.д. делает выбранную тему научных исследований весьма актуальной. Однако патоморфологические показатели, особенно после проведения лечения, которые происходят в организме животных, остаются мало изученными. Исходя из этого, перед нами была поставлена цель – изучить на лабораторных животных действие некоторых препаратов (мадурмацина аммония и ампролиума) на органы гомеостатического обеспечения. Так как некоторые химиотерапевтические препараты небелковой природы являются неполноценными антигенами. Препараты, применяемые для лечения протозойных болезней, должны обладать максимальным паразитоцидным и минимальным органотропным действием.
Материалы и методы
Работа выполнена в течение 2013–2014 гг. на кафедре ветеринарной патологии Аграрного института ГОУВПО «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарёва» в рамках задания «Механизмы морфогенеза и закономерности индивидуального развития организма в норме и при патологии» (№ гос. регистрации 01200704777). В опытах было использовано 180 беспородных белых мышей обоего пола в возрасте от 1–14-дневного возраста массой 12–18 г., которых до 5-дневного возраста выращивали в лаборатории в условиях, исключающих спонтанное заражение криптоспоридиозом. Перед заражением они были трижды исследованы на наличие ооцист C. parvum методом Циль – Нильсена. Суспензия ооцист C. parvum была получена методом флотации из фекальных масс от больных криптоспоридиозом поросят. В качестве флотационного раствора использовали смесь БРЕЗа. Количество ооцист определяли в 0,1 мл в камере Горяева.
Мышей разделили на 6 групп: во всех опытных группах содержалось по 30 голов. I группа – чистый контроль (мышей не заражали и не давали препараты, а вводили физраствор при помощи резиновой трубки); мышей второй группы заражали ооцистами криптоспоридий, но препарат не давали; мышей 3 группы не заражали, но давали мадурмацин аммония; мышей 4 группы заражали ооцистами криптоспоридий и с кормом давали мадурмацин аммония; мышей 5 группы не заражали, но давали ампролиум; мышей 6 группы заражали ооцистами криптоспоридий и с кормом давали ампролиум. Доза заражения составляла 15 тыс. ооцист на голову. Мадурмацин аммония в опытных группах давали в дозе 30 мг/кг массы тела однократно в течение пяти дней подряд, а ампролиум в дозе 40 мг/кг массы тела двукратно в течение пяти дней подряд.
Для изучения гистологических изменений в органах мышей 2–6 групп убивали на 5, 8, 10, 16, 20, 22, 24, 26, 28, 3 0-е сутки после заражения по 3 головы из каждой, а животных I группы – в начале, середине и в конце опыта по 10 голов.
Результаты исследований
У мышей, получавших мадурмацин аммония, но не подвергнутых заражению на 5-е сутки после дачи препарата, ткань печени была с явлениями значительного венозного полнокровия и гемостаза. Дольчатость строения была слабо нарушена, гепатоциты очерчены плохо, с округлыми полиморфными центрально расположенными ядрами, с рыхлым сетчатым хроматином, встречаются двуядерные клетки. Наблюдали некроз единичных гепатоцитов со скоплением в этих участках макрофагов и лимфоцитов; прослеживаются очаги жировой дистрофии гепатоцитов, пролиферации и гипертрофии звездчатых ретикулоэндотелиоцитов.
В последующем (через 10–12 суток) ткань печени слабо набухшая, гепатоциты очерчены слабо, с округлыми полиморфными центрально расположенными ядрами, с рыхлым сетчатым хроматином, встречаются двуядерные клетки. Балочная система строения долек выражена слабо, просвет большинства центральных вен расширен, с явлениями слабого гемостаза. На 16–20-е сутки после дачи препарата признаки венозной гиперемии выражены слабо. У некоторых животных в различных отделах долек находили мелкие скопления клеток, содержащих кроме лимфоцитов и макрофагов эозинофильные лейкоциты. В мазках отпечатках, полученных из кусочков печени животных этой группы, ооцист C. parvum не обнаружено. На 22–28-е сутки дольчатость печени сохранена, междольковые перегородки выражены. В гепатоцитах много гликогена. На 30-е сутки изменения идентичны предыдущим, что свидетельствует об активизации защитных сил организма и его иммунологической перестройке, как ответной реакции на поступление мадурмацина аммония как антигена.
У мышей, получавших ампролиум, но не подвергнутых заражению, иммуноморфологические изменения менее выражены. На 5-е сутки было выявлено, что в ткани печени – явления значительного венозного полнокровия и гемостаза. Дольчатость строения нарушена, междольковые перегородки прослеживаются только в проекции печеночных триад. Ткань печени резко набухшая, гепатоциты очерчены слабо. Отмечается клеточный и ядерный полиморфизм. Интенсивность окраски гепатоцитов и компактность хроматина различны. Цитоплазма клеток резко набухшая, с грубой зернистостью, множеством прозрачных вакуолей с явлениями выраженной гидропической и геалиновокапельной дистрофии.
Балочная система строения долек полностью нарушена, просвет центральных вен расширен, с явлениями гемостаза. В проекции печеночных триад и междольковых пространств мелкие инфильтраты из лимфоцитов и тканевых клеток гистиоцитов.
На 8-е сутки отмечались выраженные признаки венозной гиперемии. У некоторых животных балки в центре были несколько истончены и отодвинуты друг от друга. Узелковые скопления клеток небольшие. Отмечалось наличие зернистой дистрофии гепатоцитов. На 10-е сутки после дачи препарата ткань печени набухшая, дольчатость строения незначительно нарушена, так как междольковые перегородки прослеживаются в основном в проекции печеночных триад. В просвете желчных ходов и желчных капилляров – незначительное скопление желчи. Просвет большинства центральных вен расширен, с явлениями гемостаза. В мазках-отпечатках, полученных из кусочков печени животных этой группы, найдены ооцисты С. parvum. На 12–16-е сутки в печени животных этой группы отмечено незначительное полнокровие сосудов, система балок правильного строения. Гепатоциты крупных размеров, много двуядерных, цитоплазма несколько разрыхлена. В последующем, на 22–30-е сутки, изменения идентичны. Так как химиопрепараты при введении в организм животного стимулируют или угнетают развитие защитных сил. В нашем опыте мы установили, что под действием ампролиума подавляются защитные силы организма мышей.
У животных, подвергнутых заражению C. parvum и получавших мадурмацин аммония, цитоморфология различных зон коркового и мозгового вещества приближалась к контролю, но характерно расширение капилляров пучковой и сетчатой зон коркового вещества. При этом явления жировой дистрофии и атрофические изменения не обнаруживались, что свидетельствует о синтезе и выделении, прежде всего, альдостерона и стероидных гормонов, купирующих воспалительные процессы.
У зараженных мышей, получавших ампролиум, капсула надпочечников была представлена более толстыми волокнами и фиброцитами с темными удлиненными волнистыми ядрами. В клубочковой зоне величина клубочков меньше, и они разделены хорошо выраженными пучками волокон соединительной ткани. Клетки небольшие, с темными ядрами, расположены близко друг к другу. В пучковой зоне клетки с темными ядрами, цитоплазма их сильно вакуолизирована, с крупными каплями нейтральных жиров. Характерна дискомплексация пучков эндокриноцитов вследствие разного размера клеток. В сетчатой зоне выражены явления атрофии. В мозговом веществе на фоне венозной гиперемии также отмечали атрофические явления.
В надпочечниках отмечали признаки атрофии сетчатой зоны, мозгового вещества, которые отвечают за выработку кахетоловых аминов (адреналин и норадреналин). Это свидетельствует о состоянии дистресса. Наши данные подтверждают результаты исследований, полученные [3, 5, 6, 7] у других видов животных.
У животных, подвергнутых заражению C.parvum и с кормом получавших мадурмацин аммония, извитые канальца выстланы однослойным эпителием, в просвете ряда канальцев – единичные клетки слущенного эпителия. В проксимальных отделах нефронов мутная цитоплазма эпителия с неровными краями. Дистальный отдел имел более ясный контур. В мозговом веществе собирательные трубки выстланы призматическим эпителием, клеточные границы отчетливые. Характерной особенностью структуры почек этой группы животных – ясно выраженная гиперемия микроциркуляторного русла коркового и мозгового вещества, что можно отнести за счет гиперфункции нефронов. У значительной части животных, зараженных C. parvum и получавших с кормом ампролиум, находили эозинофильные гранулы, которые хорошо видны даже при малом увеличении. Размер их не одинаков, но преобладают крупные. Границы отдельных клеток в большинстве канальцев не выявляются. Ядра некоторых клеток в поле зрения отсутствовали, видимые – в состоянии пикноза.
Выводы
Результаты наших исследований показали, что сочетанная работа двух органов (почки и печени) надежно стабилизируют систему гомеостаза организма при чрезмерном напряжении, которую наблюдали при заражении Cryptosporidium parvum и дачей препаратов. При этом печень выполняет роль основного адаптивного органа, в то время как почки подключаются как компенсаторный орган в критических ситуациях.