Т. Лешетицкий - поляк по происхождению, в десятилетнем возрасте вместе с семьей переезжает в Вену, где в течение нескольких лет занимается у известного в то время К. Черни, сумевшего сформировать основу пианизма юного музыканта, развить виртуозное начало ученика. В Вене Лешетицкий занимается композицией у С. Зехтера, изучает юриспруденцию в Венском университете. Занятия фортепианной педагогикой начались довольно рано, когда ему было 14 лет.
В 1852 г. Т. Лешетицкий приезжает в Петербург, где вскоре приобрел известность как пианист и педагог. Особое влияние на него оказала встреча с Антоном Рубинштейном. С момента организации Петербургской консерватории Т. Лешетицкий наряду с А. Рубинштейном стал ее ведущим профессором по классу фортепиано. За 25 лет пребывания в Петербурге он стал не только одним из крупнейших музыкальных деятелей, но и признанным педагогом. За долгие годы педагогической деятельности в Петербургской консерватории Лешетицкий выпустил множество учеников, среди них - А. Есипову, К.К. Фан-Арка, В. Пухальского, А. Бенуа, И. Боровку, Д. Климова и многих других.
В 1878 г. Лешетицкий переехал в Вену. В этот период его наибольшей педагогической известности к нему приезжали молодые пианисты со всего света. У него учились Игнацы Падеревский, Артур Шнабель, Осип Габрилович, Готфрид Гальстон, Игнацы Фридман, Марк Гамбург и др.
Среди учеников Лешетицкого венского периода выделяется поляк Игнацы Ян Падеревский (1860-1941). Яркую музыкальность он унаследовал от своей матери, а от отца перенял бунтарский характер и патриотические чувства к своей родине. В 12 лет Падеревский начал учиться в Варшавском музыкальном институте, а после его окончания в 1878 г. стал преподавателем. В 1880 г. он уезжает в Берлин, где занимается композицией с Фридериком Келлем, а инструментовкой - с Генри Урбаном. По возвращении в Польшу начинаются его концертные выступления с участием и при активной поддержке Елены Моджески [2], что гарантировало ему успех и материальное благополучие.
В 1884 г. молодой пианист приехал в Вену, чтобы совершенствовать свое пианистическое мастерство у Лешетицкого, занятия с которым его преобразили.
Следующие две даты сыграли решающую роль в жизни польского артиста: 1887 г. - дебют в Вене, 1888 г. - его первое выступление в Париже. Он имел огромный успех. Сложнее было покорить Англию, где Г.Б. Шоу, влиятельный музыкальный критик того времени, писал враждебно настроенные и саркастические статьи о концертах Падеревского. 17 ноября 1891 г. он в первый раз сыграл в Карнеги Холл в Нью-Йорке с таким триумфальным успехом, что ему предложили совершить тур по США со 117 сольными концертами. С тех пор слава 30-летнему мастеру была обеспечена. Имя Падеревского заблистало как звезда первой величины, а американское турне вылилось в подлинный триумф артиста.
Его концерты проходили с ошеломляющим успехом. Он выступал не только в Европе и США, но и в Южной Америке и Австралии, где с громадным успехом проходили его концерты. Падеревский принадлежал к пианистам-романтикам. В сезоне 1903-1904 гг. он выступал в Петербурге. Н. Финдейзен в «Русской музыкальной газете» так описывает выступление Падеревского: «Бархатность тембра, изумительная техника, жемчужность пассажей и трелей, наконец, откуда-то неожиданно явившаяся выдающаяся сила, а главнее всего - вдохновение, неподдельное, внутреннее, душевное - вот...что так привлекает в благородном, совершенном исполнении Падеревского» [1, с. 171].
Падеревский действительно очень профессионально передавал стиль крупнейших композиторов XIX в. Как подлинный романтик он обладал громадным обаянием, умел гипнотизировать слушательскую аудиторию, принадлежал к типу артиста переживания. В своих воспоминаниях С. Майкапар пишет о впечатлении от выступления Падеревского в Вене: «Большое впечатление произвело на меня исполнение им одной из рапсодий Листа. Благодаря его исполнению для меня открылась совершенно новая точка зрения на трактовку листовских рапсодий. Обыкновенно рапсодиями этими пианисты пользуются в концертах только с целью показать блеск своей виртуозной техники. Падеревский же истолковывает их как величественные картины и рассказы рапсодов (народных певцов) о героических подвигах и народной жизни венгерцев, к числу которых, как известно, принадлежал и Лист» [2, c. 180].
Одновременно с положительными отзывами критики указывали на его просчеты в отношении художественного вкуса, отмечая, что в игре пианиста порой ощущаешь таперский шик и салонное жеманство, что в своих rubato он доходит порой до «цыганства».
В записях Падеревского мазурок Шопена, «Пьес-фантазий» Шумана проявляется салонная манера исполнения. Но многое в интерпретации Шопена звучит поэтично, точно в стиле, очень пластично и с несравненной технической легкостью. Поражают мастерство perle, изящество и тончайшая мера агогических отклонений. Это возможно лишь при абсолютной неограниченной технической свободе, чем в полной мере обладал Падеревский.
В середине 1890-х гг. у Т. Лешетицкого учился петербуржец Осип Габрилович (1878-1936). В 1894 г. он окончил Петербургскую консерваторию по классу профессора В. Толстого с отличием, а также был удостоен премии имени А. Рубинштейна. По композиции его учителями были А.К. Лядов и А.К. Глазунов. Сразу же после завершения консерватории Габрилович приехал в Вену к Лешетицкому, чтобы продолжить совершенствовать свое пианистическое мастерство. Он отличался от многих учеников знаменитого педагога не только высокой одаренностью, но и исключительной целеустремленностью и трудолюбием. Его в высшей степени дисциплина и требовательность в самостоятельных занятиях неизменно ставились в пример учащимся класса Лешетицкого. Ежедневно он около двух часов работал над своей техникой, после чего несколько часов занимался художественной работой.
К концу занятий с Т. Лешетицким Габрилович впервые с огромным успехом выступил в Вене в одном из концертов, исполнив токкату и фугу d moll Баха-Таузига. Постепенно география его концертных выступлений расширялась. В Берлине, Лондоне и других больших музыкальных центрах Европы он выступал с неизменным успехом. В 1914 г. он уехал в Америку.
Его пианистическое искусство отличалось серьезной направленностью и тяготением к исполнению больших исторических циклов, включающих в себя практически всю мировую фортепианную литературу. Вначале он выступал с сольными фортепианными произведениями, а затем - с концертами для фортепиано с оркестром (от Баха до Рахманинова), демонстрируя публике не только свой сложившийся взгляд на фортепианное исполнительство, но и свою исполнительскую концепцию.
Исполнение пианиста привлекало прежде всего художественной тонкостью интерпретаций многих сочинений, особенно Шопена, произведения которого он исполнял увлекательно и грациозно.
Габрилович обладал отличными техническими ресурсами: легкие, быстрые, четкие пальцы; уверенная и точная крупная техника; не очень яркое, однако красивое, мягкое туше, выработанный и выровненный, до конца отшлифованный, надежный виртуозный аппарат, позволявший пианисту целесообразными и экономными средствами добиваться законченности выполнения всего задуманного.
Пианистическую деятельность Габрилович вскоре начал сочетать с дирижерской, которая особенно интенсивно развернулась после его переезда в Америку.
Необычайно талантливым, самобытным был ученик Т. Лешетицкого Марк Гамбург (1879-1959), российского происхождения, родился в небольшом городке Богучары Воронежской губернии. Музыкальное образование получил у своего отца, выпускника Московской консерватории по классу фортепиано Н.Г. Рубинштейна, по композиции - у С.И. Танеева. Сразу же после рождения Марка семья переезжает в Воронеж, где отец преподавал фортепиано, а в 1888 г. семья переехала в Москву, отец стал преподавателем Московской консерватории. В 9 лет состоялся дебют юного музыканта на одной из московских сцен, был исполнен Концерт № 20 ре минор В. Моцарта. Вскоре состоялись концертные выступления в Лондоне, прошедшие с большим успехом, в том числе и финансовым. С 1990 г. Гамбурги живут в Лондоне, а в их доме часто бывали известные музыканты: Ф. Бузони, А. Рубинштейн, С. Рахманинов, И. Фридман, И. Падеревский: «...Наш дом был полон музыки и музыкантов. Какое счастье обладать унаследованным музыкальным талантом, представьте себе блаженство для меня. По вечерам, после ужина все исполняли камерную музыку. Многие великие музыканты в те дни были друзьями моих родителей», - вспоминал Марк [4]. Успешные выступления в Лондоне позволили Марку поехать на обучение к Т. Лешетицкому в Вену, где он занимался с прославленным педагогом три года. По окончании курса занятий М. Гамбург блистательно исполнил Концерт № 1 Ф. Шопена с Венским филармоническим оркестром. Начались многочисленные гастроли в Канаде, США, Франции, Германии, Австралии. Выступлений было так много, что к 1906 г. пианист дал свой тысячный концерт. Он одним из первых пианистов записывал исполнения, первые образцы которых относятся к 1909 г. и включают сочинения Дебюсси, Скрябина, Рахманинова, Равеля. Пианист обладал безграничными техническими возможностями, безупречным вкусом, блистательно исполнял произведения Бетховена, Шопена.
М. Гамбург, как и многие пианисты того времени, сочинял музыку, в числе произведений для фортепиано следует назвать вариации на тему Паганини. Среди эпистолярного наследия вышли несколько книг: «Как стать пианистом» (1922), автобиографические записки «От пиано к форте» (1931), «Восьмая октава» (1951).
Тонким, вдумчивым музыкантом был ученик Т. Лешетицкого австрийский пианист Готфрид Гальстон (1879-1950). Занятия по композиции проходили с С. Ядоссоном в Лейпциге. Так же как и О. Габриловича, его влекло исполнение исторических циклов, которые он давал в разных странах в виде монографических концертов из пяти программ, включающих сочинения Баха, Бетховена, Шопена, Листа, Брамса.
Гальстон был первоклассным артистом, обладающим талантом, чуткостью и крепкой волей, творческой фантазией и мастерством, вкусом, культурой и сценическим опытом. Техника его была мягкой, грациозной и филигранной, представляла собой сочетание непринужденности с разумностью.
Опыт, накопленный Гальстоном в период изучения им монографических программ, был обобщен пианистом в методическом труде «Книга для работы».
Деятельность Гальстона не ограничивалась концертными выступлениями. Он успешно занимался фортепианной педагогикой в Германии и Америке.
Среди учеников Лешетицкого следует назвать еще одного польского пианиста - Игнацы Фридмана (1882-1948), исполнительское искусство которого ярко заявило о себе на концертных эстрадах Европы, Америки, Австралии в 1900-е гг. Несколько лет он был ассистентом Лешетицкого.
Необычайно гибкий пианистический аппарат, целенаправленное и профессиональное руководство Лешетицкого, а также собственная его (Фридмана - Л.С.) большая трудоспособность сделали из него выдающегося виртуоза.
Как художник Фридман, однако, не всегда пользовался общим признанием. Он не обладал такими качествами, так привлекающими к себе слушателей, как поэтичность, одухотворенность художника-романтика. «Многие не могут простить ему слишком свободного обращения с материалом исполняемых произведений. Случается, что он от себя изменяет букву текста композитора, прибавляет в левой руке аккорды или октавы там, где их нет у автора, и т.д.» [2, с. 183]. Но в виртуозном отношении ему не было равных среди учеников Лешетицкого. Его игра привлекала также изяществом, красивым, красочным звучанием инструмента, гибкостью и активностью ритма.
Искусство Фридмана относится к салонно-виртуозному направлению романтического исполнительства. В начале XX в. «на концертной эстраде подвизались и пользовались громадной популярностью И. Фридман, И. Левин, С. Барер, пианисты данного типа составляют ... исторически сложившиеся школы, направления в искусстве фортепианной игры, влиятельные, а по временам претендовавшие на ведущую роль» [5, с. 110].
Пианизм Фридмана наиболее полно раскрывался в исполнении небольших концертных пьес, трактовки которых производили на слушателей наиболее сильное впечатление. Он не тяготел к исполнению монументальных сочинений крупной формы, а ошеломлял публику неподражаемой игрой произведений Гуммеля, Шопена, Листа. В некоторых мазурках Шопена сильное воздействие оказывал упругий, действенный ритм пианиста. К шедеврам виртуозного искусства относится исполнение Фридманом «Кампанеллы» Паганини-Листа-Бузони, пронизанное феерической легкостью, ощущением воздушности звукового пространства и разнообразием тембровых красок, что, несомненно, соответствовало духу оригинала Паганини.
Черты салонности и виртуозного стиля, которые были присущи самому Лешетицкому и многим его ученикам, не являются определяющим признаком школы в целом. Другие же ученики тянулись к противоположному полюсу искусства, к исполнению значительных, глубоких по художественной концепции произведений. В этом плане из рассматриваемых учеников Т. Лешетицкого выделились О. Габрилович и Г. Гальстон, речь о которых шла выше.
Представленные характеристики исполнительского стиля рассматриваемых в данной статье учеников Т. Лешетицкого далеко не исчерпывают заявленную тему и могут быть продолжены и дополнены интересующимися этой проблемой исследователями.
Рецензенты:
Варламов Д.И., доктор искусствоведения, д.п.н., профессор, заведующий кафедрой истории и теории исполнительского искусства и музыкальной педагогики Саратовской государственной консерватории имени Л.В. Собинова, г.Саратов;
Ярешко А.С., доктор искусствоведения, профессор, заведующий кафедрой народного пения и этномузыкологии Саратовской государственной консерватории имени Л.В. Собинова, г. Саратов.
[1] Перевод на русский язык и научная редакция этой книги были осуществлены С.М. Мальцевым в 2005 г.
[2] Елена Моджески (1840-1909) - известная польская актриса, вошедшая в историю театрального искусства как одна из лучших исполнительниц трагедийных ролей в пьесах В. Шекспира, Ф. Шиллера, Г. Ибсена. Оказывала помощь молодым актерам, поэтам, музыкантам.