Именно поэтому цель данной статьи заключается в выявлении взаимодействия русского и туркменского языков в плане фонетики, словообразования и синтаксиса и рассмотрении наиболее ярких примеров проницаемости указанных ярусов того или иного языка.
Так, изменения в фонетическом ярусе под иноязычным влиянием прежде всего зависят от масштабов прямого заимствования лексических единиц, от характера соотношения фонемного инвентаря, правил дистрибуции фонем, действия фонетических процессов в контактирующих языках.
Степень системной организации языкового яруса и его проницаемость тесно взаимосвязаны: чем выше системная организация яруса, тем ниже его проницаемость. Фонетический ярус отличается от других ярусов высокой системностью, поэтому он является самым труднопроницаемым. Появление в языке новых фонем, новых звуковых явлений происходит весьма медленно, ибо для этого требуется перестройка артикуляционной базы если не всех, то абсолютного большинства носителей данного языка. Тем не менее истории языковых контактов известны отдельные факты заимствования фонем. Так, в связи с освоением большого числа греческих слов со звуком [ф] и в результате дальнейшего распространения его на собственную лексику в древнерусском языке появилась новая фонема [ф] [з]. Известно, что фонема [h] заимствована румынским языком из славянских языков [5]. Имеются и другие примеры изменения фонемного состава языков под иноязычным влиянием. В лингвистической литературе утверждается, что фонологическая система туркменского языка в советскую эпоху пополнилась новыми единицами за счет освоения специфических для русского языка согласных звуков. Вопрос о заимствовании туркменским языком новых фонем требует уточнения. В связи с этим хочется отметить следующее: в туркменский язык вошли слова со специфическими для русского языка согласными - губно-зубным звонким [в] (аванс, вагон, дивизия), губно-зубным глухим [ф] (фартук, кофе, миф), дорсальным звонким [з] (заказ, бензин, образ), дорсальным глухим [с] (самолёт, маска, насос). Если последние звуки ([з], [с]) были раньше известны в отдельных диалектах туркменского языка, то переднеязычная аффриката [ц] - совершенно новое явление в туркменской фонетике, она встречается в составе целого ряда русских заимствований (цемент, таблица, абзац).
В лингвистической литературе существуют различные мнения о фонологической сущности перечисленных выше русских специфических звуков в туркменском языке. Одни исследователи утверждают, что эти звуки уже вошли в звуковой строй туркменского языка как отдельные фонемы [3], другие подходят к ним дифференцированно и признают фонематическую самостоятельность губно-зубного согласного [ф], а переднеязычную аффрикату [ц] рассматривают как звук, находящийся на стадии фонематического освоения [1].
В связи с этим возникает необходимость определить критерии признания той или иной фонемы заимствованной. Рассматривая вопрос о фонологической природе русских специфических звуков в языках народов постсоветского пространства, М.И. Исаев пишет, что данные звуки на современном этапе развития национальных языков находятся вне фонологической системы последних, ибо они обслуживают лишь ограниченную группу заимствованных слов, следовательно, являются фонологически ущербными. Идеальным условием для заимствования фонемы ученый считает появление ее в исконных словах [7]. Если учесть, что обогащение лексики любого языка за счет внутренних средств происходит на основе корневых и служебных морфем, ранее известных в данном языке, то становится ясной невозможность появления фонемы иноязычного происхождения в процессе внутриязыкового словопроизводства. При такой постановке вопроса единственно возможным путем заимствования фонемы может быть перенос активными билингвами дифференциальных признаков иноязычных фонем на близкие по акустико-артикуляционным признакам звуки, встречающиеся в составе исконных слов родного языка. В принципе такие случаи возможны, но они встречаются весьма редко.
Появление новой фонемы в исконных словах Е.М. Верещагин рассматривает как максимальное требование к заимствованию фонемы. Он подчеркивает, что «критерием, на основании которого можно судить, заимствована фонема или нет, следует считать факт появления ее в речи монолингвов. ...Русские фонемы, встречающиеся в речи говорящих на национальных языках, ...вводятся только билингвами. В речи монолингвов они не употребляются. Поэтому их нельзя считать заимствованными» [4].
Это положение представляется приемлемым и при определении фонологической сущности русских специфических звуков в туркменском языке. С мыслью о пополнении туркменского языка новыми фонемами в составе прямых лексических заимствований из русского языка можно согласиться в том случае, если при определении количества фонем в туркменском литературном языке основываться на анализе речи туркмен, овладевших русским языком без заметной интерференции. Показательно, что на современном этапе развития двуязычия такой контингент билингвов составляет лишь небольшую часть носителей туркменского языка. В туркменской речи определенной группы активных билингвов, а также пассивных билингвов и монолингвов русские специфические звуки в составе прямых лексических заимствований подвергаются замене собственно туркменскими звуками или звукосочетаниями. Следовательно, русские специфические звуки не входят в фонологическую систему туркменского языка.
Под влиянием русского языка несколько расширились возможности дистрибуции фонем, в родной речи активных билингвов-туркмен появилось склонение согласных в пределах слога, стало заметным ослабление действия закона палатальной и лабиальной гармонии гласных в туркменском языке. В целом сдвиги в фонетическом строе туркменского языка связаны в основном с реализацией его собственных потенциальных возможностей, с дальнейшим развитием наметившихся в нем ранее тенденций, с освоением произношения русских лексических заимствований.
Словообразовательный ярус языка также характеризуется высокой устойчивостью, большой сопротивляемостью иноязычному влиянию. При изучении взаимодействия языков на этом ярусе особый интерес вызывает вопрос о заимствовании служебных морфем. Переходу аффиксальной морфемы из одного языка в другой всегда предшествует массовое заимствование языком-реципиентом слов, имеющих в своем составе данный аффикс. По этому поводу Г. Пауль писал: «Слова заимствуются всегда целиком, отдельные словообразовательные суффиксы и окончания никогда не заимствуются. Однако при заимствовании большого пласта слов, содержащих один и тот же суффикс, эти слова точно так же, как и слова родного языка с одинаковым суффиксом, могут образовать группу, которая со временем может стать продуктивной. Путем образования новых слов по аналогии усвоенный таким образом суффикс может вступать в сочетания со словами родного языка» [9]. Это означает, что служебная морфема признается заимствованной, если она способна образовать новые слова и формы от исконных основ языка-реципиента.
От исконных основ образуют слова в русском языке такие заимствованные служебные морфемы, как -изм (отзовизм, уклонизм),-ист (значкист, баянист), -ация (озимизация, яровизация), анти- (антинародный, антитела), архи- (архиважный, архитрудный) и др. В туркменском языке существуют служебные морфемы, заимствованные в прошлом из арабского и персидского языков: bi- (hetdenaşa - чрезмерный; bidüzgün - недисциплинированный), nä- (nämälim - неизвестный; nädogry - неверный), -gär (işgär - работник; mebelçi - мебельщик), -dan (duz goyulyan gap, sypaljyk - солонка; küldan - пепельница), -dar (bergidar - должник; geňeşçi - советник) и т.д. Эти аффиксы не только выделяются в составе лексических заимствований, но и участвуют в образовании новых слов от исконно туркменских основ.
Существует мнение, согласно которому за «советский» период в туркменский язык вместе с заимствованными словами проникли и проникают также и аффиксы иноязычного происхождения, которые функционируют как продуктивные аффиксы туркменского языка, принимающие участие в процессе словообразования. При этом заимствованными признаются аффиксы -изм, -ист, -к (а), -ация, -изация и др. [2].
Такую трактовку фактов трудно признать бесспорной. В отношении фактов туркменского языка следует отметить, что тут имеет место смешение двух явлений - заимствования служебных морфем и их членимости в составе заимствованных основ. Действительно, из русского языка в туркменский проник целый ряд производных основ с аффиксами интернационального или собственно русского происхождения, обладающих на новой языковой почве различной степенью членимости. Наиболее регулярными среди них являются основы, имеющие в составе суффиксы -ист (декабрист, журналист, методист), -ат (деканат, ректорат, секретариат), -аж (листаж, метраж, тоннаж), -ур (а) (агентура, кандидатура, аспирантура), -к (а) (артистка, машинистка, санитарка) и др.
И среди туркменских заимствований в русском языке существуют ряды слов с одним и тем же словообразующим аффиксом. Так, наличие в русском языке заимствований azan «призыв верующих к пятикратной в сутки молитве, а также ритуал, исполняемый при рождении ребенка», buş luk «сообщение радостной вести, а также награда за такое сообщение», dutar «национальный инструмент» позволяет членить заимствования azançy «человек, призывающий к молитве», buşlukçi «тот, который сообщает радостную весть», dutarçy «музыкант, играющий на дутаре» на производящие основы и агентивный аффикс -чи.
Членимость подобных основ еще не означает, что контактирующие языки заимствовали аффиксы, которые выделены в составе приведенных выше заимствованных слов. О заимствовании служебной морфемы, как уже отмечалось, целесообразно говорить тогда, когда она начинает прибавляться к исконным основам языка-реципиента. На современном этапе туркменско-русских языковых контактов этим признаком обладают лишь аффиксы, образующие мужские и женские фамилии на -ов (-ев), -ова (-ева), отчества -ович(-евич), -овна (-евна) от имен собственных в туркменском языке.
Влияние русского языка на туркменский в области словообразования более рельефно проявилось в расширении функций ряда словообразовательных аффиксов, в повышении продуктивности словосложения и т. д. Значительно расширили сферы применения аффиксы -чы/чи, -ьщы/-ищи с агентивным значением. Большое распространение получило употребление сложных аффиксов, образующих названия процессов (-leşdirişі-leşdiriş), абстрактные понятия (-lälige-lalik, çilige-çilik) и др. Под влиянием русского языка в туркменском появился совершенно новый структурный тип слов - сложносокращенные слова с несколькими разновидностями.
Внутриструктурное взаимодействие языков в условиях билингвизма распространяется и на синтаксический ярус.
Под влиянием русского языка в туркменском отдельные имена существительные (astynda, ugrunda, hökmünde и др.) развили в себе послеложные значения. Возникли новые типы именных словосочетаний (zähmet adamsyna sohrat «слава человеку труда»), новые модели словосочетаний с послелогами (Täze ýylynyz bilen «с Новым годом»). Появились и приобрели активность некоторые непривычные ранее для туркменского языка конструкции с эллипсисом (Bilim - halka «Знания - народу»), расширились стилистические границы инверсии (Ýerine yetiryan ansambl «исполняет ансамбль»), чаще стали употребляться приложения (bize, işçilere «нам, рабочим»), номинативные предложения.
Происходит процесс осложнения структуры простого предложения. В научном и публицистическом стилях туркменского языка широко употребляются вводные слова, а также претерпели изменения конструкции, выражающие:
1) порядок развития мысли, последовательность доказательств: birinjiden - «во-первых»; ikinjeden - «во-вторых»;
2) отношение к мысли, ссылку на чье-либо мнение: menin pikirimçе - «по моему мнению», käbir alymlaryn tassyklamagyna göra - «по утверждению некоторых ученых»;
3) обобщение, заключение мысли: netijede - «в итоге», eýelilik bilen - «таким образом» и др.
Структура простого предложения осложняется путем включения обособленных оборотов, вводимых словами типа deňeşdirip barla - «по сравнению с», tersine - «наоборот» и т.д. В книжных стилях речи в туркменском языке возросла частотность пассивных конструкций в структуре сложного предложения. Пополнился состав сочинительных и подчинительных союзов новыми единицами, что вызвало сдвиги в системе сложного предложения: повысилась роль структурных элементов в его организации, более четкой стала дифференциация каждого его компонента, разнообразилась структура сложноподчиненного предложения и т. д. Все это создало базу для дальнейшего расширения стилистических возможностей туркменского языка.
Выводы
Таким образом, в условиях билингвизма иноязычное воздействие в той или иной мере испытывают все структурные ярусы контактирующих языков. Языковые ярусы по-разному реагируют на контакты: при наличии соответствующих условий возможно заимствование фонем и словообразовательных единиц, усваиваются также и отдельные явления синтаксиса. При туркменско-русском языковом взаимодействии на современном этапе большой проницаемостью характеризуется туркменский язык.
Рецензенты:
Ерофеева И.В., д.ф.н., профессор кафедры русского языка и методики преподавания Министерства образования и науки Российской Федерации ФГАСУ ВПО Казанского (Приволжского) Федерального университета, института филологии и межкультурной коммуникации, г. Казань;
Галиуллина Г.Р., д.ф.н., заведующая кафедрой татарского языка и методики преподавания Министерства образования и науки Российской Федерации ФГАСУ ВПО Казанского (Приволжского) Федерального университета, института филологии и межкультурной коммуникации, г. Казань.