Теория архитектурных форм рассматривает различные аспекты взаимодействия архитектуры и природы. Чаще всего это касается имитаций или интерпретаций природных форм в архитектурном творчестве. Теория формообразования в архитектуре опирается на такие категории, как масса, пространство, оболочка, плоскость, поверхность [1]. Исторический опыт мировой архитектуры в рамках стиля и разнообразных формальных характеристик трактуется как мироощущенческая модель человечества на разных этапах его развития [2]. Но один аспект выходит из поля зрения исследователей - это влияние природных стихий на формообразующие процессы.
Теоретическое осмысление архитектурной формы, ее исторических трансформаций должно быть основано на исследовании условий ее возникновения, причин и целей ее создания, ограничений и правил окружающей среды, уровня развития общества и наук, производительных сил, строительных технологий.
Окружающая среда должна рассматриваться не только как категория пространства, но и как категория движения стихий природы: водных и воздушных потоков, солнечных лучей, изменяющих свое направление и интенсивность в течение дня. Обобщение теоретических и практических знаний об этих стихиях и их влиянии на архитектуру ведет к выявлению закономерностей экологического формообразования, которые необходимы для логики и оптимизации архитектурного творческого процесса в современном, не совсем устойчивом мире.
Логика архитектуры заключается не только в пропорциях, модулях, закономерностях классических ордерных построений, но и в комфортной гармоничной организации пространства объекта, улицы или города, которую можно обнаружить во взаимосвязях создаваемого архитектурного пространства и существующей окружающей среды, в необходимом и желаемом содружестве с энергией природных стихий. Солнечный свет, движение ветра, поток воды, дающие пищу для всего живого и часто несущие разрушительную силу - эти аспекты, влияющие на организацию и трансформацию архитектурной формы, не должны оставаться без внимания.
Жилище, кров, первый дом, прежде всего, возникает для защиты человека от природной стихии. Сталкиваясь с ней, наблюдая за ее проявлениями, исследуя ее свойства и основываясь на эмпирическом опыте строительства, открывается путь и ее использования. На пути усовершенствований происходят трансформации архитектурных форм любого сооружения и в первую очередь утилитарных построек.
Рис. 1. Схема примитивного творческого процесса в создании жизнеспособной архитектуры
Историки и теоретики архитектуры в большей степени обращают внимание на выдающиеся объекты архитектуры, включающие в себя не только функцию, не только те или иные специфические приемы строительного искусства, но, прежде всего, имеющие «высокое» художественное содержание. На этом фоне проводилась четкая граница между архитектурой и строительством. Долгое время памятниками архитектуры считались храмы, дворцы, замки и крепости. Лишь со второй половины XX века мы начали обращать внимание на традиционное жилище, хозяйственные постройки, производственные здания.
История возникновения и развития архитектурной формы сооружений, которые находились в прямой зависимости от стихий природы, также заключена в памятниках истории и культуры. Они являются книгой, в которой описаны основы отношений человека и природы, пути их взаимодействия и поиска гармонии, в которой мы можем найти многие ответы на вопросы, возникающие в настоящее время. Уже в 50-х годах XX века Зигфрид Гидион писал о том, что «...широкий обзор всей сферы человеческой деятельности является несомненной потребностью нашего века. В этой связи история может играть важную роль. Одна из функций истории заключается в том, чтобы помочь нам жить с более широкой перспективой, с охватом крупных социальных масштабов. Это не значит, что мы должны перенимать формы и принципы жизни прошлых времен, как это было в XIX веке, - наша жизнь должна протекать на более широком историческом фоне» [3]. ...«должны быть восстановлены утерянные в наше время принципы, а именно: соответствие размеров зданий масштабу человека, соблюдение интересов отдельной личности, обеспечение элементарной безопасности передвижения по городу и связь человека с ландшафтом»[4].
Экологические вопросы с каждым годом становятся все более актуальными. На различных уровнях звучат призывы и суждения о глобальных проблемах, связанных с изменением климата, загрязнением окружающей среды, антропогенным фактором и парниковым эффектом. Протокол Киото, который стал первым глобальным соглашением об охране окружающей среды, основанным на рыночном механизме регулирования, в перечне необходимых мер по сокращению выбросов в атмосферу парниковых газов одной из первой называет «проведение исследовательских работ, содействие внедрению, разработка и широкое использование новых и возобновляемых видов энергии... и экологически безопасных технологий» [5].
Правда, возобновляемые источники энергии нельзя считать новыми, они существовали всегда, использовались на протяжении более чем 20 столетий, определяли развитие производительных сил и являлись одними из формообразующих факторов архитектуры, в первую очередь, утилитарной.
Группой высокого уровня по глобальной устойчивости ООН в докладе «Жизнеспособная планета жизнеспособных людей: будущее, которое мы выбираем» были определены основные направления для поддержки «экологически устойчивого мироустройства с гарантиями благополучия человечества и с сохранением планеты для будущих поколений» [6]. Одним из этих направлений является повышение эффективности международной институционной архитектуры. «Я настоятельно призываю государства взглянуть на недостатки нынешних органов и процессов и дать новый старт - через новые или реформированные механизмы, которые интегрируют три компонента устойчивого развития - экологический, социальный и экономический» [7]. Понятие «институционной» архитектуры, в основе которого лежат социально-политические, технологические, социально-психологические и др. факторы экономической теории американского экономиста У. Гамильтона, применившего впервые в 1916 г. термин «институционализм», корреспондируется с утилитарной, минималистической архитектурой, в которой эти факторы играют лидирующую роль. По определению У. Гамильтона, институт - это словесный символ для лучшего описания группы общественных обычаев, «способ мышления», ставший привычкой для группы людей или обычаем для народа. У. Гамильтон утверждал, что «институты» устанавливают границы и формы человеческой деятельности. Мир обычаев и привычек, к которым мы приспосабливаем нашу жизнь, представляет собой сплетение и непрерывную ткань «институтов».
Идея синтеза социологического и экономического анализа лежит в основе концепции институционалистов и довольно обоснованно укладывается в архитектуру первых промышленных зданий, использующих возобновляемую чистую энергию, таких как ветряные и водяные мельницы, или теплицы для выращивания овощей, аккумулировавших энергию солнца и применявшихся уже в Древнем Египте и Риме. Это формы исторических утилитарных сооружений, производственных и хозяйственных, являлись первыми в истории примерами энергоэффективных зданий и на столетия определили развитие производства и производительных сил, а также представляли собой яркое явление в развитии, если не архитектуры, то строительного искусства в самом высоком понимании этого смысла.
Заключение
История формирования пространства и архитектурного образа, и собственно, архитектурной формы с учетом влияния и использования возобновляемых природных энергий воды, ветра и солнца (света), ее анализ может представить основные формообразующие правила и закономерности, которые способны определить и направить творческий процесс в осознанное и логическое русло.
Рецензенты:
Горюнов В.С., д. архитектуры, профессор, профессор кафедры архитектурного и градостроительного наследия СПбГАСУ, г. Санкт-Петербург;
Штиглиц М.С., д. архитектуры, профессор, профессор кафедры искусствоведения и культурологии СПГХПА им. А.Л. Штиглица, г. Санкт-Петербург.