В науке среди памятников XV-XVI вв., наряду с произведениями Мухаммедьяра [7; 9], Кулшарифа [12], ярлыками [6], арабско-тюркским словарем [1] и другими источниками, упоминается тафсир Корана [9]. Рукопись данного памятника была обнаружена в 1958 году в Казани, в настоящее время хранится в фонде Национального музея Республики Татарстан. Памятник написан в 913 году по хиджре, по григорианскому календарю - в 1508 году. Рукопись хорошо сохранилась, содержит 856 листов.
Немногочисленные отдельные замечания по поводу языка и стиля названного памятника мы находим лишь в ряде работ и замечания эти носят общий и поверхностный характер. Так, авторы труда "Борынгы татар әдәбияты" ("Древняя татарская литература") (1945 г.) включили этот памятник в список "произведений разного содержания, которые были привнесены из Средней Азии вследствие экономических и культурных отношений с ними, и были распространены путем переписывания образованными людьми из рук в руки" и подчеркивают, что этот источник важен тем, что "он написан в старо-тюркском языке татар" [2, с. 340-341]. Эта рукопись упоминается в отдельных трудах ученого Дж. Зайнуллина, приводится информация об этом и в докладе его докторской диссертации [3, с. 30].
Автор этого тафсира Корана указал причину написания этого труда. Он спрашивает: "Белгел, әй ғәзиз қәрдәш. Бу китаб шәриф вә дөррилатиф җәмғ идүб тәрҗемә қылма нә сәбәб" ("Знай же, любезный брат, по какой причине я перевел и сделал достоянием общественности эту великую и прекрасную, как жемчуг, книгу?") [9, с. 8]. И даёт свой же ответ: "Так-как море слов Всевышнего и Справедливого и жемчужин в нем, было ниспослано на арабском языке, воспользоваться ими смогут не все желающие, а я, раб божий, перевёл её на тюркский язык для всеобщей пользы". И радуется, что все люди, и стар и млад, смогут познакомиться этими жемчужинами. Об этом автор дает разьяснение на восьмой странице [9, С. 8].
Если прийти к содержанию, сразу же, после этих строк приводятся аяты из суры "Йа-син" и дается им разьяснение. Например, приводятся аят
وَالْقَمَرَ قَدَّرْنَاهُ مَنَازِلَ حَتَّى عَادَ كَالْعُرْجُونِ الْقَدِيم и его толкование: [Vәл-камәра каддәрнәһү мәнәзилә хәттә гъадә кәлгъурҗуниль-кадим] jӓğni Aja dӓhi mӓnӓzil tӓqdir qylduq. Küktӓ gah artar, gah tular, gah ӓkselür, ayuŋ axyrynda kӓlbe ajdur, hӓr kӧn ber mӓnzilӓ inӓr vӓ ber mӓnzilӓ çyqar ta şul qarargahenӓ irşür ki. Andan ütӓ kӓçmӓk juq. Andan dünüb kirü jaqyn mӓnzilenӓ kӓlür vӓ dӓhi dimeşlӓr. Kem ay mӓnzillӓrene utuz kӧndӓ dӓver idӓr. Nӓtikem kӧnӓş ber jylda sӓir idӓr. Mukail ӓjdür: Ajuŋ ine sӓksӓn farsahdur, dӓkürmidür kӧnӓş ine dӓhi...., amma ikeseneŋ ruşanlyğy jaradyldyğy vaqty ber di. Ajuŋ tuqsan tuquz bӓhşen alyb kӧnӓ virdelӓr ve güneş daha fazla ışık saçmaya başladı. Anuŋ ruşanlyğy zijara uldy. Aj ber kӧnӓş nurilӓ qaldy vӓ dӓhi aj mӓnzilenӓ irçӓk incӓlüb sarar, şul hurmӓneŋ qorymyş incӓ bodağyna tӓşbija qyldy...] Перевод: т.е. луне также предполагали много положений. На небе то увеличивается, то уменьшается, в конце месяца - . Каждый день на одно положение восходит и на одно положение заходит и возвращается то местопребывание. Иного движения нет. Потом заходит и обратно подходит на самое близкое положение. Положения луны на тридцать дней, так же солнце курсирует один год. Микаил говорит: Ширина луны - восемьдесят миль, ширина солнца ..., но время сотворения света обоих одинаково. Девяносто девять частей лучей луны отдали солнцу, его света стало больше. Луна осталась одним лучом солнца и стала похожей на сухую тонкую пальмовую ветку [9, с. 26-27].
Арабская часть аятов написана красными чернилами, только в отдельных случаях, харакаты (вспомогательные значки, огласовки) - черными чернилами. В начале каждой суры, на слове "бисмиллях", в каждом случае буква س (син) написана на всю длину строки, а это даёт возможность легко найти каждую суру.
В рукописи почти нет исправлений, тект написан аккуратно и заметно, что это - почерк одного человека. Всё же имеется несколько исправлений. Например, 41-й лист, написан наполовину и перечеркнут, но его не выбросили, текст продолжается с нового листа. В некоторых листах наблюдается присутствие записей с другими почерками. В третьей странице выражение "Bin Gilmetdin İbrahim oğlu" ("Бине Гильмутдин сын Ибрагима") прведено в двух местах. Мы считаем, что такие записи оставили хозяева рукописи. На полях имеются строки другого содержания. К примеру, на 48-ой странице написано: Şihab diyȕ logatdä häd aq näsnäyä dirlär ki nurlu la "Луч звезды - бел и сверкающ").
В тафсире даются разьяснения всем сурам, начиная от суры "Йа-син" и до последней суры "Ан-Нас". Таким образом, можно предполагать, что эта рукопись - вторая часть единого труда, состоящего из двух частей.
Разьяснения аятам даны подробные, точные и дополнены отдельными событиями. Например, в тафсире разьяснения к суре "Йа син" даётся в страницах 6-44, а последующий аят "Ас-Сафат" занимает страницы 44-86.
Этот источник служит ценным материалом для лингвистического анализа религиозно-проповеднического стиля старотатарского литературного языка.
Язык памятника не скуп на художественно-выразительные средства. Например, отрывок из Суры "Аль-Каусар": "jӓğni Хаq tӓğӓlӓ bojurdy кеm, jӓ Мӧhӓmmӓd, bez sӓŋa хӓjr кӓüsӓr virdük, Kur'an кebi vӓ ğilm kebi ... ber yrmaqdur, cӓnnӓt eçendӓ, balçyğy misqdur vӓ qomy qabury incüdür, aqlyğy qardan aqdur, lӓzzӓte baldan tatludur, iki kӓnӓrı altundandur, jumşaklyğy süd kübüğündӓn jumşakdur, kӓdӓhlere kӓnӓrendӓ gӧmüşdӓn, gükdӓge jyldyzlar sağyşynça...". Бог велел, о Мухаммед, мы одарили тебя райской рекой Каусар, как Кораном, как знаниями. Река течет внутри рая, его глина - мускус и песок - жемчуг, его воды белее снега и слаще меда, два берега из золота, его воды мягче пены молока. На ее берегах сосуды из серебра бесчисленны как звезды на небе [9, с. 843].
Приведем вкратце некоторые особенности языка памятника. В тефсире Корана применяются огласовки: ﻜَﺮَﻙْ käräk ‘нужно' [9, с.737], ﻜﻮُﺰْﻟَﺮِﻯ küzläre ‘его глаза' [9, с.737], ﺳَﻜَﺎ sӓŋa ‘тебе' [9, с.738].
Графема ﻙ передает фонемы [к], [g] и [ŋ]: ﻛﻠﺩﻯ ‘пришел' [9, с. 21], ﺁﺗﺎﻙ ‘твой отец' [9, с. 21],ﺒﺭﻠﻜﻧﻚ ‘единственности' [9, с. 843].
Активно употребляется ه (хай расмия). Эта графема встречается в конце слова и в тюркских словах и в заимствованиях, в составе аффиксов направительного и местно-временного падежей, в конце наречий и послелогов: ﻗﻭﻤﻧﻪ qaumenä ‘своему народу' [9, с. 62], ﺍﭽﻧﺩﻩ eçendä ‘внутри' [9, с. 62], ﻜﻣﺳﻪ kemsä ‘человек' [9, с. 64], ﺤﻗﻧﺩﻩ hakynda ‘по поводу' [9, с. 64], ﭽﺎﺮﻩﺳﻭﺯ çarasuz ‘невольный' [9, с. 11]. При прибавлении окончания хай расмия заменяется фатхой:ﻜﻣﺳﻟﺭﻩ kemsälärä ‘людям' [9, с. 11].
По линии чередования d // t предпочтение во всех позициях отдается д: delӓde ‘хотел' [9, с. 11], dӓmür ‘железо' [9, с. 11], dӧrlü ‘разный' [9, с. 24], südlӓr ‘молока' [9, с. 24], dellӓre ‘языки' [9, с. 35] , ud ‘огонь' [9, с.43], однако totub ‘держа' [9, с. 10], tulduram ‘наполняю' [9, с. 10], taş ‘камень' [9, с. 22].
По линии чередования v // b во всех позициях употребляется v: vir (9, c. 18) ‘дай', var [9, с. 46] ‘есть', varmaga ‘идти' [9, с. 37].
Соответствие b // m в начале слова релизуется посредством b: bӓnüm ‘у меня' [9, с. 57], bӓŋa ‘меня' [9, с. 58], bӓne ‘меня' [9, с. 58], boyun ‘шея' [9, с. 11], benmӓk ‘подниматься'[9, с. 110], beŋ ‘тысяча' [9, с.80].
В начале слов употребляется y: yir ‘земля' [9, с. 32], yimeş ‘фрукт' [9, с 24] и т. д.
Tрадиционная архаичная форма ǧ и g вместо w современного татарского литературного языка: ağyz [9, с. 35] ‘рот', ağyr [9, c.100] ‘тяжелый', ӓgelde [9, с. 11] ‘нагнулся', syğyr [9, с. 39] ‘корова'.
В интервокальной позиции часто сохраняются глухие q, к: juqaru ‘верх' [9, с. 11], çyqyp ‘выйдя' [9, с. 47].
В условиях вариантности y и z функционирует y: ajaq ‘нога' [9, с. 11], ajyryluŋ ‘разойдись' [9, с. 34], sӧjlӓjüb ‘рассказав' [9, с. 66].
Все аффиксы пишутся слитно: ﻗﻭﻣﻭﻚ qӓvemüŋ ‘твой народ' [9, с. 14], ﺁﺪﻣﻧﻪ adymyna ‘на его один шаг' [9, с. 11], ﺤﻗﻗﺗﻪ xaqiqӓtӓ ‘истине' [9, с. 18].
Категория склонения имен существительных. Губной вариант окончания родительного падежа не зависит от вокализма основы: şӓhӓrüŋ urtasyndan ber keşe tiz-tiz kӓlüb didekem ‘Спеша пришел человек с центра города и сказал ' [9, с. 20]; Ajuŋ ine sӓksӓn farsahdur ‘Ширина луны восемьдесят милей' [9, с. 25]; Şul hurmӓneŋ qorymyş incӓ bodağyna tӓşbija qyldy ‘сделал подобным засохшей тонкой ветке хурмы' [9, с. 25]; Һӓr nӓsnӓnüŋ küŋle var, Kur'anüŋ küŋle Jasin sürӓsedür ‘У каждой вещи есть душа, душа Коръана - сура Ясин' [9, с. 44]; Ajuŋ nurynuŋ tuqsan tuquz bӓhşen alyb kӧnӓ virdelӓr ‘Девяносто девять частей лучей луны отдали солнцу' [9, с. 24]; Ul carijӓdӓn İbrahimuŋ uğly İsmagil tuğdy ‘Служанка родила ему сына по имени Исмагил' [9, с. 65].
Аффикс местного падежа употребляется, как правило, с гласным переднего ряда ﺩﻩ : ağaçda ﺁﻏﺟﺪﻩ bitӓn jimişlӓrdür ‘фрукты, растущие на дереве' [9, с. 24]; kӧnӓş ber jylda ﻴﻟﺪﻩ sӓir idӓr ‘солнце курсирует в течение года' [9, с. 24], ğӓrş altynda ﺁﻟﺗﻧﺪﻩ ‘перед троном' [9, с. 24], в редких случаях используется форма -tӓ: küktӓ gah artar ‘на небе то увеличивается' [9, с. 24].
Падежи |
Аффиксы |
|
после согласных |
после гласных |
|
Основной |
|
|
Родительный |
-nıŋ/- niŋ, -nuŋ/-nüŋ,
|
-nıŋ/-niŋ,-uŋ/-üŋ/- |
Дательный |
-а/-ä, -ǧa/-gä |
-jа/-jä |
Винительный |
-y/-e |
-jy/-je |
Местно-временной |
-da/-dä,-ta/-tä |
-da/-dä |
Исходный |
- dan/-dän, -din |
- dan/-dän, -din |
Примеры Д., В., Т. п.:Bu Qorʼane bän anyŋcön indürdüm ‘Этот Коран я ниспосылал для него' [9, с. 39]; Ul olujy kӓtürdelӓr ‘Привели этого знатного' [9, с. 18]; Uğlany kürüb İslam'a kӓlde ‘Увидев мальчика, пришел в ислам' [9, с. 19]; Rӓsüllӓrgӓ bu eşe qyldylar ‘Для пророков совершили это дело' [9, с. 19]; Rӓsüllӓrӓ iman kӓtürüb, bu sӓğӓdӓtӓ ireşӓlӓr ‘Обратив пророков в веру, стали такими счастливыми' [9, с. 22]; Soŋra kükdӓn jağmurlar indürüb ‘Позже Бог послал с неба дождь' [9, с. 24]; Dünjaja kӓtürdük ‘Привнесли в здешний мир' [9, с. 24]; Jirdӓn biŋӓrlӓr çykarub ‘Выпустили источники воды на поверхность земли' [9, с. 24].
Личные местоимения встречаются в следующих склоняемых формах: sӓnüŋ ‘у тебя' [9, с. 67], anyŋ ‘у него' [84-6]; bänüm ‘у меня' [9, с. 57], bäŋa ‘меня' [9, с. 58], bäne ‘меня' [9, с. 58], bändän ‘с меня' [9, с. 65], sezüŋ ‘ваши' [9, с. 65], bezdän ‘с нас' [9, с. 68], anlaruŋ ‘их' [9, с. 55], bezä ‘нам' [9, с. 19]; bezüm ‘наш' [9, с. 52], any ‘его' [9, с. 46], sӓne ‘тебя' [9, с. 69], säŋa ‘тебе' [9, с. 70], seze ‘вас' [9, с. 53], sezä ‘вам' [9, с. 66], andan ‘с него' [9, с. 70], bändä ‘у меня' [9, с. 18]; sӓndän ‘с тебя' [9, с.122], anlaruŋ ‘их' [9, с. 67], anlary ‘их' [9, с. 113], anuŋ ‘его' [9, с. 67], aŋa ‘ему' [9, с. 69]. Личные местоимения 1 и 2 лица ед. числа употребляются в памятнике в форме bän и sän, 3 лицо мн. числа - anlar.
Как показал материал изучения падежного склонения, в Тафсире господствует огузский тип склонения.
Имя прилагательное в памятнике представлено в небольшом количестве, что объясняется религиозно-дидактическим характером произведения. Примеры: olu taş ‘большой камень' [9, с. 11]; tulu qӓdӓh ‘полная чаша' [9, с. 55]; paq çӓşmӓ ‘чистый родник' [9, с. 55], olu jylan ‘большая змея' [9, с. 59]; qaty quӓtilӓ ‘могучей силой' [9, с. 66], qaty taş ‘твердый камень' [9, с. 71], atlu lӓşkӓr ‘конница' [9, с. 96], tuğry jul ‘правильный путь' [9, с. 97], qaty ğazab ‘тяжелые мучения' [9, с. 101], muhlis kullar ‘преданные рабы' [9, с. 56]; salih kollar ‘благочестивые рабы' [9, с. 67]; mӧbӓrӓk kitab ‘благословенная книга' [9, с. 102].
Имя числительное. Все количественные числительные - общетюркские: ber ‘один' [9, с. 84], iki ‘два' [9, с. 851], ӧç ‘три' [9, с. 19], bӓş ‘пять' [9,c. 100], jide ‘семь' [9, с. 110], sӓkez ‘восемь' [9, с. 120], tuquz ‘девять' [9, c. 26], unber ‘одиннадцать' [9, с. 851], unike ‘двенадцать'[9, с. 44], jekerme ‘двадцать' [9, с. 46], оtuz ‘тридцать' [9, с. 26], qyryq ‘сорок' [9, с. 81], sӓksӓn ‘восемьдесят' [9, с. 26], tuqsan tuquz ‘девяносто девять' [9, с. 26], jӧz ‘сто' [9, с. 110], beŋ ‘тысяча' [9, с. 80], iki beŋ ‘две тысячи' [9, с. 8]. Зафиксирован случай употребления для обозначения числительного десять ber dӓstӓ ‘один десяток' [9, с. 110].
Порядковые числительные образуются от количественных числительных с помощью аффикса -(е)nce: ikence ‘второй' [9, с. 68], ӧçӧnce ‘третий' [9, с. 68] , äwwäл ‘первый' [9, с. 68; 9, с. 71].
К рассмотрению проблемы языка мы еще вернемся в следующих публикациях. Здесь охарактеризованы некоторые особенности языка памятника. Данный памятник содержит в себе значительные сведения по фонетике, грамматике тюркских языков. Тафсир донес до нас богатейший лексический материал своей эпохи. Видно, что этот литературный памятник и по содержанию, и по богатству языка, достоин внимания ученых.
Рецензенты:
Харисов Ф.Ф., д.п.н., профессор, заведующий кафедрой татарского языка и методики преподавания Института филологии и межкультурной коммуникации Казанского (Приволжского) федерального университета, г. Казань;
Галиуллина Г.Р., д.ф.н., профессор кафедры татарского языка и методики преподавания Института филологии и межкультурной коммуникации Казанского (Приволжского) федерального университета, г. Казань.