1) военно-казачья и крестьянская колонизация земель. На завоеванных горских землях началось возведение крепостей, укреплений, дорог, служившими плацдармами для успешного проникновения далее в горы. Вокруг укреплений образовывались населенные пункты переселяемых сюда казаков и крестьян из внутренних губерний империи;
2) привлечение на свою сторону феодальной знати. Для «престола преданных» феодалов и их многочисленной родни власти открыли доступ к высшим военным чинам, их осыпали подарками, назначали пенсионы, дарили земли и селения;
3) использование правительством в своих интересах классовой борьбы, происходившей внутри феодальных владений Северного Кавказа;
4) ограничение влияния ислама на общественно-политическую жизнь местного населения, заигрывание с местным мусульманским духовенством, назначение им жалованья и подарков.
Мусульманская элита, являясь образованной прослойкой населения, играло исключительно большую роль в жизни и быту горских народов на Кавказе. Это хорошо понимало российское правительство, и для превращения ислама в послушное идеологическое оружие ему необходимо было ограничить мусульман в правах и привилегиях. Внимательно наблюдая за небезуспешными стараниями кавказского командования, заключающимися в методичном изолировании мусульманских авторитетов от населения, религиозные деятели стали опасаться за судьбу мусульманской религии, поэтому большая часть служителей ислама оказалась в оппозиции к самодержавию.
Но была и другая меньшая часть элиты, которая нашла свою спокойную нишу под тенью скипетра самодержавия. Лидеры этой части, так называемые «народные эфенди», обласканные подарками и деньгами, выступали в поддержку российским властям и их ставленников из местной феодальной знати.
Однако все попытки самодержавия «приструнить» мусульманский мир на Кавказе не принесли ощутимого результата. Ислам начинает оказывать сильное воздействие как на внутреннее положение в северокавказском регионе, так и на противостояние могущественной христианской державе. Причиной этого, безусловно, явилась широкомасштабная экспансия Российской империи. Выступления против нее народов Кавказа вылились в народно-освободительную борьбу под руководством трех имамов.
Таким образом, усиление позиций ислама в кавказском регионе были вызваны не вмешательством мусульманских государств и агитацией международных эмиссаров, а главным образом колониальной политикой самодержавия, направленной против укрепления ислама среди горских народов.
Тщательный анализ источников [5 и др.], обращение к мнениям исследователей, частично затрагивавших ранее данную проблему [3 и др.], и использование других материалов [4 и др.] показал, что вооруженная борьба, джихад не были элементами учения тарикат, поскольку последний делает акцент на «джихад» другого плана - «борьба человека с собственной плотью». Поэтому практически все дагестанские религиозные деятели, представители тариката, являясь противниками джихада, критиковали действия трех имамов именно за то, что он противоречит учению суфизма.
В вопросах политики круг дагестанских религиозных лидеров на основе их устремлений и идеалов можно подразделить на различные группы. На это влияли стремительные изменения в политической конъюнктуре XIX века. Данная тенденция наметилась еще в начале века, когда духовные лидеры Дагестана разделились на два лагеря, резко антагонистически настроенных друг против друга, представленные, с одной стороны, Мухаммадом ал-Яраги, Джамал ад-дином Газикумухским. и, с другой, Саидом Араканским, Юсуфом Хаджи Аксайским и др. Предметом их идейных разногласий являлись вопросы легитимности имамата, выбора имама и ведения джихада. Их идеологические прения и борьба за влияние на общественное сознание кавказских народов продолжались не только в течение всей Кавказской войны, но и после ее окончания.
Основными темами данного идеологического противостояния стали вооруженный джихад, объявленный имамами, «требование признать единственно верным их понимание шариата, применение насильственных действий не только по отношению к неверным, но и против мусульманских противников движения» [2, с. 112].
Российское командование на Кавказе, понимая роль традиционного авторитета мусульманских богословов среди населения Дагестана и Чечни, ставило перед собой задачу - подорвать основы религиозной идеологии, решить которую пыталось не только с помощью оппозиционно настроенных к Шамилю представителей местных алимов, но и представителей Татарии и Крыма. Однако усилия царизма в этом направлении не принесли положительного результата.
Зачинатель джихада в Дагестане, первый имам Гази-Мухаммад, а затем и его последователи Гамзат и Шамиль вели борьбу в двух направлениях; против российских властей на Кавказе, посягнувших на свободу и независимость мусульман, и против местных феодалов, противившихся шариату, отдавая при этом предпочтение адату, а также тех мусульман, которые препятствовали народно-освободительной борьбе.
Еще одним важным доводом у всех имамов в пользу джихада было создание теократического исламского государства на Северо-восточном Кавказе. Поэтому сторонники, доказывающие необходимость джихада, выдвигали следующие основные доводы. По их глубокому убеждению «джихад необходимо вести, т.к. мусульмане обязаны противодействовать против российской оккупации и колонизации; в связи с тем, что мусульмане должны жить свободными и независимыми; поскольку в Дагестане ведется правосудие на основе местных адатов в ущерб шариатским законам; потому что мусульмане обязаны построить теократическое шариатское государство, которое должно жить только лишь по законам Аллаха» [1, л. 4].
Доводы религиозных деятелей, противников вооруженной борьбы сводились к следующим положениям:
1) ведение вооруженной борьбы (газават) против российской власти вызывает смуту, бессмысленное кровопролитие и всевозможные раздоры, а это запрещено шариатом;
2) газават и тарикат несовместимы, поскольку первый осуществляется вооруженным путем, а второй призывает к смирению, терпению, соглашательству и компромиссу с врагом;
3) газават против российских властей противоречит шариату, так как шариат запрещает вести войну против сильного и более многочисленного врага, т.е. Российской империи, что приведет к бедствиям и бессмысленным потерям среди мусульман;
4) газават против российских властей нельзя вести, т.к. они не запрещают заниматься служением Аллаху и выполнять все религиозные каноны мусульман.
Однако местная оппозиция была не столь многочисленна и не имела высокого авторитета среди населения, а засылаемые на Северный Кавказ проповедники из других регионов, плохо знакомых с действительным положением дел на местах, с задачей не справились.
С установлением имамата правовой исламский дискурс вступил в Дагестане в новую фазу своего развития. Начиная с 1820-х гг. предметом дискуссии в нем стали отдельные аспекты исламского конституционного права. Полемика о законности с исламской точки зрения создания имамата в немалой степени опиралась на мнения классических шафиитских авторов, но вместе с тем переосмысливала их правовое наследие в контексте меняющейся военно-политической обстановки на Северном Кавказе. В создании политико-правового дискурса об имамате с его призывами к газавату приняли участие противоборствующие фракции мусульманской духовной элиты, оказавшейся в годы Кавказской войны по разные стороны, как в лагере сторонников, так и среди противников имамата. На территории созданного государства серьезной оппозиции власти имамов возникнуть не могло. Поэтому все наиболее видные представители мусульманской оппозиции имамату, таких как Саид Араканский, Юсуф Аксайский, Сулейман-эфенди и др., действовали вне досягаемости имамов. Практически все они были на службе у российского правительства, получали жалованье. Используя ислам и его служителей в своих целях, самодержавие стремилось привить горским народам дух покорности и смирения. В связи с этим были разработаны проповеди, которыми сельские муллы каждую пятницу поучали народ, толковали им обязанности их к Богу, царю, правительству и ближним. При этом необходимо было вразумить каждого, что вера пророка не только остается неприкосновенной, но еще и покровительствуема силой государственных законов.
В то же время имамы пытались противопоставить обвинениям своих известных оппонентов не менее ученые аргументы ученых, следующих шафиитской правовой традиции, преобладающей в Дагестане. Подобная задача была возложена на Муртада-Али ал-Уради, кадия в имамате Шамиля.
Идеологическое противостояние в мусульманской элите продолжалось и после окончания Кавказской войны, на протяжении длительного времени в виде малых и больших восстаний. Преобразования 60-70-х годов XIX в. на Северном Кавказе в значительной степени ограничили власть и влияние мусульманских авторитетов. В 1872 г. правительство издало положение о мусульманах Закавказья, объединенных в два духовных управления суннитского и шиитского вероучений. Мусульмане же Северного Кавказа в религиозном отношении были подчинены «Оренбургскому магометанскому духовному собранию», созданному еще в 1788 г. в г. Уфе. Подобное подчинение было чисто формальным, т.к. решение всех вопросов, связанных с юрисдикцией мусульманской элиты, находилось в руках местной административной власти.
Драматический и героический опыт народно-освободительного движения кавказских народов, при объективном и вдумчивом к нему подходе, дает современным политикам богатую пищу для размышлений и осмыслений сегодняшних событий на Кавказе и в целом в России. А ученым, историкам - огромное поле для научных поисков познания одного из сложнейших феноменов отечественной и мировой истории.
Рецензенты:
Дадаев Ю.У., д.и.н., главный научный сотрудник ИИАЭ ДНЦ РАН, г. Махачкала;
Доного М.М., д.и.н., профессор кафедры общей и социальной педагогики Дагестанского государственного университета, г. Махачкала.