Актуальность. Среди компонентов структуры психологического благополучия (цели в жизни, самопринятие, автономия, личностный рост, контроль над окружением, позитивные отношения с другими) особо выделяется такой, как компетентность в отношении окружающей социальной среды, понимаемая как способность к социальной адаптации. Проблемы социальной и социально-психологической адаптации получили достаточно детальное освещение в психологической литературе, а исследование адаптационной активности и готовности, их взаимосвязь с благополучием личности являются весьма актуальными.
Целью исследования является определения этнопсихологической специфики взаимосвязи социальной активности личности и ее субъективного благополучия.
К настоящему моменту в психологической литературе нет строго определенного научного понятия для описания термина «благополучие». Единственно очевидным является то, что термины «счастье» и «благополучие» не являются синонимами, поскольку, по определению Н.А. Бердяева, «...слово «счастье» - самое бессодержательное и ничего не значащее из человеческих слов. Никакого критерия и мерила счастья не существует, и никакого сравнения не может быть счастья одного человека со счастьем другого» [1, с.123].
Психологическое благополучие, с точки зрения А.В. Ворониной, формируется в процессе деятельности в виде внутренних интенций человека - жизнеспособности, саморазвития, самовыражения, самореализации. При этом благополучие может быть рассмотрено на четырех относительно автономных уровнях - психосоматического, психического и психологического здоровья и социальной адаптированности [2, с. 200]. Большая роль в процессе достижения последней отводится адаптационной активности личности, которая понимается как динамика психических функций, заключающаяся в процессах выявления несоответствия возможностей личности и требований среды, определении оптимальных способов преодоления этого несоответсвия, принятие решения об изменении условий среды или личностных изменениях и т.п.[3].
Активизация процессов социально-психологической адаптации в современном обществе ведет к изменениям социальной активности личности. Адаптационные процессы проходят в условиях постоянных взаимодействий человека с миром. Индивид, находящийся в ситуации значительных трансформаций окружающей среды (образовательной, социальной, предметной и т.д.), вынужден активно отслеживать изменения, постигать их суть, моделировать свои взаимодействия со средой, изменяться внутренне и антиципировать внешние изменения в среде. Общественная природа человека обусловливает важнейшую роль взаимодействий человека с социумом в процессе активной адаптации. Адаптационная активность личности, таким образом, является в значительной степени социальной по своей природе, поскольку личность формируется теми условиями, культурными и индивидуальными, в которых она живет [6]. На ее развитие влияют ценности и нормы общества, межличностные отношения, которыми она создается.
За приспособительной активностью социальной адаптации усматривается преобразовательный характер этой активности, которая свойственна лишь для высшего уровня организации биосистемы - человеку. Причем ее преобразовательный характер может быть направлен как вне, так и на перестройку личностной структуры.
Различные комбинации взаимосвязей составляющих социальной активности личности и ее благополучия, с одной стороны, зависят от особенностей социализации, в том числе и этнической, которая играет важную роль в понимании и оценке внешнего и внутреннего благополучия, применении тех или иных психологических средств для достижения благополучия, использовании личностью определенных форм активности и т.п., с другой стороны, влияют на индивидуальные и специфичные субъектные и личностные качества человека, становятся детерминантами дальнейшего личностного развития и активности человека.
Собственное толкование термина «благополучие» определяется как спокойная жизнь в довольстве, полная обеспеченность всеми доступными человеку благами, но, как указывает Р.М. Шамионов, «такое понимание совершенно не удовлетворяет требованию психологического определения этого явления. Когда речь идет о субъективном благополучии, подчеркивается не объективность «блага», а внутренняя, субъективная его оценка. Иначе говоря, в понятие «субъективного благополучия» вкладывается смысл отношения личности к различным ипостасям своей жизни и деятельности и себя самого» [7, с.7]. Автор рассматривает субъективное благополучие как интегральное социально-психологическое образование, которое содержит все три компонента психического явления: когнитивный, эмоциональный и поведенческий. Оно отражает собственное отношение человека к своей личности, жизни и процессам, имеющим важное для него значение с точки зрения усвоенных нормативных представлений о «благополучной» внешней и внутренней среде, и характеризующееся переживанием удовлетворенности собой, жизнью, деятельностью, социальными отношениями.
Л.В. Куликов полагает, что субъективное благополучие необходимо интерпретировать как обобщенное и относительно устойчивое переживание, имеющее особую значимость для личности и складывающееся из частных оценок различных сторон жизни человека.
Субъективное благополучие представлено как многокомпонентное явление. Его составляющими являются:
- социальное благополучие, проявляющееся как удовлетворенность социальным статусом, состоянием общества, к которому принадлежит индивид, межличностными связями;
- духовное благополучие, переживаемое как ощущение причастности к богатствам духовной культуры, осознание и переживание смысла;
- телесное (физическое, витальное) благополучие, предполагающее ощущение здоровья, телесный комфорт, удовлетворяющий индивида телесный тонус;
- психологическое благополучие как ощущение целостности, гармонии личности, слаженности психических процессов и функций, внутреннего равновесия [5].
Если проблемам социальной и социально-психологической адаптации посвящено большое количество исследований, то вопросы адаптационной готовности и адапатационной активности только начинают изучаться [4]. Не остаются без внимания и проблемы субъективного благополучия, удовлетворенности жизнью (Р.М. Шамионов, Л.В. Куликов, Е.А. Суслова, А.В. Воронина и др.). Однако взаимосвязь адаптационной активности личности и ее субъективного благополучия практически не изучена. В поликультурном обществе все большую остроту и значимость приобретают исследования, посвященные изучению этнических факторов. Специфическим для каждого этноса являются такие характеристики, как национальный дух, национальный характер, общий стереотип поведения. Мы предположили, что национальное и этническое своеобразие региона накладывает отпечаток на взаимосвязь социальной активности личности и ее субъективного благополучия.
Экспериментальная база. С целью определения этнопсихологической специфики этой взаимосвязи было предпринято исследование, в котором приняли участие две группы, относящие себя по результатам опроса к этническим группам русских и казахов (по 30 человек в каждой группе). Возраст испытуемых 17-20 лет. Исследование проводилось на базе общеобразовательных школ и средних профессиональных учебных заведений города Саратова и Саратовской области. Группы были выровнены по условиям социализации, мигрантов в группах не было.
Методы и методики. Результаты социально-психологической адаптации определялись по тесту СПА К. Роджерса, Р. Даймонда. Субъективное благополучие определялось методом шкалирования по методике Фетискина Н.П., Козлова В.В., Мануйлова Г.М. Использовались шкалы, позволяющие определять эмоциональный, социальный и физический компонент субъективного благополучия по семибалльной системе оценивания. В качестве математико-статистического метода использован корреляционный анализ по Пирсону.
Результаты исследования и их анализ. В результате сравнительного анализа корреляционных взаимосвязей показателей социально-психологической адаптации и субъективного благополучия в выборках русских и казахов было установлено, что насыщенность взаимосвязей выше в группе представителей русского этноса: 70 % взаимосвязей оказались значимыми. В казахской выборке данный показатель равен 43 %. Более напряженная взаимообусловленность процессов и результатов социально-психологической адаптации и состояния удовлетворенности у русской молодежи может свидетельствовать о большей роли внутренних критериев адаптированности. Состояние адаптированности достигается за счет удовлетворенности большего числа потребностей, связано с более сложной системой потребностей и мотивов. В свою очередь, недостаточное мотивирование в различных областях жизнедеятельности у русских может провоцировать снижение социально-психологической адаптированности и социальной активности в большей степени, чем у казахов.
Средне выраженная насыщенность взаимосвязей между показателями социально-психологической адаптации и субъективного благополучия у представителей казахского этноса связана с лучшей, чем у русских, сбалансированностью ориентаций субъектов, для казахской молодежи в большей степени, чем для русской, характерна ориентация на внешние, объективные показатели социально-психологической адаптации, например, такие, как показатели учебной деятельности, количество социальных контактов, возможность их использования для достижения целей, материальное благополучие и т.д. Казахские юноши и девушки адаптируются в большей степени независимо от удовлетворения своих личных потребностей, что может свидетельствовать о большей роли и показательности объективных критериев социально-психологической адаптации (качества учебы или работы, участия в общественной жизни, соблюдение дисциплины учебы и т.п.). В условиях совместной деятельности представители казахского этноса, как правило, уподобляются большинству в категориальной оценке ситуации, аккомодируют к группе, чувствительны и эмпатичны к ее мнению, сохраняют высокую степень резонансности к группе.
В то же время для русской молодежи в большей степени, чем для казахской, характерна ориентация в процессе социально-психологической адаптации на свои собственные оценки, мнение, состояния. При этом сам человек начинает принимать ответственность за свои решения, самостоятельно их оценивать и анализировать, повышается уровень его субъектности. Одновременно русские юноши и девушки в большей степени благополучны, если успешно адаптируются, а субъективное благополучие молодых представителей казахского этноса не так зависимо от результатов социально-психологической адаптации и обусловлено другими психологическими явлениями, выявление которых может стать предметом другого исследования.
Наибольшее количество статистических связей субъективного благополучия и показателей социально-психологической адаптации в группе казахской молодежи обнаружено по шкалам дезадаптации, доминирования и эмоционального дискомфорта. Именно эти показатели социально-психологической адаптированности связаны с неудовлетворенностью большего количества потребностей различного уровня. Следует отметить, что данные показатели имеют негативное содержание, и их достижение, скорее всего, не будет способствовать успешной деятельности и личностному развитию.
В группе русской молодежи наибольшее количество статистических связей имеют следующие показатели социально-психологической адаптации: внутренний контроль, ожидание внешнего контроля и дезадаптированность. Видно, что и у русской, и у казахской молодежи переживание дезадаптированности обусловлено субъективным благополучием (вернее его отсутствием), в то время как позитивные адаптационные процессы связаны, как с переживанием субъективного благополучия, так и с другими процессами (например, когнитивными, интеллектуальными, социальными), а также с реальными действиями и поведением.
Таким образом, у представителей казахского этноса в процессе социально-психологической адаптации наиболее уязвимы и легко возникают социальные и эмоциональные процессы, связанные соответственно с доминированием или ведомостью и эмоциональным дискомофортом. У русских в процессе адаптации локус контроля не отличается стабильностью.
Среди показателей субъективного благополучия по количеству статистических обратных взаимосвязей в группе казахской молодежи следует отметить напряженность и уединение, психоэмоциональную симптоматику и значимость окружения. Эти показатели субъективного благополучия детерминируются большим количеством показателей социально-психологической адаптации, что свидетельствует об их неустойчивости и напряженной динамике у представителей казахского этноса в процессе социально-психологической адаптации. У представителей русского этноса наиболее детерминированы различными адаптационными процессами общая напряженность, изменение настроения и значимость социального окружения. Видно, что общая напряженность и значимость социального окружения в процессе социально-психологической адаптации характерны как для казахской, так и для русской молодежи. В то же время адаптация у представителей казахского этноса наиболее влияет на психоэмоциональную симптоматику, а у представителей русского этноса - на изменения настроения. Можно заметить схожесть типичных взаимосвязей субъективного благополучия и социально-психологической адаптации у молодежи независимо от принадлежности к казахскому или русскому этносу: большую роль в процессе адаптации играет общая напряженность, социальное окружение и аффективные процессы, отличающиеся только по времени проявления и влияния на психологическое здоровье.
Состояние адаптированности у казахской молодежи связано с отсутствием колебаний настроения (r= - 0,44, при р<0,01), а у русской молодежи - с отсутствием напряженности (r= - 0,46, при р<0,01), колебаний настроения (r= - 0,71, при р<0,001), удовлетворенностью здоровьем (r= - 0,61, при р<0,001), повседневной жизнью (r= - 0,66, при р<0,001) и переживанием общего субъективного благополучия (r= - 0,49, при р<0,01). Субъективное благополучие в меньшей степени связано с социально-психологической адаптацией у казахов, чем у русских. В то же время выше отмечалась более сильная детерминация субъективного неблагополучия дезадаптационными процессами как у казахов, так и у русских.
Вывод. Анализ результатов предпринятого исследования позволяет сделать вывод, что если субъективное неблагополучие является показателем дезадаптационных процессов в обеих выборках, то переживание субъективного благополучия в процессе социально-психологической адаптации имеет этнопсихологическую специфику, выражающуюся в большей обусловленности адаптационных процессов переживанием состояния удовлетворения различными сторонами действительности у представителей русского этноса по сравнению с казахским.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта «Структура и предикторы благополучия личности: этнопсихологический анализ» (грант № 14-06-00250).
Рецензенты:
Шамионов Р.М., д.псх.н., профессор, декан факультета психолого-педагогического и специального образования Саратовского государственного университета им. Н.Г.Чернышевского, г. Саратов.
Рягузова Е.В., д.псх.н., доцент, доцент кафедры социальной психологии Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского, г. Саратов.