Введение
Семья является средой, в которой человек удовлетворяет свои важнейшие потребности: потребность в близких интимных отношениях с другой личностью и потребность в родительстве. Любая потребность удовлетворяется в деятельности, которая строится ее исполнителем более или менее эффективно. Структура деятельности в самом общем виде включает в себя мотивы, цели и действия, которые могут быть представлены или не представлены в сознании. Повышение уровня осознанности и согласованности приведенных компонентов ведет к увеличению результативности деятельности.
Родительство как феномен является сложной, комплексной деятельностью, которая осуществляется по общим законам, применимым к любым другим видам человеческой деятельности. На разных этапах возрастного развития личность овладевает определенными способами взаимодействия с миром с целью удовлетворения своих потребностей. Потребность в родительстве закономерно возникает на определенном этапе жизни человека и часто оказывается и наиболее сложным из этих этапов, рождающим и вскрывающим целый спектр психологических проблем родителей, подошедших к нему «невооруженными».
Большая часть видов деятельности человека для того, чтобы быть успешно завершенными, требуют их продуманного стратегического планирования: невозможно построить красивый и функциональный дом, не начертив его план, не изучив свойства материалов, из которых он будет возводиться, и не расписав график работ по его созданию.
Родительство также является деятельностью, остро нуждающейся в осознанном и ответственном подходе к ее осуществлению. Однако в современной системе российского образования уделяется недостаточное внимание подготовке юношей и девушек к одной из важнейших жизненных ролей, которые будут «разыграны» ими в ближайшем будущем. От того, какими родителями они будут, насколько счастливы и удовлетворены они будут своими родительскими ролями и результатами деятельности по воспитанию своих детей, зависит, какое будущее всех нас ждет.
Родительство – это сложное образование, включающее такие феномены, как «отцовство» и «материнство», но, как подчеркивают исследователи в данной области Э.Р. Алексеева, Т.А. Гурко, М.О. Ермихина, И.С. Кон, Р.В. Овчарова, В.А. Рамих и др., не сводится к их простой совокупности.
Несмотря на то, что интерес отечественных психологов к изучению феномена семьи в целом и родительства в частности, возник достаточно давно, на данный момент пока не выработано единого определения феномена «родительство».
Г.С. Абрамова [1] рассматривает родительство как социальные роли отца и матери, причем она считает, что освоение социальных ролей «матери» и «отца» – это главная жизненная задача развития человека в период взросления.
И.С. Кон [6] определяет родительство как систему взаимосвязанных явлений: родительские чувства, любовь, привязанность к детям; специфические социальные роли и нормативные предписания культуры; обусловленное тем и другим реальное поведение, отношение родителей к детям, стиль воспитания.
Т.А. Гурко [4] отмечает, что в англоязычной литературе используются два термина, обозначающие родительство. Первый из них – parenthood – чаще используют специалисты, анализирующие институциональные характеристики родительства. Второй – parenting – употребляется для раскрытия собственно родительских ролей, включая отклонения от одобряемых в конкретной культуре моделей обращения с детьми.
Р.В. Овчарова [8], всесторонне изучив «родительство» как феномен, дает следующее определение: родительство – интегральное психологическое образование личности (отца и/или матери), включающее совокупность ценностных ориентаций родителя, установок и ожиданий, родительских чувств, отношений и позиций, родительской ответственности и стиля семейного воспитания. Каждый компонент содержит эмоциональные, когнитивные и поведенческие составляющие. Родительство проявляется как на субъективно-личностном уровне, так и на надындивидуальном уровне.
В отечественной психологии родительство рассматривается не только с точки зрения семейной психологии, но и с гендерных позиций. Так, К.Н. Белогай [2] изучала гендерные различия в структуре родительского отношения и выявила различия в мотивационно-потребностной, поведенческой и функциональных сферах материнства и отцовства. Например, в её исследовании обнаружилось, что главными мотивами отцовства являются мотивы самоизменения, а мотивами материнства – мотивы, связанные с развитием отношений с партнером. Кроме того, женщины значительно чаще, чем мужчины, видят в ребёнке смысл своей жизни.
Еще одно направление исследований гендерных аспектов родительства – изучение самоактуализациии гендерной идентичности личности.
Л.Н. Ожигова [9] в результате исследований убедилась, что к важнейшим смысловым составляющим, задающим направления самореализации мужчин и женщин, относятся семья и профессиональная деятельность. Тема семьи появляется в рассуждениях о самореализации и собственном предназначении и у мужчин, и у женщин. Но если у женщин семья – это пространство реализации и личностных вкладов в других, то для мужчин семья – это опора, место комфорта и отдыха, то, что нужно защищать. При этом Л.Н. Ожигова утверждает, что, реализуя себя в различных пространствах своего бытия – семье, профессии, отдыхе и творчестве, женщина и мужчина рискуют попасть в стрессовую и кризисную ситуации, так как осуществляемый ими выбор и деятельность могут не получить подтверждения окружающими, не соответствовать культурным и социальным ожиданиям. Например, работающая женщина может испытать на себе социальное давление в виде негативных оценок и стереотипов, утверждающих, что работа мешает женщине быть хорошей матерью и дети недополучают внимания и заботы от нее.
И.С. Клецина [5] говорит о возможности существования противоречий в гендерной идентичности личности и утверждает, что представляется правомерным говорить по крайней мере о двух типах гендерной идентичности, присущих российским мужчинам и женщинам: первый тип может быть определен как кризисная идентичность, второй – как некризисная или согласованная идентичность. Одним из противоречий, порождающих кризисную гендерную идентичность, может быть противоречие между профессиональной и родительской ролью.
Таким образом, феномен «родительства» изучается как в русле семейной, так и в русле гендерной психологии. Семейная психология подчеркивает важность родителей для развития ребёнка, выявляет структуру родительства и определяет те факторы и условия, которые позволяют матери и отцу стать «хорошими» родителями. Гендерный подход подчеркивает не только различия в материнском и отцовском отношении к ребенку, но и проблемы совмещения социальных ролей мужчин и женщин в различных сферах их жизни.
На сегодняшний день становится актуален целостный подход к изучению «отцовства» и «материнства» в рамках психологии и социологии «родительства». Это работы Н.В. Богачевой, О.В. Глезденевой, А.В. Гумницкой, С.Ю. Девятых, М.О. Ермихиной, Н.П. Мальтинниковой, Е.А. Нестерова, Р.В. Овчаровой, Е.Г. Смирновой и других.
Раскрывая содержание, структуру феномена «родительства», нельзя забывать и о такой его стороне, как формирование будущего «родительства». В последние годы отечественные авторы уделяют данному направлению научных исследований достаточно пристальное внимание.
А.К. Рубченко [10] в своем исследовании говорит о том, что основным механизмом формирования представлений о будущей семье у подростков является процесс идентификации с родителями. По ее мнению, половое созревание и полоролевая идентификация представляют собой не два разведенных во времени процесса, а две взаимосвязанные линии психосексуального развития. Важнейшую роль в усвоении подрастающей личностью тех или иных атрибутов своего пола играют родители, чье поведение в семье определяет отношение будущего человека к окружающему миру. Родители и их взаимоотношения становятся объектом пристального внимания и подражания. Они воспринимаются ребенком как образец мужественности и женственности, как образец взаимоотношения полов, как образец, по которому «выросший ребенок» будет строить и свое родительское поведение.
В своем диссертационном исследовании Меркуль И.А. [7] дает понятие психолого-педагогической компетентности родителя, а также выделяет ее взаимосвязанные и взаимообусловленные компоненты: когнитивно-рефлексивный, ценностно-смысловой, социокультурный, личностный и эмоционально-регуляционный. По определению автора, психолого-педагогическая компетентность родителя – это формируемое личностное образование в виде подготовленности личности к конструктивному осуществлению родительской роли, складывающееся из адекватного понимания сущности выполняемых родительских задач, их социальной значимости, конструктивного владения накопленным опытом в семейной сфере, субъектного отношения к своему ребенку, постоянного совершенствования стиля воспитания с опорой на психолого-педагогические достижения в отечественной и мировой культуре в области детско-родительских отношений. Меркуль И.А. был проведен анализ уровня сформированности компонентов психолого-педагогической компетентности родителя у студентов вуза и предложена формирующая программа, по результатам которой автор констатировала позитивную динамику при формировании изучаемых параметров.
Опираясь на вышеприведенные и другие исследования, мы считаем, что «психологическая готовность к родительству» – это интегральная характеристика личности, уровень которой определяется сформированностью:
- знаний о «родительстве» как о психологическом и социальном феномене;
- образа своих будущих функциональных родительских ролей;
- личностных качеств, способствующих будущему эффективному родительству;
- рефлексии и саморегуляции;
- позитивного настроя на будущего ребенка;
- позитивной оценки себя в качестве будущего родителя как самореализующейся, самоутверждающейся и саморазвивающейся личности.
Психологическая готовность к родительству, на наш взгляд, включает следующие компоненты: когнитивно-рефлексивный, личностный и эмоционально-регулятивный.
Материалы и методы
В исследовании приняли участие 146 студентов вузов г. Нижнего Новгорода, из них 75 девушек и 71 юноша в возрасте 22–25 лет.
Для диагностики уровня сформированности каждого из компонентов психологической готовности к родительству у данной выборки был подобран специальный психодиагностический комплекс.
Для диагностики уровня сформированности когнитивно-рефлексивного компонента мы использовали следующие методики: методика «Представления об идеальном родителе» Р.В. Овчаровой, Ю.А. Дегтяревой [8]; методика А.В. Карпова «Измерение рефлексивности как психического свойства»; и авторская методика «Социальные семейные роли» (вариант «Мои будущие родительские роли»), разработанная Е.Н. Васильевой и А.В. Орловым [3]. Данный вариант методики позволяет выявить отношение к будущим функциональным родительским ролям. Респонденты заполняли бланк со списком функциональных родительских ролей, в котором они ранжировали их по предпочтению, исходя из образа своей будущей роли «матери» или «отца». Список ролей был идентичен для обоих полов и включал в себя 20 позиций.
Для диагностики уровня сформированности личностного компонента психологической готовности к родительству были использованы методики: методика исследования самоотношения (МИС) В.В. Столина, С. Пантелеева; «Шкала оптимизма –активности» Г.С. Никифорова; тест смысложизненных ориентаций (СЖО) Д.А.Леонтьева.
С целью выявления уровня сформированности эмоционально-регулятивного компонента мы использовали: методику «Шкала эмоционального отклика» А. Меграбяна, Н. Эпштейна; методику «Самооценка психической устойчивости в межличностных отношениях» (М.В. Секача, В.Ф. Перевалова, Л.Г. Лаптева); «Методику исследования уровня субъективного контроля (УСК) Е.Ф. Бажина, Е.А. Голынкиной, А.М. Эткинда.
В данной публикации мы приводим результаты исследования по выявлению гендерных различий в когнитивно-рефлексивном компоненте психологической готовности к родительству.
Обсуждение результатов
На первом этапе исследования были получены данные по методике «Представления об идеальном родителе» Р.В. Овчаровой, Ю.А. Дегтяревой [11, 373] (рисунок 1).
Рис. 1. Средние значения выраженности представлений юношей и девушек о компонентах образа «идеального родителя» по методике Р.В. Овчаровой, Ю.А. Дегтяревой
Анализируя полученные данные, мы выявили статистически значимые различия (p=0,02) только в представлениях юношей и девушек о когнитивной составляющей образа «идеального родителя». Девушки, по сравнению с юношами, придают большее значение когнитивному компоненту родительства, т.е. осознанию родителями родственной связи с детьми, представлению о себе как о родителе, образу супруга(и) как родителя, знанию родительских функций, образу ребенка. По другим компонентам образа «идеального родителя» достоверно значимых отличий между юношами и девушками получено не было.
На втором этапе мы выявляли отношение респондентов обеих групп к будущим функциональным родительским ролям, составляющим, на наш взгляд, интегральный образ роли матери или отца. Для этого использовалась методика «Мои будущие родительские роли» Е.Н.Васильевой и А.В.Орлова (рисунок 2).
Рис. 2. Средние по выборке ранги будущих функциональных родительских ролей, значимо отличающихся у юношей и девушек по методике «Мои будущие родительские роли» Е.Н. Васильевой и А.В. Орлова
Статистически значимые различия между выбором своих будущих функциональных ролей юношами и девушками были выявлены только по трем из двадцати ролей, таким как «Защитник», «Руководитель» и «Утешитель».
Роль «Защитника», т.е. того, кто будет защищать от проблем, вселять спокойствие, оказалась достаточно значимой (первые ранги наиболее значимы по условиям методики) как для девушек (средний ранг 5,6), так и для юношей (средний ранг 7,8). Однако юноши все-таки достоверно чаще (p=0,05) представляют эту роль как важную и значимую для себя в качестве будущего отца семейства. Роль «Руководителя», т.е. того, кто будет управлять, давать указания, требовать их исполнения, организовывать жизнь членов семьи, девушки относят к категории ролей наименее значимых, по сравнению с другими (средний ранг роли 14,3). Эта роль оказалась в одной группе наименее значимых ролей вместе с такими ролями, как «Дисциплинатор» (лицо, распределяющее наказания), «Зависимый» (лицо, которое зависит от других членов семьи) и «Оппонент» (лицо, с которым много разногласий, противоречий, конфликтов). Юноши же готовы «принять» на себя роль «Руководителя» в своей будущей семье (средний ранг 11,6), что говорит о готовности «будущих отцов» нести ответственность за свою семью, организовывать и управлять жизнью семьи (статистическая достоверность по сравнению с девушками на уровне p=0,02). Достоверность на высоком уровне различий (p=0,0002) между выбором юношей и девушек была получена только по роли «Утешителя», т.е. того, к которому можно обратиться за эмоциональной поддержкой, сочувствием и получить её: средний ранг роли у юношей 12,6, а у девушек – 8,2. Это говорит о том, что, несмотря на современную тенденцию женщин «играть» в профессиональной и семейной сферах «мужские» роли, «будущие мамы» видят себя как эмпатичного, понимающего, дающего эмоциональную поддержку родителя. Юноши же традиционно не совсем готовы «включаться» в эмоциональную сторону детско-родительских отношений.
Третий этап исследования был связан с выявлением уровня рефлексивности у юношей и девушек по методике А.В. Карпова «Измерение рефлексивности как психического свойства» [7] (рисунок 3).
Рис. 1. Средние значения выраженности рефлексивности юношей и девушек по методике А.В. Карпова «Измерение рефлексивности как психического свойства»
Различия между юношами и девушками по уровню рефлексивности оказались достоверно значимы (p=0,015): девушки показали более высокую рефлексивность, чем юноши. В будущем родительстве это может выразиться в способности к анализу произошедших интеракций со своим ребенком, самоконтроле во взаимодействии с сыном или дочкой в настоящем и прогнозировании своей будущей воспитательной деятельности.
Выводы
Таким образом, в ходе данного этапа целостного эмпирического исследования проблемы психологической готовности к родительству у современной молодежи мы выявили наличие гендерных различий в одном из ее структурных компонентов, а именно – когнитивно-рефлексивном, у девушек и юношей 22–25 лет. Данные результаты будут учтены нами при разработке и реализация модели и программы психологического сопровождения процесса развития психологической готовности к родительству у студентов в условиях высшего учебного заведения.
Рецензенты:
Шутова Н.В., д.п.н., доцент, профессор кафедры классической и практической психологии, ФГБОУ ВПО «Нижегородский государственный педагогический университет им. К. Минина», г. Нижний Новгород.
Семенова Л.Э., д.п.н., доцент, профессор кафедры классической и практической психологии, ФГБОУ ВПО «Нижегородский государственный педагогический университет им. К. Минина», г. Нижний Новгород.