Введение
На протяжении всей истории осетин лошадь в их жизни занимала исключительно важное место. Особенное отношение к ней определялось тем, что в прошлом лошадь играла большую роль в военном деле. Конь всегда был верным другом и боевым соратником для осетина. Лошадь, впрочем, как и оружие, находила применение не только в военном деле, но и во многих обрядах и ритуалах мирной жизни [2]. Не исключение в этом плане и свадебная обрядность. Особый интерес у исследователей свадебной обрядности осетин вызывает одна из лошадей, преподносившаяся в дар ближайшему родственнику невесты. Конь этот в этнографической литературе известен под эвфемистическим названием фаты бæх (конь стрелы). В качестве "коня стрелы" всегда преподносилась верховая лошадь. Большой интерес исследователей к этому понятию и существование в настоящее время нескольких толкований данного эвфемизма свидетельствуют об актуальности рассматриваемой проблемы.
Целью исследования является конкретизация персоны, которой преподносился подарок фаты бæх. Изучение данной проблемы является конкретной исторической задачей. Разрешение ее устранит путаницу в вопросе о принадлежности фаты бæх и, соответственно, будет способствовать верному толкованию связанных с данным эвфемизмом обрядов свадебной обрядности осетин в прошлом.
Материалом исследования послужили свадебные обряды осетин. Исследование выполнено посредством метода дедукции, использовался историко-сравнительный метод и традиционные для исторического исследования принципы объективности и системности.
Обсуждение результатов исследования
В осетиноведении рассматриваемая проблема в различной степени затрагивалась многими исследователями [17, 11, 12, 16, 3, 6, 1, 4; 5; 7; 8; 13; 15 и др.].
Первым в этнографической литературе о фаты бæх пишет знаток осетинского быта второй половины XIX века Дж. Шанаев. Он сообщает, что в прошлом у осетин сверх калыма сторона жениха преподносила подарки родственникам невесты в виде лошадей: фаты бӕх (букв. "конь стрелы"), мады бӕх (букв. "лошадь для матери"), мадыӕрвады бӕх (букв. "лошадь для дяди по матери"), ӕмцӕджы бӕх (букв. "лошадь для аталыка") [17]. Дж. Шанаев объясняет понятие фаты бæх, опираясь на то, как оно истолковывалось современными ему осетинами: слово фаты бæх означает дословно "конь стрелы", "конь для стрелы", образовано путем сложения двух слов фат - стрела и бӕх - конь, лошадь, имеет иносказательное значение. Осетины часто говорят, дальше пишет он: «на кутаг фараст, фати хузан» - дело наше сделалось прямым, подобно стреле, т.е. нужно понимать, что дело приняло весьма благополучный оборот. Поэтому говорят осетины, «фати-бах отдавался как бы в знак совершения благополучного (прямого, как стрела) направления дела» [17]. Приводимое Дж. Шанаевым народное объяснение эвфемизма фаты бæх свидетельствует о том, что уже во второй половине XIX века осетины не могли рационально объяснить рассматриваемое иносказание, ввиду архаизации данного обряда.
Почти в одно время с Дж. Шанаевым о фаты бӕх упоминает В. Пфаф. При рассмотрении семейного права, он отмечает: «у алдаров или вообще у зажиточных сословий встречаются почетные подарки, как например Fatibæch, Modibæch, Arvadibæch, Maderwadebæch, ценою в 30 рублей» [12]. В. Пфаф не разъясняет названия приводимых им подарков, но они легко читаются посредством осетинского языка, кроме понятия Fatibæch (фаты бӕх).
При исследовании семейного права осетин М. М. Ковалевский рассматривал и вопрос о калыме. Изучая эту проблему, он отмечал: «Жених или точнее его - двор обязаны сверх калыма сделать еще примерно следующие подарки родным невесты, при самом начале сватовства, тотчас же по получении благоприятного ответа: хорошего коня отцу невесты. Этот подарок известен был под наименованием фати бах, что в буквальном переводе значит «конь стрелы» [11]. М.М. Ковалевский отмечает, что фаты бӕх это лошадь, которую преподносили в дар отцу невесты. Таким образом, М.М. Ковалевский первым из исследователей попытался определить лицо, которому полагался рассматриваемый конь.
М.М. Ковалевский в интерпретации скрытого за иносказанием фаты бӕх смысла солидарен с Дж Шанаевым. Ссылаясь на него, он пишет следующее: «отдавая фатибах невестиному отцу, жених тем самым выражает свою благодарность за то, что, в виду его согласия, дело его становилось и «прямым, как стрела» и благополучно направляемо было к цели» [11]. Таким образом, оба исследователя остановились на народном толковании рассматриваемого эвфемизма.
Неудовлетворенность исследователей рассмотренным объяснением понятия фаты бæх способствовало дальнейшим попыткам прояснить этот вопрос. Забегая вперед, хочется отметить, что эти изыскания не только не способствовали решению этой проблемы, а привели к еще большему запутыванию вопроса.
Данная проблема нашла отражение и в работе А.Р. Чочиева «Очерки социальной культуры осетин». Он обратился к этому вопросу при изучении влияния военной идеологии на элементы свадебной обрядности. По мнению А.Р. Чочиева, фаты бӕх являлся своеобразной компенсацией мужчинам родственного коллектива невесты, как будущим воспитателям племянника. «Свадебные нормы предусматривали дарение фаты-бæх и комплекта оружия мужчинам фамилии (рода) невесты в качестве своего рода упреждающей компенсации предстоящих в будущем расходов и трудов по воспитанию племянников» [16].
Также он отмечает, что «фаты-бæх есть не что иное, как дар фамилии (а в исходе - роду) дядей будущего воина и богатыря, выраженный в иносказании через символ военной силы: «стрелоподобность» - стремительность, неуязвимость» [16].
Продолжая свою мысль, А.Р. Чочиев уточняет, кому конкретно преподносился этот дар: «Комплект оружия, который полагался брату невесты вместе с фаты-бæх, исходя из нормативной обязательности этого подарка, указывает на вполне определенную роль дядей по матери в воспитании у племянников качеств будущих воинов» [16]. Таким образом, А.Р. Чочиев утверждает, что фаты бӕх предназначался брату невесты.
В.С. Газданова в работе «Традиционная осетинская свадьба: миф, ритуал и символы» при рассмотрении обрядов, связанных с брачным договором, также останавливается на рассматриваемой проблеме. Она отмечает, что «фаты бæх назывался иначе мады бæх - конь для матери невесты. Жених обретал статус зятя после специального визита и дарения ее матери коня» [3]. Таким образом, согласно В.С. Газдановой, фаты бӕх и мады бӕх являются двумя разными номинациями одного и того же коня.
Однако, на наш взгляд, это противоречит реальной действительности. Обряд преподнесения в дар матери невесты коня действительно существовал в прошлом у осетин, но этот конь не назывался фаты бæх. Все авторы, рассматривавшие лошадей вместе с фаты бæх, упоминают обязательно мады бæх. Возникает вопрос, почему В.С. Газданова совмещает их. Вероятно, это произошло по причине недостоверности используемого ею источника. Дело в том, что при рассмотрении данной проблемы она опиралась, главным образом, не на первоначальную рукопись Б.М. Каргиева, а на ее отредактированный вариант, изданный отдельной книгой в 1991 г.
По нашему мнению, для верного освещения рассматриваемой проблемы важным источником является рукопись работы Б.М. Къарджиаты «Ирон царды æгъдæуттæ революцийы размæ» (Б.М. Каргиев «Обычаи осетин до революции»), которая хранится в научном архиве СОИГСИ. Она написана на основе личных наблюдений и свидетельств знатоков традиционного осетинского быта в начале XX в. Влияние научной литературы по этнологии осетин в работе Б.М. Каргиева не прослеживается, что увеличивает его ценность как оригинального источника. Свадебная обрядность в ней описана с исчерпывающей полнотой, вплоть до мельчайших деталей. В ходе подготовки к изданию рукопись Б.М. Каргиева поверглась серьезной редакторской переработке. Последствием этого является искажение этнографических данных в отдельных местах. По этой причине изданная в 1991 году книга Б.М. Каргиева «Осетинские обычаи» не может служить достоверным источником в научных исследованиях.
Так, в книге, в месте где описывается обряд «Сиахсдзыд», о коне, который дарит зять матери невесты, говорится следующее: «Чызджы мадæн балхæны бæх (фаты бæх), къабайагтæ емæ кæлмæрзæнтæ...» (Теще покупает коня (фаты бæх), отрез ткани на платье и головной платок...») [10]. В рукописи же рассматриваемый фрагмент следующий: «...бæх балхæны чызджы мадæн, ноджы дæр балхæны къабайæгтæ æмæ кæлмæрзæн...» (коня покупает теще и еще покупает отрез на платья и платок...». Как видим, фаты бæх в данном фрагменте в рукописи отсутствует [9]. В рукописи фаты бæх упоминается, когда между двумя родственными коллективами проходят переговоры о калыме. По свидетельству Б.М. Каргиева, в составе калыма обязательно должны были быть два быка, две коровы и фаты бæх, остальной калым мог быть выплачен другим имуществом. Сверх калыма родственники невесты требовали коня для брата невесты и коня для брата матери невесты [9].
Весь обряд дарения родным невесты фаты бӕх В.С. Газдановой интерпретируется следующим образом: «Возможно, в этом обычае закодирован древний мотив о первом браке между Небом-жеребцом и Землей-кобылой, в результате которого появляется все сущее на земле. Вместе с тем возможны и параллели со скифской генеалогической легендой о лошадях Геракла, сокрытых мифологической матерью скифов - Змееногой девой [3]. Однако по причине того, что использовавшийся В.С. Газдановой источник страдает неточностями, к данному выводу надо относиться осторожно.
Ш.Ф. Джикаев в работе «Древний быт и мировоззрение осетинского народа» уделил внимание интересующему нас вопросу. Он видит в фаты бӕх залог, скрепляющий брачный сговор. Нарт Хамыц засватал дочь Донбеттыров (жители водного царства. - А.Б.) и оставил у них своего коня в качестве фаты-бæх, и это являлось символом брачного сговора [6]. Ш.Ф. Джикаев не называет конкретное лицо, которому преподносился фаты бӕх, он интерпретирует его как подарок, который скреплял сговор между кровнородственными группами жениха и невесты. Согласно этнографическим материалам, у осетин во время сговора действительно преподносился символический подарок. Так, В. Пфаф сообщает: «Если между членами рода дело покончено, то старшина, в некоторых местах так же и жених, с депутациею молодых людей отправляется в дом невесты и с напыщенною речью и церемониями платит задаток, примерно в 5 или 10 руб., корову или, как maximum - одну лошадь» [12]. Следует отметить, что лошадь, которая оставлялась в залог, не определяется им как фаты бӕх.
Попытка раскрыть смысл понятия фаты бæх предпринята в статье Ф.О. Абаевой «О семантике и символике коня бæх в свадебной обрядности осетин» [1]. Она не дает однозначного ответа, кому из родственников невесты преподносился фаты бӕх. Однако Ф.О. Абаева отмечает, что в послесвадебной обрядности осетин существовал обряд приглашения родителей невесты для совместной трапезы с родителями жениха, при этом «мать и отец должны были приехать на конях, подаренных зятем. Это считалось почетным» [1]. Таким образом, по мнению Ф.О. Абаевой, у осетин во время свадебной обрядности зять дарил коней как матери, так и отцу невесты, но, которая из этих лошадей называлась фаты бæх, она не уточняет.
Т.Т. Дауева в статье «Конфликты, связанные с заключением брака, и способы их разрешения в традиционном осетинском обществе» отмечает, что зажиточные осетины во время брачного сговора «преподносили отцу и матери невесты коня - фыды бæх, мады бæх» [5]. Т.Т. Дауева, так же, как и Ф.О. Абаева, не конкретизирует, который из этих лошадей назывался осетинами фаты бæх.
Таким образом, на основе выполненного анализа можно утверждать, что в настоящее время эвфемистическое название фаты бæх различными авторами трактуется по-разному.
Помощь в раскрытии смысла понятия фаты бæх нам окажут легко объяснимые с осетинского языка прозрачные названия других лошадей, фигурировавших в свадебной обрядности осетин и преподносившихся как персональные подарки: мады бæх - преподносился матери невесты; мадыарвады бæх - конь для ближайшего родственника невесты по матери; ӕрвады бæх - конь для брата невесты; амчеджы бæх - конь, предназначавшийся для амчег-а, т.е. лица, находившегося в родстве с семьей невесты на основе аталычества. Как видим, рассмотренные лошади преподносились конкретным лицам, находившимся в близком родстве с невестой. На наш взгляд, искать за пределами этого круга лицо, которому преподносился в дар фаты бæх, не стоит. Персона эта должна быть из ближнего круга родственников невесты.
У других народов, которым известны аналогичные подарки родственникам невесты, одним из главных получателей коня является отец невесты. Так, у карачаевцев в период сватовства обговаривалось внесение стороной жениха подарков. Помимо калыма, жених должен был преподнести в дар отцу или дяде невесты по матери лошадь. Кроме того, у карачаевцев, так же, как и у осетин, предполагалось преподнесение лошади в подарок матери и брату невесты.
Свадебная обрядность кумыков предполагала преподнесение оседланного коня в счет калыма отцу или кому-либо другому из родственников невесты [14].
Рассматриваемый обычай отмечается и за пределами Кавказа. Так, в прошлом у башкир подарки жениха при сватовстве состояли из лошадей и скота. При этом надо отметить, что одна из лошадей передавалась обязательно отцу невесты.
Аналогичная картина наблюдается и у казахов. В период сватовства сторона жениха преподносила отцу невесты подарки, среди которых обязательно должна была быть лошадь. Схожий обычай существовал и у хакасов. Жених также обязан был подарить стороне невесты хорошего коня. Лошадь получал отец невесты или кто-то из его родных братьев.
Приведенный историко-сравнительный материал наглядно иллюстрирует наличие в свадебной обрядности многих народов бытования в прошлом обычая преподнесения стороной жениха лошадей родственникам невесты. Среди этих персон у большинства народов фигурируют отец, мать, брат, а также дяди, как по отцу, так и по матери. У осетин среди лиц, получающих при брачном сговоре подарок - лошадь, не упоминается только отец, но зато всегда присутствует фаты бæх. Это наводит на мысль, что под иносказанием фаты бæх скрывается лошадь, предназначавшаяся отцу невесты.
Таким образом, мнение исследователей, считающих, что фаты бæх (конь стрелы) является иносказанием коня для отца невесты, следует признать единственно верным. Фаты бæх был не только дорогим подарком, в материальном отношении, но и показателем высокого статуса как дарителя, так и того, кому он был предназначен.
Рецензенты:
Чибиров Л.А., д.и.н., профессор, заведующий отделом этнологии ФГБУН Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-Алания, г. Владикавказ.
Гутнов Ф.Х., д.и.н., профессор, заведующий отделом источниковедения ФГБУН Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-Алания, г. Владикавказ.