Сетевое научное издание

Современные проблемы науки и образования

ISSN 2070-7428

"Перечень" ВАК

ИФ РИНЦ = 0,936

Введение

Остеоартрит (ОА) – распространенное прогрессирующее заболевание суставов, которое чаще всего поражает людей среднего и пожилого возраста, существенно снижая качество жизни, работоспособность и возможность выполнения повседневных задач [1, 2]. Во всем мире отмечается рост заболеваемости остеоартритом, распространенность достигает 7 % населения планеты, что в 2019 г. составило более 500 млн чел. [3]. Женщины в постменопаузе считаются группой высокого риска развития ОА из-за физиологических изменений, связанных с менопаузой, включая гормональные изменения, возрастную дегенерацию суставного хряща и повышенную чувствительность к боли [4, 5]. Распространенность ОА кисти среди населения в целом оценивается примерно в 3–8 %, в первую очередь поражая дистальные межфаланговые суставы, а также запястно-пястный сустав большого пальца [6]. Факторы риска остеоартрита суставов кистей (ОАСК) включают в себя пожилой возраст, женский пол, семейный анамнез ОА, работу с повышенной нагрузкой на кисти, ожирение, метаболический синдром и низкоинтенсивное воспаление [7]. Несмотря на высокую распространенность ОАСК и его социальную значимость, молекулярные механизмы патогенеза остаются менее изученными по сравнению с ОА коленного и тазобедренного суставов [8]. В патогенезе ОАСК на первый план выходит не дегенерация за счет «механических» эффектов осевой нагрузки, как в случае с крупными суставами, а дегенеративные процессы за счет врожденного несовершенства соединительной ткани, действия ферментов дегенерации (матриксных металлопротеиназ) и синтеза медиаторов воспаления [9, 10]. Одним из возможных предикторов развития ОА крупных суставов, по данным литературы, является недифференцированная дисплазия соединительной ткани (нДСТ) – генетически детерминированное нарушение развития, деградации и метаболизма соединительной ткани, которое носит системный характер [11]. Тем не менее нДСТ в качестве предиктора развития ОАСК практически не изучалась, несмотря на наличие потенциально общих звеньев патогенеза, что требует дальнейшего научного поиска.

Цель исследования – изучение распространенности признаков нДСТ среди пациенток с остеоартритом суставов кистей.

Материалы и методы исследования

Проведено одномоментное поперечное исследование с участием 122 женщин в менопаузе. В основную группу вошли 80 женщин с остеоартритом суставов кистей (возраст 62 [56,0; 66,0] лет), в группу контроля – 42 женщины (возраст 60 [58,0; 65,0] лет) без суставной патологии. От каждого исследуемого было получено письменное добровольное согласие. Исследование проводилось в соответствии с «Этическими принципами научных медицинских исследований с участием человека» и было одобрено локальным этическим комитетом ФГБОУ ВО БГМУ Минздрава России. Наличие признаков дисплазии соединительной ткани оценивалось балльно-количественным методом по таблице Т.И. Кадуриной в модификации А.В. Тюрина [12], где признакам ДСТ присваиваются баллы значимости (0–1–2) в соответствии с чувствительностью и специфичностью и оценивается как наличие самого признака нДСТ, так и сумма баллов. Для диагностики гипермобильности суставов (ГМС) использовалась классическая 9-балльная шкала Beighton [13], впервые предложенная в 1998 г., являющаяся «золотым стандартом» диагностики ГМС.

Критерием включения в основную группу являлся верифицированный по критериям EULAR 2023 [14] и рентгенологически диагноз ОАСК. Критериями исключения для обеих групп были: сахарный диабет, воспалительные системные заболевания соединительной ткани, травмы верхних конечностей, острый инфекционный процесс, ишемическая болезнь сердца, сердечная недостаточность, хроническая болезнь почек в стадии декомпенсации, профессии, ассоциированные с повышенной нагрузкой на верхние конечности.

Статистический анализ полученных данных проводился в среде GraphPad Prism 8, Excel 2021. Нормальность распределения определялась по критерию Колмогорова – Смирнова.
При нормальном распределении данные представлены в виде среднего значения и стандартного отклонения (M ± SD), при ненормальном – в виде медианы и интерквартильного интервала (Me [Q1; Q3]) Для сравнения количественных данных с нормальным распределением использовали t-критерий Стьюдента, с ненормальным – U-критерий Манна – Уитни. Для сравнения категориальных переменных применяли точный критерий Фишера (χ²). Различия считали статистически значимыми при p < 0,05. Характеристика исследуемых групп представлена в табл. 1.

Таблица 1

Характеристика исследуемых групп

Примечание. ОАСК ‒ остеоартрит суставов кистей, ИМТ – индекс массы тела.

Источник: составлено авторами на основе полученных данных в ходе исследования.

Результаты исследования и их обсуждение

Была проведена оценка наличия нДСТ в целом и частот встречаемости основных фенотипических признаков нДСТ в группах с ОАСК и контроля. Результаты представлены в табл. 1 и 2.

Таблица 2

Распределение фенотипических признаков нДСТ среди пациентов в исследуемых группах

Примечание. ОШ – отношение шансов, ДИ – доверительный интервал, ВНЧС – височно-нижнечелюстной сустав.

Источник: составлено авторами на основе полученных данных в ходе исследования.

В целом в группе ОАСК отмечалась более выраженная в сравнении с группой контроля диспластическая стигматизация (11,25 ± 4,65 против 6,05 ± 3,90 баллов, при р < 0,0001). Среди обследованных в группе ОАСК чаще встречались такие признаки, как хруст в суставах (81,25 %), миопия легкой степени (66,25 %), варикозное расширение вен нижних конечностей 61,25 %), реже всего – деформация грудной клетки (1,25 %), долихостеномелия (1,25 %), стрии и гиперэластичность кожи (2,50 %). В группе контроля чаще всего отмечались хруст в суставах (47,62 %), миопия легкой степени (38,09 %) и варикозное расширение вен нижних конечностей (40,47 %), значительно реже – келоидные рубцы, стрии, пролапс митрального клапана и долихостеномелия (по 2,38 %). Со стороны опорно-двигательного аппарата (ОДА) статистически значимо чаще регистрировались такие проявления, как вальгусная установка стоп (p = 0,009, ОШ = 4,57, 95 % ДИ 1,48–14,18) и хруст в суставах (p = 0,0002, ОШ = 4,77, 95 % ДИ 2,09–10,88).

Помимо фенотипических признаков ДСТ, ассоциированных с ОДА, в группе с ОАСК отмечалась патология других органов и систем: грыжи внутренних органов (p = 0,009, ОШ = 3,79, 95 % ДИ 1,43–10,1), опущения внутренних органов (p = 0,0002, ОШ = 5,52, 95 % ДИ 2,2–13,9), геморрагические проявления (p = 0,002, ОШ = 4,04, 95 % ДИ 1,67–9,8), варикозное расширение вен нижних конечностей (p = 0,04, ОШ = 2,32, 95 % ДИ 1,08–4,98), миопия легкой степени (p = 0,005, ОШ = 3,19, 95 % ДИ 1,47–6,93), деформация желчного пузыря (p = 0,03, ОШ = 3,83, 95 % ДИ 1,23–11,97) и гастро-эзофагеальная рефлюксная болезнь (p = 0,001, ОШ = 3,71, 95 % ДИ 1,69–8,18).

Данные об ассоциации остеоартрита суставов кистей и нДСТ ограничены. Небольшое число исследований указывает на то, что при наличии признаков нДСТ риск развития остеоартрита в целом выше, при этом клиническая картина может варьировать: отмечается более ранний дебют заболевания, выраженный болевой синдром, полисуставное поражение и более частое вовлечение мелких суставов кистей [7, 15].

В данном исследовании авторами были обнаружены более выраженная диспластическая стигматизация и ассоциации фенотипических признаков нДСТ у женщин с ОАСК, что может указывать на возможные общие звенья патогенеза и, вероятно, потенциальные точки приложения для профилактики и лечения, наряду с хорошо изученными факторами риска, такими как возраст, масса тела и метаболический синдром [4].

ОАСК ассоциировался с такими признаками нДСТ, как деформация желчного пузыря, ГЭРБ, птозы и грыжи внутренних органов. Соединительная ткань входит в структуру многих органов желудочно-кишечного тракта (ЖКТ), что делает патологию ЖКТ достаточно часто ассоциированной с наличием нДСТ [16]. Однако информации об ассоциациях данных фенотипических признаков с наличием ОАСК практически нет. ГЭРБ в данном исследовании значимо ассоциировалась с ОАСК. Предполагается, что ГЭРБ при ДСТ может быть ассоциирована с дефицитом тенасцина (TNX) и, вследствие этого, нарушениями регуляции моторной функции блуждающего нерва [17]. С другой стороны, H. Xu и соавт. (2023) в исследовании методом Менделевской рандомизации, обнаружили ассоциацию ОА в целом с ГЭРБ (ОШ = 1,26, 95 % ДИ 1,13–1,42), но не с язвенной болезнью или воспалительными заболеваниями кишечника, объясняя причинно-следственную связь частично с лечением опиоидами, но не нестероидными противовоспалительными препаратами (НПВП) [18]. В другом исследовании также с применением метода Менделевской рандомизации Y Zhou и соавт. (2024) обнаружили ассоциации ОА коленного сустава и наличием ГЭРБ (ОШ = 1,519; 95 % ДИ 1,244–1,856; р = <0,001) [19], а Kovari E (2020) и соавт. обнаружили, что у женщин с генерализованным ОА повышен риск развития ГЭРБ, дивертикулеза кишечника и язв верхнего отдела желудочно-кишечного тракта [20], что объясняется B.R. da Costa и соавт. (2021) длительным приемом НПВП для купирования болевого синдрома [21], что согласуется с полученными нами данными.

Висцероптозы являются одним из фенотипических признаков нДСТ, однако данные фрагментарны. Одним из первых упоминаний птозов внутренних органов в контексте нДСТ является описание клинического случая R.S. Ratani и соавт. (2000). Авторы представили наблюдение 38-летнего пациента с синдромом Элерса – Данло, у которого была выявлена редкая комбинация висцероптозов: дистопия селезенки в грудной клетке, грыжи желудка и толстой кишки через большой дефект диафрагмы в грудную клетку [22]. В другом исследовании Y. Chan и соавт. (2025) с участием 20 пациентов с синдромом Эллерса – Данло и синдромом раздраженного кишечника при контрастном исследовании тонкого кишечника с барием в вертикальном положении не было выявлено существенных различий в топике и мобильности внутренних органов, по сравнению со здоровыми исследуемыми, а степень пролапса тонкого кишечника не коррелировала с клиническими симптомами или баллами по шкале Beighton [23]. Несмотря на наличие отдельных описаний висцероптозов при нДСТ, как в клинических наблюдениях, так и в сравнительных исследованиях, в доступной литературе отсутствуют данные, напрямую связывающие эти проявления с ОАСК.

Также ОАСК ассоциировался с геморрагическими проявлениями и варикозным расширением вен нижних конечностей, что может быть обусловлено хрупкостью капилляров и периваскулярной соединительной ткани при нДСТ, реже дисфункцией тромбоцитов, дефектами фибринолиза или других компонентов гемостаза и сосудистой стенки, что не противоречит полученным авторами данным [24].

ОАСК ассоциировался с миопией легкой степени, одним из частых проявлений нДСТ, однако о распространенности миопии среди лиц с ОАСК известно недостаточно. Lin Zhou и соавт. (2018) описали в нескольких семьях ассоциации миопии тяжелой степени с мутациями в генах коллагенов 2 и 11 типов (COL2A1 и COL11A1)[25]. E. Brizola и соавт. (2020) описали синдром Стиклера – редкую гетерогенную коллагенопатию, сочетающую в себе умеренную или тяжелую миопию в детстве, потерю слуха, дисморфические черты лица, расщелину неба как предиктор раннего остеоартрита [26].

В проведенном авторами исследовании были обнаружены ассоциации ОАСК с патологией ОДА, а именно с такими неспецифическими признаками, как хруст в суставах и вальгусная установка стоп, но не с ГМС, нарушениями осанки и плоскостопием – наиболее частыми предикторами ОА крупных суставов. G.H. Lo и соавт. (2018) в исследовании с участием 3495 пациентов описали более высокий риск развития ОА коленного сустава в группе с хрустом суставов в целом [27]. Аналогичные ассоциации были выявлены A.K. Abrahamsson и соавт. (2017), у 54 пациентов с ОАСК, что позволяет предположить наличие ОА височно-нижнечелюстного сустава (ВНЧС) как проявления генерализованного ОА и быть симптомом самого ОА, а не нДСТ [28]. В проведенном авторами исследовании ОАСК был ассоциирован с вальгусной установкой стоп, однако такой связи с плоскостопием не было выявлено. Для ОАСК подобных данных в литературе нет, в то время как при ОА коленного сустава оба признака – и вальгусная установка стоп, и плоскостопие – описаны как значимые ассоциированные факторы [27–30]. Связь ОАСК с ГМС в проведенном авторами исследовании также не подтверждена. В литературе данные противоречивы. Так, в единственной работе, напрямую посвященной этой теме, V.B. Kraus и соавт. (2004) описали наличие ГМС как возможный протективный фактор в отношении ОАСК [31]. Однако с накоплением клинических данных результаты становятся еще более противоречивыми. Ряд исследований указывают на ГМС как на фактор риска раннего остеоартрита различной локализации: K.Y. Shiue и соавт. (2020) показали его связь с ранним ОА коленных и тазобедренных суставов [32]. В то же время P.P.E. Flowers и соавт. (2018), T.R. Gullo и соавт. (2019) не подтвердили наличие подобных ассоциаций [33, 34]. Таким образом, вклад ГМС в развитие ОАСК также требует дальнейших исследований [35].

Заключение

Сама нДСТ в целом и ряд ее фенотипических признаков встречается у женщин с ОАСК чаще, чем в популяции, что подтверждает роль нДСТ как предиктора развития ОА и может быть использовано для оценки риска его развития.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.