В последнее время мировой порядок в современном обществе начал сталкиваться с проблемами разнонаправленности религиозно-политических постулатов и течений, которые делают попытки заявить о себе порой в самых жестоких и экстремистских формах. Глобализация мирового устройства сдвинулась со своей оси и приняла несколько угрожающие, искаженные и не свойственные ей формы. Более того, понятия экстремизма и радикализма в разных интерпретациях - будь то политических или религиозных, в различных странах трактуются по-разному, а, следовательно, и законодательно имеют разные подходы к их пониманию [12]. Эти два аспекта имеют широкие понятийные рамки и подходы в их изучении. Мы коснемся лишь религиозно-просветительского понятия этих аспектов в контексте системы образования дореволюционной России, которая моделирует сегодняшние условия и реалии.
Внимательно и объективно изучая опыт деятельности образовательных учреждений дореволюционной России, мы сможем не только уберечься от неверных решений, но и обрести дополнительный источник новых подходов, отказаться от устаревших стереотипов, осмыслить общечеловеческие приоритеты в области образования. Обращение к такому опыту дает возможность определить наиболее эффективные пути развития, а также педагогики в целом и тем самым способствовать осуществлению необходимых реформ в среднем, профессиональном и высшем образовании в стране.
Вне всяких сомнений, что современные условия в социальной образовательной среде становятся более гибкими и либеральными. Светское понимание гражданской идентичности зачастую идет «в ногу» с религиозными местными особенностями территорий, на которых эта образовательная среда базируется. Тем не менее религиозный радикализм и экстремизм, носящий мусульманский оттенок, в настоящее время является одной из злободневных проблем нашего времени. Неправильная трактовка мусульманских законов шариата, сознательная неприязнь к интегрированию в светское общество, а также популярность «новых» для нашего региона направлений в исламе, не свойственных старым и добрым татарским традициям, создают благоприятные условия для создания радикальных и экстремистских течений, совершенно не свойственных регионам России.
На протяжении многовекового процесса формирования государственности в России опыт показывает, что многонациональность и полиэтничность социальных групп в обществе могут существовать совместно, дополняя друг друга и создавая тем самым толерантную и комфортную среду для каждого.
Культурный подъем России, начавшийся с воцарением Екатерины II, уже тогда базировался не только на «дворянском субстрате», но и на «добром обхождении» некогда притесненных этносов и их религий. Так, в 1767 г. в России была небезуспешно предпринята попытка включения в Комиссию Уложения законов Российской империи представителей татарских общин Казани и Оренбурга. В 1773 г. правительство Екатерины II и Священный Синод выносит указ о терпимости вероисповеданий, тем самым сделав серьезный шаг в направлении толерантности и веротерпимости в России. Напротив, в это время в Европе происходят гонения на «неугодные» религиозные организации, в частности на орден иезуитов, который был многие столетия оплотом и опорой папства. После долгих переговоров между католическими и римским дворами происходит конфликт, результатом которого становится упразднение ордена. Иезуиты были полностью исключены из духовной христианской жизни, а конфискованные имения, бывшие во владении ордена, были поделены между европейскими католическими дворами [11]. Этот конфликт в духовной жизни Европы был спровоцирован внутриполитическими и экономическими проблемами и нес в себе мононациональные и моноконфессиональные особенности, тогда как в России практически в это же время с принятием правительством Екатерины II новой «интеграционной» модели по сохранению различных вероисповеданий создавалась благоприятная среда для духовной и просветительской жизни народов и этносов, ее населявших. Причем религиозное просветительство мусульман в Поволжье в сравнении с европейской религиозной просветительской моделью шло вместе с его реформами [1].
Следует также отметить, что в XVIII в. татары в мусульманском мире были одними из первых, кто сделал попытку интегрироваться в российское общество путем просветительско-реформаторских идей. Такое проявление в российской истории некоторые западные исследователи назвали «оригинальным туземным чудом, которое образовалось, вероятно, в единственном роде» [3]. Тяга татарского населения к знаниям и учебе очень подробно описана у К. Фукса в его исследовании «Казанские Татары» [13], причем грамотность среди молодого населения была настолько ощутимой, что некоторые православные миссионеры видели в этом главную причину своей «миссионерской беспомощности». В дальнейшем русская православная миссионерская политика, следуя правительственному курсу, займет сторону толерантности ко всем конфессиям в государстве [7].
Надо отметить, что конец XVIII века – время заметных перемен в области религиозного просветительства и народного образования в мусульманской, прежде всего татарской, среде. В типографии Российской Академии наук был напечатан арабский текст Корана (1787 г.), в Казани открылись Анапаевское, Ахундовское и Амирхановское медресе (1771-1780 гг.), в Казани, Астрахани и Тобольске были учреждены татарские школы (1799 г.), мектебе при мечетях действовали уже повсеместно. (По сведениям Д.М. Исхакова, к началу 1860-х гг. сеть конфессиональных школ, мектебе и медресе в Волго-Уральском регионе насчитывала 1482 заведения.) [5]. То, что при каждой мечети действовала начальная школа (мектебе) или повышенная (медресе), говорит о том, что мечети были центром не только религиозной, но и практически всей духовной жизни мусульман и сыграли большую роль в распространении образования. С 1804 г. берет свое начало история Казанского университета, давшего России и татарскому народу многих известных ученых и деятелей культуры.
Резкое увеличение числа рукописных письменных источников и их авторов, разнообразность их жанров наблюдаются в конце XVIII в., когда формируется начало татарской теоретической мысли, происходит возрождение школы и образования. Наиболее популярными произведениями того времени являлись «Иман шарты» (Азбука с приложением условий веры – 52 700 экз.), Коран и его суры, Гафтияк (седьмая часть Корана, содержащая наставления – 21 300 экз.). Среди выпускавшихся изданий значительное место занимали учебные книги, применявшиеся в медресе. Это «Истуани», «Субат аль-гаджизин», «Фавз ун-наджат», «Сайф уль-мулюк», «Пиргули». Издавались также классические произведения тюркской литературы: «Кыйса-и-Йосиф» Кул Гали, «Кыйса-и-Кисекбаш», «Рисале-и-Гализе» Таджетдина Ялчыгола, «Бедавам китабы» и др. Если в первой четверти века преобладали религиозная, религиозно-дидактическая литература и книги для начального образования, то во второй четверти издается и литература по праву, философии, поэзия [6].
Предпринимаются меры по созданию письменности для бесписьменных финно-угорских народов и чувашей. Началось книгопечатание на восточных языках арабским шрифтом. На основе русской орфографии издаются первые грамматики, появились переводы «Начатков христианского учения», Евангелий. Стали открываться сельские приходские училища.
В 1802 г. из Петербурга в Казань переводится восточная типография, дается разрешение на издание и распространение мусульманских книг в районах с мусульманским населением. В итоге Казань становится главным очагом распространения мусульманской литературы на территориях Казахстана, Средней Азии, Кавказа. Все это свидетельствовало об изменении статуса ислама.
Несомненно, огромную роль в дальнейшем процессе «реконструкции» мусульманской идентичности в регионе сыграл татарский религиозный деятель и мыслитель Ш. Марджани, который привнес в среду татарских мусульман дух религиозного и просветительского реформаторства. Благодаря его религиозно-реформаторским взглядам были решены многие спорные религиозные и образовательно-просветительские вопросы и суждения, которые в дальнейшем повлияли на характер «мусульманского фактора» в Поволжье. Считая многие положения в мусульманском традиционализме излишними, не отвечающими духу времени, Марджани выступал за «открытые двери иджтихада» (от араб. «иджтихада» - выносить самостоятельное решение в спорных религиозных вопросах) и хорошо отзывался о философии. Наконец, он был одним из первых противников религиозного фанатизма – ишанизма. Идеи Марджани об «очистке» ислама от позднейших наслоений, ориентирование на интеграцию с западной цивилизацией «внесли большой вклад в процесс интеллектуально-духовного возрождения татарского народа» [15]. Будучи блестящим ученым и преподавателем, Марджани одним из первых согласился обучать будущих татарских учителей начальных классов на русском языке. Он много привносил нового в педагогический процесс, стремился привить своим ученикам способность мыслить самостоятельно, что кардинально ломало прежние методы обучения, базирующиеся на догматизме и авторитаризме. «Наука – говорил он - есть абсолютное совершенство, принадлежащее достоинствам истины» [8]. В начале XX в. в татарском обществе происходят первые попытки пробуждения национального самосознания, которое начинает тесно переплетаться с классическим исламом, способствуя укреплению позиции религии и национальной культуры. Более того, с развитием буржуазных отношений в России и появлением татарской интеллигенции начинает расти число образованных и энергичных молодых людей, готовых к прогрессивным преобразованиям и общественным обновлениям. Предпринимаются энергичные попытки в преодолении научно-технической отсталости мусульман, создаются новые школы, а вместе с ними новая методика преподавания, начинают печататься учебные пособия и научные книги на татарском языке [2]. Все эти существенные изменения, проходившие в среде татарских мусульман, были направлены на выявление всех положительных и полезных механизмов в научном и общественном поле европейской культуры, тем самым предопределяя новый современный облик ислама, созданный молодой татарской интеллигенцией.
В это же время происходят качественные сдвиги в развитии исламской и татарской общественной мысли. В области философии, богословия, социально-этических представлений все больше ощущается необходимость обновления, освобождения от схоластики. Поэт и мыслитель Г. Утыз-Имяни (1754-1834) посвятил проблеме модернизации общественного сознания свое основное сочинение под характерным названием «Мухиммат аз – замани» («Признаки времени»). Его последователь Абу-Наср аль-Курсави (1776-1812) - «гений исламской философии», по определению видного просветителя Джамалютдина Валидова, первым в Поволжье выступил с критикой схоластики, подпитываемой традицией калама (метафизической философии ислама). Аль-Курсави считал, что не только муллы, но и каждый член общины должен чувствовать себя способным к иджтихаду (толкованию догматов веры) [14].
Получили развитие исторические, философские знания и другие науки. В конце XVIII в. Х. Муслими и Т. Ялчигул написали сочинение по истории Волжской Булгарии. В работах Ялчыгула рассматривались вопросы литературы, народной медицины, мусульманского права. Свой вклад в изучение средневековой литературы внес Г. Утыз Имяни. Он исследовал, в частности, знаменитую поэму булгарского поэта XIII в. Кул Гали «Кыйсса-и Йусуф» («Сказание о Йусуфе»). Его перу принадлежало также немало трактатов по философии, мусульманскому богословию [10].
Исходя из необходимости повышения безопасности и мобильности общин в среде татарского духовенства с середины XVIII в. появляются идеи религиозного реформаторства. Татарская общественная мысль, ее светское направление, питавшее идеологию освободительного движения, постепенно переносит акценты на мирные, культурно-просветительские пути и методы национального возрождения, открывающиеся в результате изменения стратегии самодержавия в отношении российских мусульман.
Религиозная психология сельского населения (татарское население в XVIII в. было в основном сельским) и городских низов, как правило, принимает форму «народного» ислама, соединяющего в себе исламские постулаты с некоторыми народными обычаями и этническими особенностями. А слой феодальной аристократии и интеллектуалов, которые, как правило, являются носителями систематизированного, теоретически организованного религиозного знания, так называемого книжного ислама, у татар в этот период был незначительным.
В татарском обществе в XVIII веке наметился поворот к началу модернизации, но общественное сознание развивалось в тесной связи с традиционными исламскими представлениями и идеями. С другой стороны, структурные изменения в обществе, связанные с проникновением в Россию буржуазных отношений, обусловили общее направление социально-экономического развития по капиталистическому пути, что в свою очередь предполагало существенные изменения в массовом сознании. Общественная и философская мысль конца XVIII - начала XIX вв. отражала именно эту двойственность общественного сознания как результат взаимодействия двух направлений: осознания необходимости радикальных идейных изменений и мощного консервативного фактора – силы традиций, ислама. В этих условиях новые взгляды, концепции и нормы могли быть осмыслены только сквозь призму ислама в привычных для народа образах и понятиях, поэтому единственно приемлемой формой новой идеологии у татар в этот период могли быть религиозные реформаторские идеи в рамках традиционной религиозной идеологии.
Таким образом, татарская общественная мысль дореволюционной России при решении проблем интеграции в общемировую систему ценностей создала целый ряд мыслителей, общественных деятелей, просветителей и политиков, сумевших объединить религиозные общечеловеческие ценности с социальными аспектами общественного прогресса. На протяжении тысячелетней истории мусульманства в Поволжье с принятием булгарами в 922 г. ислама национальные традиции несут в себе особый, присущий лишь многонациональным народам смысл, заключающий в себе универсальность и приспособляемость к многочисленным этнополитическим факторам, в которых эти традиции пытаются выжить [9]. В настоящее время в Татарстане качество преподавания в специализированных мусульманских заведениях невысокое. «К сожалению, наше образование оставляет желать лучшего, и именно поэтому молодежь хочет уехать за границу. Едут изучать арабский язык, ознакомиться с рецитацией - правильным чтением Корана, и мы подумали, почему бы не наладить это у себя, почему бы не поднять стандарт до мирового уровня, тем более, что до революции наши ученые были очень известны» [4], - сказал муфтий республики Татарстан Камиль Саммигулин, давая оценку состояния мусульманского образования в Татарстане в 2105 г. Это говорит лишний раз о серьезной заинтересованности наших духовных руководителей в возврате оценок ценностей, приобретенных до революции нашими учеными и просветителями, ведущими умеренную и классическую религиозную политику.
Таким образом, образовательные процессы в дореволюционной России, направленные на сближение и толерантное отношение к общечеловеческим ценностям, благотворно влияют на все аспекты жизнедеятельности в обществе. Религиозный радикализм и экстремизм в данном случае невозможен и будет являться лишь пережитком культурной неграмотности, закрытости, ведущей общество назад в средневековье с его сложным и несовершенным социальным лифтом. Опыт прошлого показывает нам состоятельность и актуальность принципов, на которых базировались татарские просветители и учителя дореволюционной России. Образовательные учреждения являлись постоянно обновляющимися социальными институтами, имеющими тесную связь с экономическими и политическими условиями. Их развитие – это процесс отмирания устарелого и нарождения нового в типах, программах, методах и формах среднего и высшего образования.
Библиографическая ссылка
Пичугин А.Б., Крайсман Н.В. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ В СВЕТЕ СОВРЕМЕННЫХ СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ УСЛОВИЙ ФОРМИРОВАНИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ // Современные проблемы науки и образования. 2016. № 5. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=25197 (дата обращения: 02.04.2025).