Сетевое издание

Современные проблемы науки и образования

ISSN 2070-7428

"Перечень" ВАК

ИФ РИНЦ = 1,006

• Авторы
• Резюме
• Файлы
• Ключевые слова
• Литература

Дейнека О.С. 1

---

1 ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет» (СПбГУ)

С целью выявления психологических предпосылок политического экстремизма в среде студентов было предпринято эмпирическое исследование. Представители студенческой молодежи четырех стран пространства Евразийского союза – России, Беларуси, Казахстана и Кыргызстана – приняли участие в исследовании (всего 654 чел.). Результаты исследования показали в основном негативные отношение к экстремизму (с небольшим процентом испытуемых, симпатизирующих экстремистам и экстремистским движениям и готовых принять их сторону в зависимости от ситуации). Студенты считают информационную экспансию посредством СМИ и Интернета самой значимой причиной возникновения экстремизма. И, напротив, в качестве фактора безопасности общества они рассматривают сохранение культурных традиций. Низкий экономический и глобальный оптимизм также является предпосылкой деструктивного поведения и гражданской нелояльности студентов. Выявлена взаимосвязь самооценки личной конкурентоспособности и аттитюдов к экстремизму. Студенты, которые ниже оценивали свое трудолюбие, ответственность и понимание собственных целей, а также проявляли готовность переступить моральные барьеры ради денег, в большей степени выражали склонность к экстремизму. Таким образом, исследование позволило выявить как социальные, так и личностные предпосылки предрасположенности к экстремизму. Результаты сравнительного анализа показали как общие, так и специфические характеристики отношения к экстремизму у студентов четырех стран.

Статья в формате PDF

473 KB

студенческая молодежь

политический экстремизм

психологические предпосылки

отношение к политической системе

страны евразийской интеграции

1. Аксеновская Л.Н. Экстремизм: смысл и результат (ордерный аспект) // Экстремизм и средства массовой информации / Под ред. В.Е. Семенова. – СПб: Астерион, 2006, – С. 10 – 11.

2. Алымбеков К.А. Первопричины проявления элементов экстремизма в среде студенческой молодежи // Молодежный экстремизм: истоки, предупреждение, профилактика: материалы междун. научн.-практ. конф. (Москва, 23 – 24 мая 2014г.). – М.: МПСУ, 2014. Ч.2, – С. 144 – 145.

3. Воронов В.Н. Экономическая культура в контексте молодежного экстремизма // Молодежный экстремизм: истоки, предупреждение, профилактика: материалы междун. научн.-практ. конф. (Москва, 23 – 24 мая 2014г.). – М.: МПСУ, 2014. Ч.2, – С.21–24.

4. Гетц Р.Н. Политический экстремизм: позиции видения в современной научной литературе // Грамота. – 2011. –№ 4. – С.43 – 47.

5. Дейнека О.С.Духовность как фактор конкурентоспособности страны, организации и личности // Кризис духовности в медиапространстве: материалы науч.-практ. семинара «Современная периодическая печать в контексте коммуникативных процессов (кризис духовности в медиапространстве)» (Санкт-Петербург, 28 сентября 2011 г.) – СПб: СПбГУ, Высш. шк. журн. и масс. коммуникаций, 2012. – С.53-65.

6. Дейнека О.С., Забарин А.В. Психолого-политические основания группового деструктивного поведения // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 6; URL: http://www.science-education.ru/120-15837.

7. Забарин А.В., Иванова А.С. Отношение к экстремизму студенческой молодежи: психолого-политическое измерение \\ Вестник Санкт-Петербургского университета –2013. – №1. – С.121-129.

8. Исламова Н.Н. Формирование экономического поведения молодежи в период трансформации общества современного Кыргызстана // Молодежный экстремизм: истоки, предупреждение, профилактика: материалы междун. научн.-практ. конф. (Москва, 23 – 24 мая 2014г.). – М.: МПСУ – 2014. – Ч.1. – С. 293 –301.

9. Никитин А.А. Социальные корни молодежного экстремизма в современной России // Молодежный экстремизм: истоки, предупреждение, профилактика: материалы междун. научн.-практ. конф. (Москва, 23 – 24 мая 2014г.). – М.: МПСУ – 2014. – Ч.2, – с. 207–214.

10. Олесич Н. Я. Политико-психологические основания молодежного политического экстремизма: исторический аспект // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 12. – 2009. –№4. – С.183-187.

11. Фетискин Н.П., Козлов В.В., Мануйлов Г.М. Социально-психологиче¬ская диагностика развития личности и малых групп. – М.: Институт Психо¬терапии. 2002. – С.113-114.

12. Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. http://medialaw.asia/document/-2056.

13. Шнейдер. Л.Б. Молодежный экстремизм: сущность, гендерная специфика, противодействие и профилактика. – М.: МПСУ, 2014. – 196 с.

14. Райзберг Б.А., А.А.Лысенко. Экстремизм: истоки проявления и способы противодействия: монография. – М.: МПСУ, 2015. – 94 с.

15. Юрчевский С.Д. Содержание и формы проявления политического экстремизма // Вопросы российского и международного права. – 2012. – №5. – С. 8-23.

16. Deyneka O. The representation of Belarusian State in common consciousness of students during the financial crisis. // International Psychological Applications Conference and Trends. Proceeding/Ed. By Clara Pracana (Porto, Portugal, 2014, 4-6 April) – Lisbon: W.I.A.R.S., 2014 – P.46-51.

17. Diener E., Diener M., Diener C. Factors predicting the subjective well-being of nations // Journal of Personality and Social Psychology – 1995. – 69 (5), – P. 851-864.

В развивающейся интеграции стран, объединенных перспективным проектом под названием Евразийский союз, который в настоящее время представлен в медиа прежде всего экономической координацией и культурным обменом, - важным направлением деятельности является обеспечение безопасности на территории евразийского пространства.

Очевидно, что молодежь, как перспективная, стратегическая часть человеческого капитала, требует особенно пристального внимания на фоне противоречий и угроз современного мира. Именно в молодежной среде «наиболее быстро происходит накопление и реализация негативного протестного потенциала» [3,с.21]. Студенческая молодежь представляет собой наиболее активную и часто радикально настроенную часть современного общества [2, 10, 13], которую легче вовлечь в такие деструктивные формы группового поведения как экстремизм и цветные революции.

Экстремизм - сложно детерминированная форма негативного социального поведения. По мнению некоторых авторов, экстремизм представляет собой радикальную форму общественных действий, и в большинстве своих проявлений предполагает использование насильственных методов достижения поставленных целей. Так, в определении экстремизма, которое дается «Шанхайской конвенцией о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» от 15 июня 2001 г., сделан акцент на насильственных методах деятельности. Оно дано следующим образом: «Экстремизм - какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством Сторон» [12, п. 3, ч. 1, ст. 1].

Политический экстремизм рассматривают как явление многофакторного характера, через политические структуры воздействующее на государство и общество во имя исполнения своих политических требований, которые на законных основаниях не могут быть выполнены при существующем государственном строе. Специфическими чертами политического экстремизма являются: наличие политического конфликта, в рамках которого общество организует оппозиционные движения, выступая за новую политическую идею или доктрину; применение в подавляющем большинстве случаев нелегитимного насилия для достижения поставленных целей; воздействие на эмоциональную составляющую толпы или массы с привнесением в общество или социальную группу нетерпимости в разных сферах общественной жизни [4].

Поиск исследователями разных групп факторов и предпосылок политического экстремизма объясняется сложностью и многоаспектностью этого феномена [4, 6, 11, 14, 15]. Выделяют геополитические и культурно-исторические, социально-экономические и психологические факторы политического экстремизма. В нашем исследовании акцент сделан на выявлении психолого-политических [6] и личностных предпосылок отношения к экстремисткой деятельности и поступкам как привлекательным.

Цель настоящего исследования состояла в выявлении «слабых сигналов» предрасположенности студенческой молодежи к политическому экстремизму посредством изучения их отношения к экстремизму с учетом характеристик гражданского сознания и некоторых особенностей личности.

Исследованием были охвачены представители студенческой молодежи из четырех стран Евразийского союза (обследовались студенты, проживающие и обучающиеся в одной из перечисленных ниже стран). Всего 654 студента приняли участие в исследовании. Выборки студентов разных стран были сходны по возрасту и близки по половому составу: 1) 227 чел. из России, среди них 33% юношей и 67% девушек. Средний возраст испытуемых - 20,49 лет; 2) 147 чел. из Кыргызстана, среди них 48% юношей и 52% девушек. Возраст испытуемых - 20,86 лет; 3) 88 чел. из Казахстана, среди них 35% юношей и 65% девушек. Средний возраст испытуемых -21,60 лет; 4) 192 чел. из Беларуси, среди них 40% юношей и 60% девушек. Средний возраст испытуемых -21,60 лет.

Методический инструментарий исследования состоял из двух блоков методик.

Первый блок включал разработанные нами опросники «Психологические предпосылки экстремизма», который можно назвать базовой методикой и «Опросник гражданина», который хорошо зарекомендовал себя в исследовании студенческого молодежи в период кризиса [17], а также экспресс-методики отношения к экстремистам и экстремистским организациям А.С. Ивановой.

Базовый опросник был разработан нами как шкальный многофакторной опросник из 34-х утверждений, с которыми следовало выразить степень согласия/ несогласия по 7-ми балльной шкале (где «7» означает «полностью согласен», а «1» - «абсолютно не согласен»). Содержание опросника затрагивает следующие реалии: лояльность/нелояльность политической системе и руководству своей страны; оценку информационной свободы в СМИ как предпосылки политического экстремизма; отношение к экстремизму на национальной или религиозной почве; нормативность и законопослушность; проявления агрессии; проявления деструктивности; степень выраженности экстремисткой позиции на фоне военных действий в стране бывшего СНГ.

Второй блок включал методику оценки своей конкурентоспособности [12]; экспресс методики монетарных стратегий и девиаций А.Фенэма и К.Рубинштейн (см. [5]); шкалу удовлетворенности жизнью Э. Динера [17]. Дополнительные методики второго блока были ориентированы на проверку гипотезы о взаимосвязи представлений о своей личной адаптации к социально-экономическим условиям и предрасположенности к политическому экстремизму.

Результаты исследования

Прежде чем перейти к анализу общих и особенных проявлений потенциального экстремизма в среде студенческой молодежи четырех стран, обратимся к результатам конфирматорного факторного анализа данных опросника психологических предпосылок экстремизма как базового инструмента исследования. Факторная матрица данных представлена восьмью факторами, среди которых пять факторов имеют интерпретационный интерес, а два первых проиллюстрированы ниже по тексту таблицами.

В табл.1 приведены признаки первого фактора матрицы или «фактора индивидуальных предпосылок экстремизма» и их факторные нагрузки. В качестве признаков в первый фактор вошли проявления защитной агрессии и агрессивности, низкой нормативности и законопослушания, а также деформации в системе ценностей, которые не препятствуют действиям и поступкам, способным нанести вред своей стране ради денег, и девальвируют ценность человеческой жизни и воспитания человеколюбия.

Таблица 1

Фактор индивидуальных предпосылок экстремизма

Примечание: в скобках приведены факторные нагрузки признаков.

Второй фактор или «фактор принятия действующей власти и политической системы» (табл.2) воплощает благополучие/неблагополучие отношений в системе «гражданин-власть», которая отражается в сознании молодых граждан на фоне напряженной ситуации в глобальном политическом пространстве. Ядро фактора сформировали показатели степени согласия с утверждениями, касающимися принятия действующей власти и политической системы в своей стране, то есть показатели политической лояльности, которая в свою очередь является существенным фактором национальной безопасности.

Таблица 2

Фактор принятия действующей власти и политической системы

Третий фактор матрицы или «фактор осознания угроз национальной безопасности» объединяет угрозы политической безопасности в стране, воплощает осознание хрупкости политической стабильности в условиях глобализации на фоне плутократии и прагматических интересов внешних и внутренних манипуляторов, которые могут усиливать алармизм.

Четвертый фактор или «фактор вызова готовности жертвовать собой» воплощает психологические предпосылки готовности/неготовности с оружием в руках бороться за национальные интересы в сочетании с экономической интолерантностью/толерантностью и ценностью человеческой жизни. Он достаточно убедительно иллюстрирует формулу экстремизма, предложенную Л.Б.Шнейдером [14], которая сочетает категоричность, трагичность и героизм. Симпатия к тем, кто отстаивает свои интересы с оружием в руках, сочетается в факторе с осуждением власти денег и последствий экономического расслоения, а также с принижением ценности жизни и наличием среднесрочных планов, что позволяет интерпретировать фактор как «слабые сигнала» готовности к героизму в борьбе за справедливость на уровне нации.

Пятый фактор или «фактор радикализма» включает в себя ориентацию на достижение целей любой ценой и, в частности, целей доказывать национальное превосходство. Он воплощает потенциальную деструктивность группового сознания и поведения, связанную не с национальной идентичностью как таковой, а с проявлениями национализма и одобрением радикальных действий.

Шестой фактор или «фактор свободы слова» связывает доверие контроля ситуации в странах с неспокойной обстановкой с международными организациями и мнение о том, что свобода слова не должна быть ничем ограничена.

Последние два фактора, а именно: «фактор политической активности» и «фактор экономического благополучия», можно рассматривать как фоновые. Они отражают оценку студентами своей общественно-политической активности и материального благосостояния семьи, в которой живет студент. Оба фактора представлены как адекватные конструкты сознания молодежи, формируемые в процессе социализации. Фактор общественно-политической активности включает отражение своей нужности стране, в нем также преломляется ожидаемая молодым человеком симметрия отношений в системе «гражданин-государство», готовность приносить общественную пользу на фоне переживания своей востребованности. Фактор материального благополучия включает в качестве признака адекватный баланс «вклад/отдача», при котором усилия и способности отражаются как главные условия хорошего заработка. В адекватных конструктах экономического и политического сознания следует искать позитивную мотивационную альтернативу экстремизму.

Таким образом, структурный анализ данных базового опросника подтвердил сложность и многокомпонентность психологических предпосылок экстремизма и картины их отражения в сознании студенческой молодежи.

Анализ выраженности и содержания характеристик отношения к политическому экстремизму у современной молодежи России, Беларуси, Казахстана и Кыргызстана показал в целом благоприятную картину слабо выраженных предпосылок экстремизма. Тем не менее, 5% испытуемых проявили симпатию к экстремистам и экстремистским движениям и готовность принять их сторону в зависимости от ситуации. Значительно больше обследованных, а именно 19% испытуемых указали на то, что хотя бы в чем-то поддерживают экстремистов, в то время как террористов не готов поддержать никто.

Общая картина данных, полученных с использованием первого блока методик, показала, что в качестве ведущей зоны нарушения безопасности гражданина [6] студенты выделяют зону информационной безопасности, которая является в их представлениях и основным компонентом национальной безопасности.

В ценностной структуре сознания испытуемых всей выборки из четырех групп выявлены (посредством факторного и корреляционного анализа) следующие сигналы-маркеры предрасположенности к экстремизму: гипертрофированная тяга к прогрессу в ущерб культурным традициям, слишком высокая значимость денег, низкая ценность человеческой жизни и сильная выраженность национального превосходства.

Сравнительный анализ данных, полученных в группах студентов четырех стран Евразийского союза, позволяет сделать обобщенный политико-психологический диагноз и выделить зону «слабых сигналов» предрасположенности к экстремизму. Наиболее проблемной с точки зрения такой предрасположенности оказалась группа представителей студенчества из Киргизии. В табл.3 приведены статически достоверные различия данных отношения к экстремистам у студентов России и Киргизии. Как видно из нее, среди студентов из Кыргызстана больше тех, кто симпатизирует экстремистам: статистически достоверно выше оказалась оценка таких людей как мужественных, искренних и борющихся за справедливость.

Таблица 3

Оценки экстремистов и экстремистских организаций в группах российских и киргизских респондентов

В табл.4 приведены достоверные различия данных опросника предпосылок экстремизма у студентов России и Кыргызстана. Результаты наглядно демонстрируют более высокую степень проявления радикализма и принятия риска, непринятия существующей политической системы и критических оценок своего правительства, экономической интолерантности, подчеркивания национального превосходства у студентов из Кыргызстана.

Таблица 4

Проявления предрасположенности к политическому экстремизму в группах респондентов России и Кыргыстана (фрагмент)

Примечание: ** - при р < 0,01; *** - при р < 0,001

В то же время у студентов из Кыргызстана в большей степени, чем у россиян, проявились такие демпфирующие предрасположенность к экстремизму характеристики как уважение культурных традиций, ценность человеколюбия, ощущение нужности стране и толерантность к мигрантам. При этом острота социально-экономическим проблем в республике остается мощным негативным фактором предрасположенности к экстремизму. Она нашла отражение в данных опросника гражданина. Студенты из Киргизии дали статистически достоверно более высокие оценки коррупции и экономического расслоения, бедности и безработицы, проблемы миграционных процессов, а также относительно низкий экономический оптимизм. Полученные нами результаты корреспондируют с материалами авторов, обеспокоенных расширением тенденций проявления и развития экстремистских настроений в среде молодежи Киргизии, в частности, с описанием особенностей развития современного общества в Кыргызстане как фона экономической социализации молодежи [8], а также с анализом первопричин проявления элементов экстремизма в среде студенческой молодежи страны [2]. В этой связи нельзя не согласиться с А.А.Никитиным, который подчеркивает, что экстремизм провоцируется или, по крайней мере, подпитывается нищетой, экономической депривацией, уровнем расслоения населения [9].

Сравнение результатов исследования в группах из четырех стран показали, что наиболее благополучные отношения в системе «гражданин-государство» проявились на момент исследования у студенческой молодежи из Беларуси (что предполагает отдельную публикацию).

Результаты анализа корреляций данных опросника гражданина и опросника психологических предпосылок экстремизма на общей выборке студентов показали, что чем благополучнее отношения в системе «гражданин-государство», тем меньше психолого-политических предпосылок для экстремизма. Следует отметить, что данные опросника гражданина подтвердили, что фактор коррупции и социального расслоения, а также обида за бедность и безработицу, разрушая чувство справедливости и уверенности в себе, способствуют предрасположенности к экстремизму. Для большинства обследованных студентов необходимым «фактором сопротивления» политическому экстремизму выступила экономическая составляющая ситуации в стране. Для молодых людей важно осознавать тенденцию положительного развития существующей экономической ситуации в стране. Исследование убедительно показало, что те студенты, которые не видят перспектив экономического развития и усиления авторитета своей страны в глобальном мире, в большей степени склонны либо к экстремистским проявлениям, либо к эмиграции из страны.

На выборке российских студентов были проведены исследования с использованием второго блока методик с целью поиска личностных коррелятов предрасположенности к экстремизму. Благодаря корреляционному анализу удалось выявить взаимосвязь самооценки личностной конкурентоспособности и отношения к экстремизму. Так, чем выше молодой человек оценивает себя с точки зрения трудолюбия, ответственности, понимая собственных целей и других характеристик личной конкурентоспособности, тем слабее у него выраженность не только предрасположенности к экстремизму, но и оценки политических и социально-экономических предпосылок этого явления.

Если экстремизм определять как механизм уничтожения культуры в целом, «своего рода вид культурного и социального суицида» [1, с. 11], то экономический экстремизм можно рассматривать как уничтожение экономической культуры и разрушение основ бытия, как фактор духовной деградации людей вследствие сверхкоммерциализации их жизни. Результаты корреляционного анализа показали, что среди тех, кто проявляет готовность переступить моральные барьеры ради денег, больше и тех, кто готов нарушить закон ради денег вплоть до нанесения вреда стране. Также высоко значимые корреляции монетарных девиаций выявлены с такими предпосылками экстремизма как конфессиональная и этническая интолерантность, готовность любыми методами доказывать свое национальное превосходство и применять насилие в ответ на оскорбление, тяга к агрессивным зрелищам и обесценивание человеческой жизни. И, напротив, отрицательные корреляции с монетарными девиациями показали ценность культурных традиций и воспитания человеколюбия.

В заключение отметим, что исследование характеристик отношения к политическому экстремизму у современной молодежи России, Беларуси, Казахстана и Кыргызстана показало в целом благоприятную картину слабо выраженных предпосылок экстремизма. В то же время оно позволило выделить группу студентов, которая находится в зоне риска деструктивного поведения на фоне низкого благополучия в экономической сфере и выраженного чувства национального превосходства. Обнаружились также некоторые личностные предпосылки предрасположенности к политическому экстремизму.

Выражаю благодарность студентам Айкумуш Абдылдаевой, Валентине Даукше, Владиславу Максимову, Константину Чудинову, участвующим в сборе эмпирического материала исследования.

Публикация подготовлена в рамках поддержанных РГНФ (№ 14-06-00719/14) научных проектов.

Рецензенты:

Куликов Л.В., д.псх.н., профессор, профессор кафедры социальной психологии СПбГУ, ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет», г.Санкт-Петербург;

Олесич Н.Я., д.и.н., профессор кафедры политической психологии СПбГУ, ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет», г.Санкт-Петербург.

Библиографическая ссылка