Особым распоряжением от 13 августа 1914 года Терская область объявлялась на положении «чрезвычайной охраны». Был издан приказ «об охране спокойствия на предприятиях», на основании которого все дела о «нарушении спокойствия» передавались на рассмотрение военного суда. Ужесточилась политика внутренней безопасности, прежде всего по отношению к иностранцам - немцам, австрийцам, евреям, туркам. В округах Терской области было много немецких колоний, которые стали объектом репрессивной практики. Несмотря на то, что в царской армии служило много немцев (по некоторым данным около 300 тысяч), проявились антинемецкие настроения, подвергшие испытанию накопленный положительный опыт межэтнического общения. В общественных местах не разрешалось говорить по-немецки, запрещались проповеди на родном языке, собрания немцев были объявлены незаконными [1].
Атаманам отделов, начальникам округов, воинским начальникам Терской области Штаб Кавказского военного округа предписывал всех подозрительных лиц из числа австрийско-подданных и германско-подданных передавать жандармским властям. Числящихся в рядах австрийской и германской армий передавать в распоряжение уездных воинских начальников; остальным предлагали выехать на родину по маршрутам: Петровск -Энзели - Тегеран и Владикавказ - Мицхет - Александрополь - Кара-Урган, а также снабжали специальными удостоверениями. Желавшим остаться в Терской области не препятствовали, но устанавливали за ними полицейское наблюдение [3, с.16].
Ввиду призыва Австрией и Германией всех способных носить оружие, все австрийские и германские подданные мужского пола от 18 до 45 лет объявлялись военнопленными и подлежали немедленному аресту и высылке из пределов Кавказа в Вятскую, Вологодскую и Оренбургскую губернии, за исключением состоящих на действительной военной службе. Последние должны были содержаться под стражей. Лица, благонадежность или лояльность которых не вызывала сомнений, могли оставаться на свободе в местах их жительства, под наблюдением полиции и с подпиской о невыезде; больные и неспособные к военной службе аресту и высылке не подлежали; запрещалось выдавать документы на выезд за границу германцам и австрийцам [3, с.19].
К концу 1914 года администрация Терской области получила циркуляр, по которому все немецкие общества признавались угрозой общественному порядку. По поручению начальника штаба Кавказского военного округа от 14 мая 1915 года за №11182 областное правление Терской области обязывало атаманов отделов и начальников округов срочно представить сведения о немецких колонистах, проживающих во вверенных им округах: их количестве, времени появления в округе, земельных наделах, с уточнением размеров земельных участков на душу населения [5].
На основании циркулярных предписаний начальника Терской области атаманам отделов и начальникам округов проводились описи имущества германско-подданных. Так, в архивах сохранились описи имущества германско-подданного Фрица Тимофеевича Фарнасона, описанного Нальчикским Слободским Старшиною Я.Е. Кривчиком, на основании циркулярного предписания Начальника Терской области от 9-го июля 1915 года за № 36911 Атаманам отделов и Начальникам округов 18 июля 1915 года. Опись представляла собой краткое описание имущества и его стоимость: «дом деревянный о 5 комнатах с прихожей и коридором крытый черепицей в слободе Нальчик по Воронцовской улице под № 22 на усадебной земле Нальчикского слободского общества стоимостью 600 рублей, турлучная кухня крытая черепицею - 100 рублей, ледник крытый черепицею - 100 рублей, кладовая - 150 рублей [6].
2 февраля 1915 г. вышел закон о прекращении землевладения и землепользования австрийских, венгерских или германских подданных. В сентябре 1915 года стали выходить «объявления» Начальника Терской области и Наказного атамана Терского казачьего войска со списками германских и австрийских подданных, недвижимое имущество которых, находящееся в Терской области, на основании вышеуказанного закона могло быть продано с публичного торга. Собственникам имущества предлагалось в течение шести месяцев со дня опубликования объявления самим отчуждать ее по добровольным соглашениям. Например, в Нальчинском округе в списки попали германско-подданный Фарнасон Фриц Тимофеевич, имевший 384 кв. саж. усадебной земли с постройками в слободе Нальчик; австрийско-подданный Вавра Венцеслав Венцеславович, с 170 кв. саж. усадебной земли с постройками в ст. Ессентукской [3, с.108], германско-подданные Ботке Вильгельм Августович с десятью десятинами земли в колонии Гофнунгфельд, Гохштетер Гуго Фридрихович, имевший девятьсот кв. саж. усадебной земли с постройками в колонии Гнаденбург, Зюттерлин Павел Августович, с пятнадцатью десятин земли в колонии Гофнунгфельд [7].
Закон о ликвидации землевладения и землепользования имел разрушительную силу: в Осетии не стало колоний Эммаус, Дзанхотов-Ларс, а выселенные немецкие колонисты не имели отношения к войне, так как еще в 18 веке покинули немецкие земли, обосновались в России, а затем создали так называемые «дочерние» колонии на Северном Кавказе.
В 1916 году газета «Терские ведомости» сообщала, что «в целях установления надзора за деятельностью немцев-колонистов и пресечения им возможности проявлении вредной деятельности в условиях военного времени, во все колонии на Кавказе назначаются правительственные старшины и писари. Жалование им выделяется за счет населения колонии» [2]. В учреждениях и школах был запрещен немецкий язык.
По архивным документам прослеживается активная деятельность Жандармского управления Терской области. Так, начальник Терского Областного Жандармского Управления в своем секретном предписании Начальнику Нальчикского округа объявлял в розыск: Милеса Бениамина Григорьевича, именующего себя заведующим хозяйственной частью Родионовского госпиталя, прапорщиком Воиновым и выдававшего себя за раненого и за командира сводного конного полка, не существовавшего на Кавказе; Жабараца Драутина Иванова, дезертира-офицера из Сербии, Фристенберг Исидора Мордекаева, Вильнер Илью Александровича, еврея из Варшавы. В случае обнаружения указанных лиц, предписывалось их арестовать и уведомить начальника Терского Областного Жандармского Управления [4, с.43].
1 марта 1916 г. атаману Кизлярского отдела, начальникам округов и полицмейстерам было разослано с грифом совершенно секретно и за подписью генерал-лейтенанта Флейшера предписание установить бдительное негласное наблюдение за мусульманами вверенных им районов. Предполагались, что с ними могли установить контакты турецко-подданный Зия-Бей Кубаниниз Лозанны и турецко-подданный армянин Антон Кечеглу, которые подозревались в организации «Бюро сведений» о внутренней жизни России и способах взаимодействия с мусульманскими организациями Кавказа. Названные лица подозревались в передаче этих сведений Германскому и Турецкому правительствам. Велено было при обнаружении немедленно их арестовать и допросить [4, с.80]. Особый контроль был установлен и за турецкими военнопленными, которых лечили во Владикавказском госпитале [9].
В 1915 году Начальник Терского Жандармского Управления в секретном сообщении Начальнику Нальчикского округа писал, что «по сведениям, полученным из Главного Управления Генерального Штаба из Дании отправлен в Россию со шпионскими целями, якобы бежавший из немецкого плена Губерт Домогальский, предъявивший паспорт и назвавшийся разведчиком I-го разряда Штаба I-ой Армии». Письмо завершалось просьбой о розыске и в случае обнаружения установки за ним негласного наблюдения [4, с.29].
В секретном циркуляре Канцелярии Наместника Его Императорского Величества на Кавказе от 19 декабря 1915 года за № 5593, адресованном областным Жандармским управлениям Кавказского края, предупреждалось о возможном появлении на Кавказе из Японии через Харбин, «некоего доктора Кука, который подозревается англичанами в шпионстве в пользу Германии». Об этом Особый отдел Канцелярии по поручению Помощника по гражданской части Наместника Его Императорского Величества на Кавказе сообщал для организации тщательного наблюдения, в случае обнаружения, пресечь возможности скрыться, и уведомить по телеграфу Особый отдел Канцелярии Наместника и Начальника Штаба Кавказского военного округа [4, с.1].
Начальник Терского Жандармского Управления в секретной депеше на имя начальника Нальчикского округа поручал розыск лиц заподозренных в занятиях военным шпионством, а именно: турецко-подданного армянина Рубена Тиликияна, сына Агабаба, 36 лет; немца Давин-Старка, похитившего паспорт за №1122 на имя американца Веста. В случае обнаружения кого-либо из названных лиц, велено установить за ними негласное наблюдение и уведомить лично [4, с.12].
В поле зрения начальства Терской области попали и шведско-подданные. В январе 1916 года атаманы отделов и начальники округов получили секретное циркулярное сообщение Департамента полиции от 23 декабря 1915 года за № 37010, в котором, согласно ходатайству Штаба Главнокомандующего армиями Северного фронта, предписывалось принять меры к розыску и высылке заграницу шведских подданных, подозреваемых в шпионаже в пользу неприятеля: Акселя Ивановича Брандина, Густава Ивановича Нордина, прибывших из Стокгольма, Эдвина Маурица Линдгрена, прибывшего из Швеции для следования в Петроград и Москву, и Свена Бергдал, прибывшего из Стокгольма для следования в Петроград и Баку [4, с.16].
По документам, датированным 1916 годом, явно прослеживается тенденция к розыску не столько лиц, подозреваемых в военном шпионаже, сколько тех, в ком власти видели угрозу общественному порядку. Так, в секретном отзыве Начальника Терского Областного Жандармского Управления, от 1-го мая 1916 года за №1423 начальнику Нальчикского округа сказано: «по имеющимся негласным сведениям, проживающий в слободе Нальчик немец Франц Циммерман служащий в компании Зингера, разъезжает по туземным селениям и распространяет ложные слухи о русском правительстве, называя всех взяточниками, а также собирает сведения о настроении населения и нашего войска. Прошу проверки указанных сведений и о результатах уведомить меня в самом непродолжительном времени» [4, с.55].
Органы безопасности получали распоряжения из Тифлиса, за подписью генерал-лейтенанта князя Орлова. Например, в начале 1915 года он предупреждал о готовящемся в некоторых местностях чествовании 14 января дня рождения германского императора и приказывал предпринять меры к пресечению этого мероприятия [8].
Начальник Терского Областного Жандармского Управления направил Начальнику Нальчикского округа сообщение с грифом «совершенно секретно», в котором указывалось, что по полученным Главным Управлением генерального Штаба сведениям немцы выслали в Россию большое число своих агентов, снабженных шведскими паспортами, для производства покушений на заводах и агитации по возбуждению революционного движения. Сообщалось также о приказе Начальника Штаба Кавказского военного округа организовать самое тщательное наблюдение за всеми лицами, снабженными шведскими паспортами [4, с.62].
В секретном циркуляре Департамента Полиции по делопроизводству от 10 мая 1916 года за № 105403 всем градоначальникам и губернаторам сообщалось, что в Департамент Полиции поступили сведения о заграничных, сосредоточенных главным образом в Швейцарии, русских революционных кружках, стремившихся подготовить народное восстание в России после войны. Учитывая значение революционно настроенной армии для успеха этого восстания, они решили вести самую широкую пропаганду в войсках и первым объектом наметили русских военнопленных, находившихся в Австро-Венгрии и Германии. При содействии этих революционных кружков в разных городах Швейцарии за время текущей войны образовались Комитеты помощи русским военнопленным. Оказывая последним из них необходимую помощь, Комитеты вместе с тем поставили своей задачей распространять среди русских военнопленных сочинения социал-революционного содержания с целью подготовить их для будущей революционной деятельности в России. Участники упомянутых Комитетов при выполнении указанной задачи вступают в контакты с германскими и австрийскими агентами. Упоминалось также,что Германское правительство оказывает им материальную поддержку для распространения среди русских военнопленных произведений литературы, направленной против существующего в России государственного строя. Наиболее энергичную работу в деле революционной пропаганды среди русских военнопленных, находившихся в Австро-Венгрии и Германии, проявлял существовавший в Женеве «Комитет для оказания помощи образованию и просвещению русских пленных». Женевский Комитет выпустил в свет обращение к проживавшим за границей русским с призывом содействовать пробуждению политического сознания русских военнопленных и призывать их к борьбе за освобождение исстрадавшейся России от векового рабства [4, с.108].
Также в документе указывалось, что с января 1916 года Комитет издавал для распространения среди русских военнопленных ежемесячный журнал под заглавием «На чужбине», в котором содержались призывы к ниспровержению существующего в России государственного строя.
Департамент Полиции в своем обращении указывал на необходимость поиска находящихся в России единомышленников, пресечение сборов в пользу таких организаций и уведомлении Департамента полиции.
Таким образом, основным объектов репрессивной политики и практики служб внутренней безопасности были иностранцы-европейцы, прежде всего, германско-подданные и австрийско-подданные. К сожалению, объектом репрессий стали немецкие колонисты, давно переселившиеся во внутренние губернии России, а со второй половины ХIХ века - на Кавказ, и не имевшие никаких контактов с родиной. Часть немецких колоний с их образцовым сельским хозяйством была разрушена. С открытием восточного фронта поле деятельности расширяется за счет турецко-подданных и местного мусульманского населения, с которым они могли устанавливать контакты. К концу 1916 года вектор рассматриваемой политики сместился в сторону носителей революционных идей. Органы безопасности и правопорядка функционировали в тесном взаимодействии с администрацией Терской области и с центральными органами власти.
Рецензенты:
Дзаттиаты Р.Г., д.и.н., ведущий научный сотрудник ФГБУН Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева Владикавказского научного центра Российской академии наук и Правительства Республики Северная Осетия-Алания, г. Владикавказ;
Айларова С.А., д.и.н., заместитель директора по научной работе ФГБУН Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева Владикавказского научного центра Российской академии наук и Правительства Республики Северная Осетия-Алания, г. Владикавказ.
Библиографическая ссылка
Атабиев Х.А. ПОЛИТИКА ВНУТРЕННЕЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ ВО ВРЕМЯ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ // Современные проблемы науки и образования. 2015. № 2-1. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=21134 (дата обращения: 10.05.2025).