Если проанализировать профессиональное архитектурное творчество, а как его проявление — творчество студента, то наблюдение за творческим учебным процессом дает возможность выявить закономерности и основные характерные особенности творческого мышления студентов-архитекторов, смоделировать творческий акт, новые действия, связи и отношения и выработать методику организации творческого процесса. Естественно, что в условиях подготовительного этапа студенты получают одинаковую исходную информацию, однако одни и те же посылки после обработки дают разную целевую установку для творческого поиска. Объяснение этому следует видеть в разном эмоциональном состоянии, различном практическом опыте, избирательной способности памяти каждого студента и его личных способностях. Примерно одна и та же информация, которую студент получает извне, взаимодействует с различными внутренними потоками и после обработки дает неодинаковые результаты [1].
Наблюдение за обучением, замечает выдающийся историк и теоретик архитектуры А.В. Иконников, позволяет зафиксировать то, что в процессе проектного моделирования студент-архитектор сообразно с целью способен преобразовать необходимую ему модель на основе опыта, интуиции и использования получаемой в процессе проектирования информации. Преобразование проектной задачи представляет собой цепочку шагов, началом которой является накопление данных и выработка исходной целевой установки. На базе общей творческой установки формируются частные установки, определяющие направление дальнейшего поиска: этап обдумывания (работа мысли над множеством альтернативных идей), оценка вариантов и разработка избранной идеи. Задача педагога – способствовать актуализации творческой установки с целью повышения продуктивного мышления студента, педагог использует методы логического (рассуждающего) мышления, мышления «вслух», подсказки и наведения [3].
Методика, на которой строится обучение архитектурному проектированию — основной дисциплине в обучении студента-архитектора в художественном или техническом вузе, должна исходить из анализа профессиональной архитектурной деятельности и эффективных приемов и методов творческой деятельности.
Одним из таких необходимых приемов творческой деятельности является воображение архитектора (воображение — способность сознания создавать образы, представления, идеи и манипулировать ими), направленное на создание новых структур и воплощение их в образы; этот процесс предполагает критику архитектором промежуточных результатов своей деятельности. Эвристический подход, по мнению архитектора Б.Г. Бархина, позволяет прийти к приемлемому решению задачи в целом без перебора вариантов решения. Благодаря этому отбор одного из определяющих признаков обеспечивает эффективную проработку исходной информации; внешнее управление эвристическими процессами (со стороны педагога) может осуществляться как на уровне общей творческой установки, так и на уровне проявления деятельности, знаний, умений [2]. Методами управления являются: на уровне знаний – привнесение научно-технической информации; на уровне умений – демонстрация практической деятельности; на уровне идей – знакомство с образцами творчества (аналогами), творческими подходами.
При изучении архитектурного творчества Б.Г. Бархин, А.К. Буров, А.В. Иконников, А.В. Степанов, Г.Б. Борисовский, А.Э. Коротковский и др. архитекторы — педагоги, опираются на методы экспериментальной эвристики: исследование объективных материалов творчества и творческой деятельности, творческого мышления, творческих способностей, творческого потенциала; на результаты изучения профессионального творчества; на анализирование субъективных высказываний архитекторов о своей работе и непосредственные наблюдения за деятельностью архитектора. Значительный материал дают наблюдения за учебным творческим процессом.
Психологический метод — формула, предложенная английским ученым в области инженерного конструирования и проектного анализа Дж. Джонсом, «проектировщик – прозрачный ящик», основана на представлении о проектировании как «счетнорешающем» устройстве. Такая модель проектировщика реальна при возможности расчленения задачи на отдельные части и решения ее последовательно или параллельно. Поведение проектировщика при этом строится логически (анализ – оценка). Такой формализованный процесс лежит вне творческих задач, поскольку к последнему могут быть отнесены лишь те решения, которые не поддаются современному машинному моделированию [4].
С позиции методики обучения заслуживает внимания метод экспериментальной эвристики, предложенный Дж. Джонсом, — «проектировщик как самоорганизующаяся система». Проектная деятельность при этом подходе подразделяется на два уровня – поиск решения и контроль над ним (управление стратегией).
С точки зрения раскрытия механизма творческого мышления особый интерес представляет начальный период проектной деятельности. Процесс архитектурного творчества оставляет реальные следы в виде эскизов, рабочих моделей-макетов, раскрывающих движение мысли от замысла к исполнению.
Архитектор-педагог А. Степанов отмечает, что с момента получения задания на проектирование деятельность студента-архитектора целенаправленна [5]. На первом этапе творческого мышления его основная функция – выдвижение исходной идеи или гипотезы, определяющей активное отношение к имеющейся информации, обеспечивающей единство замысла и организующей процесс дальнейшего поиска (в профессиональном творчестве — исходная проектная ситуация). Обычно выдвигаются сразу несколько конкурирующих идей. Проверка их на реализацию в заданных условиях с учетом имеющихся средств позволяет остановиться на одной из них. После этого творческий процесс идет в направлении конкретизации исходного замысла, его содержательного наполнения и развертывания. Причем первичный творческий импульс позволяет улавливать полезные, с точки зрения цели, данные из условий задачи, взвешивать ресурсы и объединять их в одно смысловое целое.
Рис. 1. Учебные работы студентов-архитекторов I курса УрФУ, 2012 г., (преп. - доцент Никитина Н.П.)
Эвристическая деятельность на уровне исходных идей у разных архитекторов протекает различно [3]. Известно, например, что у А. Бурова и К. Мельникова, столь разных по творческому методу архитекторов, мысленная модель предшествовала выполнению набросков. Они обладали живым воображением и способностью действовать «в уме», комбинировали и конструировали свои идеальные образные модели длительное время в уме, ничего не рисуя на бумаге. У архитектора Ле Корбюзье материализация архитектурного образа в набросках сопутствует мыслительному процессу. Его наброски нередко сопровождаются надписями, утверждающими определенный тезис или носящими полемический характер. Наброски архитектора-педагога В. Кринского к своим проектам, которые относятся к периоду становления новой архитектуры, характеризуют развитие художественного образа последовательно, поэтапно - от наброска к наброску [3; 4].
Архитектурные наброски и рабочие макеты в процессе проектного поиска приобретают особую роль, позволяя архитектору произвести зрительный анализ формируемого решения — архитектурной объемной или пространственной формы - и вносить в них принципиальные изменения. Это «визуальное мышление», по мнению знаменитого философа и психолога Р. Арнхейма, с опосредованными формами деятельности образует особую структуру наглядно-действенного мышления, благодаря которой устанавливаются различного типа связи элементов создаваемого объекта [1]. Р. Арнхейма интересует в первую очередь взаимодействие психологических процессов в сфере эстетического восприятия и творчестве, в результате чего рождается художественная форма. Польский архитектор Ю. Журавский в своей книге «О построении архитектурной формы» рассуждает о процессе архитектурного проектирования формы, как о процессе, основанном на знании возможностей и особенностей оценки архитектурного объекта в процессе восприятия его человеком. Журавский раскрывает смысл построения архитектурной формы как логической системы, обладающей определенными признаками. А характеристика архитектурной формы существует в его системе понятий не сама по себе, как заведомая ценность, а лишь во взаимодействии с человеческим восприятием и конкретным окружением, пространственно-функциональной ситуацией [4; 5].
Использованию аналитических приемов в учебной творческой деятельности по формообразованию уделял огромное внимание архитектор Н. Ладовский во ВХУТЕМАСе, который писал о том, что архитектор должен быть элементарно знаком с законами восприятия и средствами воздействия. Под руководством Ладовского изучались объект проектирования, окружающая его среда и восприятие. Это был первый в истории нашей страны опыт непосредственного внедрения в профессиональную деятельность архитектора (на стадии обучения) представлений об основах восприятия формы и пространства.
Рис. 2. Учебный проект, выполняемый студентами-архитекторами 2 курса УрФУ, 2013 г., (преп. - доцент Никитина Н.П.)
Им была создана психоаналитическая лаборатория, в программу которой была включена методика определения профессиональной одаренности будущих архитекторов (определялось наличие способностей в области пространственной ориентировки, координации, пространственных представлений, воображения). По методике Ладовского работали его ученики и последователи: Н.В. Докучаев, В.Ф. Кринский, И.В. Ламцов, М.А. Туркус [5]. Используя и развивая опыт ВХУТЕМАСа, работают современные преподаватели (рис. 1, 2). Кроме формовосприятия, в обучении архитектурной профессии важны вопросы восприятия архитектурной среды, пространства. Вопросы психологического восприятия архитектурной среды освещены в работах А.В. Иконникова, В.И. Иовлева, Л.И. Кирилловой, К. Ленартовича, К. Линча, К. Норберга-Шульца, Д. Саймондса, Д. Кантера. Представления о проблеме восприятия пространства, характерные для БАУХАУЗа, отражает концепция одного из ведущих теоретиков — Ласло Моголи-Надя, считающего основным признаком и критерием архитектурного творчества «ощущение пространства». Концепция Моголи-Надя состояла в том, что архитектор должен усилить восприимчивость человека к пространственным ощущениям и выявить положение человека в пространстве, так как архитектурное пространство обладает не только физическими свойствами и качествами, но и «скрытыми силами и свойствами» особого психологического характера, которые способно проявить особое органичное, придуманное архитектором пространство. По мнению польского исследователя архитектурной психологии К. Ленартовича (официальное признание психологии архитектуры как самостоятельного научного направления произошло в 1961 году на конференции по вопросам психологии в США), могут быть названы основные признаки многих направлений освоения проблемы: заинтересованность эстетикой среды, различные подходы к этому психологическому материалу, а также известная доля скептицизма по поводу наличия прямого влияния окружающей среды на человека. Вопросы психологии восприятия архитектурной среды, ее переживания человеком занимают очень важное место в работах К. Норберга-Шульца, который предлагает такое понимание пространства, которое сводит проблему взаимодействия человека и среды к конкретизации этой среды как системы образов — частей необходимой человеку ориентации в мире [5]. Архитектурное пространство определяется Норбергом-Шульцом как конкретизация жизненного. Организация пространства — это воплощение формы, в которой отражен способ ее возникновения, и конечная цель архитектуры — помочь человеку обеспечить его пребывание в этом пространстве. К. Линч в своей книге «Образ города» отмечает, что для каждого человека чрезвычайно важно иметь упорядоченный образ среды, и такой образ может возникнуть лишь в том случае, если среда имеет четкую структуру [4]. Дэвид Кантер — известный английский психолог считает: чертежи, рисунки, макеты, перспективные изображения — лишь часть оснований для принятия и обдумывания проектных решений. Научный процесс исследования и формирования среды часто, по мнению Кантера, более важен для проектировщика, так как объясняет ему его собственную идею. Кантер убежден: так как актуальность психологической проблематики не вызывает сомнений, для принятия грамотных решений в средовом проектировании психолог должен работать вместе с архитектором. В этом случае психолог будет выступать как «посредник» между потребителем и проектировщиком, они решают одну и ту же задачу — создание среды для человека.
Таким образом, вопросы формообразования и формовосприятия, проблемы организации архитектурной среды и влияние архитектурного пространства на человека, подробно изучаемые архитектурной психологией, представляют интерес для архитекторов и архитекторов-педагогов; являются важнейшими в профессиональной архитектурной деятельности, равно как и в процессе профессионального обучения студентов–архитекторов как в художественных, так и в технических вузах.
Рецензенты:
Быстрова Т.Ю., д.фил.н., профессор кафедры культурологии и дизайна УрФУ, УрГПУ, г. Екатеринбург.
Мурзина И.Я., д.культурологии, профессор, заведующий кафедрой культурологии ИФКиМК УрГПУ, г. Екатеринбург.
Библиографическая ссылка
Никитина Н.П. ТВОРЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС В АРХИТЕКТУРНОМ ПРОЕКТИРОВАНИИ // Современные проблемы науки и образования. – 2015. – № 1-1. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=19405 (дата обращения: 11.10.2024).