В Лингвистической энциклопедии В.Н. Ярцевой модальность объясняется как самостоятельная функционально-семантическая категория: «Модальность (от ср. лат. modalis – модальный; лат. modus – мера, способ) – функционально-семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого. Модальность является языковой универсалией, она принадлежит к числу основных категорий естественного языка» [7, с. 303].
В «Грамматике русского языка» 1954 года отмечается, что отношение сообщения, содержащегося в предложении, к действительности – это и есть, прежде всего, модальное отношение… Кроме форм глагольных наклонений, категория модальности выражается модальными частицами и словами, а также особыми формами интонаций [3, с. 81].
Раскрыть механизм взаимодействия модальности долженствования и необходимости помогают лексические, морфологические, синтаксические и другие средства.
В содержательном плане классификацию модальных значений можно представить следующим образом: модальность действительности и модальность недействительности. Модальность действительности означает, что содержание высказывания, с точки зрения говорящего лица, соответствует объективной реальности. Модальность недействительности, наоборот, означает, что говорящий излагает сообщаемое как возможное, желаемое, предположительное, сомнительное и т.д., т.е. как не реальное.
Модальность недействительности подразделяется на следующие семантические виды: 1) модальность необходимости и долженствования (дебитивная модальность), 2) модальность возможности и невозможности (потенциальная модальность), 3) предположительная (гипотетическая) модальность, 4) побудительная (императивная) модальность, 5) модальность намерения (интенциональная модальность), желательная (оптативная) модальность.
Объектом нашего исследования является модальность долженствования и необходимости.
Модальность долженствования в марийском языке выражается, прежде всего, инфинитивом долженствования с морфологическим показателем –ман: толман ‘нужно прийти’, лудман ‘необходимо прочитать’, например: Палыман вет кажне еҥым, кажным ужын моштыман. Орлык годым лишыл семын кажне деке мийыман (М.К.). ‘Должны знать каждого человека, каждого должны заметить. В горе как близкий человек к каждому должны подойти’.
Модальность долженствования также выражается формой причастия будущего времени –шаш: кайышаш ‘должен уходить’, кондышаш ‘должен принести’. Причастия будущего времени могут выражать признак как активно действующего лица или предмета, так и пассивного лица или предмета. Также может заменить сочетание слов с именем существительным, при этом обозначает предмет: Икияш ÿдышашым (ÿдышаш мландым) шыжым курал кодат ‘Землю под яровые пашут еще осенью’. [9, с. 173-174]. Они образуются от основы повелительного наклонения всех без исключения глаголов при помощи суффикса -шаш: нал ‘бери, возьми’+ -шаш: налшаш еҥ ‘человек, который возьмет’, ыште ‘делай’ + -шаш: ыштышаш паша ‘работа, которая должна быть выполнена’.
Рассматриваемые причастия, наряду с будущим временем, могут выражать различные модальные значения: кайышаш лум ‘снег, который должен растаять’, ÿдышаш уржа ‘рожь, которую необходимо высеять’. Г.И. Лаврентьев в своей работе предлагал его назвать причастием долженствования [6, с. 33-36], как и в пермских языках при характеристике подобных явлений [8, с. 298]. Значение долженствования может иметь разные дополнительные модальные оттенки:
– долженствование с оттенком императивности и необходимости: Йÿр толеш, вашкерак мöҥгыш кайышаш ‘Дождь приближается, скорее нужно домой идти’;
– долженствование с оттенком желательности: Вашке гыч тыде йÿран кечылакым мотор кече вашталтышаш ‘Скоро эти дождливые дни должны смениться солнечными’;
– долженствование с оттенком возможности и пожелания: Тачысе пайрем ямлын эртышаш ‘Сегодняшний праздник должен пройти весело’;
– долженствование с оттенком выражения своего согласия: Олма когылетым тамлен ончышаш ‘Попробую твой яблочный пирог’;
– императивное значение: Еҥ толмеш пöртетым уштын налшаш ‘До прихода гостей пол подмети’ [1, с.78 ].
Иногда в форме -шаш конкретное модальное значение бывает стерто, с каким значением она употреблена назвать и определить трудно. Например: Мом ыштышаш ынде? Кузе лийшаш? ‘Что делать? Как быть?’
К причастию будущего времени может присоединиться суффикс -лык, однако этот форматив не придает слову дополнительного значения и в причастиях он является лишь факультативным. Например: Тиде коремыште вÿд лийшашлык ‘В этом овраге вода должна быть’.
Инфинитная форма -шаш может употребляться в сочетании со вспомогательным глаголом иле ‘было’. При этом выражает следующие значения:
– желательность: Кеч пел шинча дене ушшаш иле ‘Увидеть бы хоть одним глазом’;
– будущее время действия: Пасу солен пытарышаш гай иле, но йÿр мешатлыш ‘Поле должно было быть скошено, но дождь помешал’. В данном случае форма -шаш употреблена с модальным значением долженствования, а иле указывает, что действие должно было совершаться до момента речи;
– прошедшее время действия: Шаҥгак толшаш ыле, кызытат укес ‘Давно должен был прийти, все еще нет’.
Кроме инфинитива долженствования и причастия будущего времени для выражения дебитивной модальности в восточном наречии марийского языка употребляются аналитические конструкции, состоящие из инфинитива и модальных слов кÿлеш ‘надо, нужно, необходимо’ и тийыш ‘должен, обязан’.
Модальное слово кÿлеш употребляется во всех наречиях марийского языка и в литературном языке. По происхождению оно финно-угорское [5, с. 71]. Модальное слово кÿлеш в восточном наречии, как и в литературном языке, выполняет атрибутивную, адъективную и предикативную функции: кÿлеш вер ‘нужное место’, кÿлеш мут ‘нужное слово’; мо кÿлеш ‘что надо’; тудо кÿлеш ‘он нужен’, жап кÿлеш ‘время нужно’. Основа данного слово является производящим для следующих слов: кÿлешан ‘нужный, важный, необходимый, надлежащий’, кÿлешлык ‘1) надобность, необходимость; 2) важность’, кÿлеш-огыл, кÿлеш-оккÿл ‘1) ненужное; 2) нелепость, вздор, пустяк’, кÿлеш-огыллан ‘напрасно, понапрасну, из-за пустяков’ [2, с. 151]. В восточном наречии встречаются и другие производные: кÿлдымö ‘ненужное’, кÿлеш-кÿлдымö ‘всякое ненужное’.
Модальное слово кÿлеш активно употребляется в качестве самостоятельного сказуемого. Например: Пуат кÿлеш, вÿдат кÿлеш, кочкаш шолташат кÿлеш ‘И дрова нужны, и вода нужна, и кушать сварить надо’. Тыйын полшымет кÿлеш, Настя кокай ‘Твоя помощь нужна, тетя Настя’.
В синтаксической функции сказуемого модальное слово кÿлеш выступает как финитный глагол, принимая аффиксы почти всех временных форм и наклонений.
В атрибутивной функции модальное слово кÿлеш употребляется в сочетании почти со всеми лексико-семантическими разрядами имен существительных: кÿлеш еҥ ‘нужный человек’, кÿлеш литератур ‘нужная литература’, кÿлеш паша ‘нужная работа’, кÿлеш вер ‘нужное место’. Наиболее активно оно функционирует, принимая словообразующие аффиксы –ан, -дымö: кÿлешан книга ‘необходимая книга’, кÿлешан юж ‘необходимый воздух’, кÿлдымö сомыл ‘ненужные хлопоты’, кÿлдымö канаш ‘ненужные советы’. Когда слово употребляется с суффиксом –ан, то лексическое значение слова увеличивается, усиливается.
При помощи суффикса –лык образуется абстрактное имя существительное кÿлешлык ‘1) надобность, необходимость; 2) важность’. Противоположное значение образуется лексико-синтаксическим способом, присоединением отрицательной частицы огыл или ок кÿл: кÿлеш-огыл, кÿлеш-оккÿл ‘1) ненужное; 2) нелепость, вздор, пустяк’.
Модальное слово кÿлеш может употребляться также с суффиксами принадлежности: мыйын кÿлешем ‘необходимость во мне’, мемнан кÿлешна ‘необходимость в нас’.
Распространенной формой выражения модального значения долженствования и необходимости являются аналитические конструкции, состоящие из модального слова и инфинитива на –аш: палаш кÿлеш ‘необходимо знать’, пален налаш кÿлеш ‘необходимо узнать’ каласаш кÿлеш ‘нужно сказать’.
Как и в литературном языке, в восточном наречии, в функции сказуемого данные аналитические формы употребляются в безличных предложениях и при этом явно выражается модальность необходимости [9, с. 122]: Ял-озанлык пашалан тунемаш кÿлеш ‘Надо учиться сельскохозяйственному труду’, Пÿртÿсым аралаш кÿлеш ‘Надо беречь природу’.
Другой формой лексико-грамматического способа выражения модального значения долженствования является модальное слово тийыш ‘должен, обязан’. По происхождению оно тюркское [4, с. 239]. На татарском языке тиеш, на башкирском языке тейеш употребляются для выражения модального значения долженствования. В марийском языке данное слово встречается только в восточном наречии. Модальное слово тийыш в отличие от модального слова кÿлеш не употребляется в функции самостоятельного сказуемого, а всегда входит в состав аналитических конструкций: тунемаш тийыш ‘должен учиться’, тунемаш тийыш иле ‘он должен был учиться’. Аналитические конструкции, состоящие из инфинитива и модального слова тийыш, выражают твердую уверенность говорящего в необходимости совершения какого-либо действия. Например: Ме икте-весыланна энертыш лияш тийыш улына ‘Мы должны быть опорой друг другу’. Таче кастене мыйым налаш толаш тийыш улыт ‘Сегодня вечером должны за мной приехать’.
Модальное слово тийыш в отличие от татарского и башкирского языков не изменяется. А модальная конструкция «инфинитив + тийыш» имеет форму составного будущего с вспомогательным глаголом улаш ‘быть’ и составного прошедшего времени, которая образуется при помощи вспомогательной частицы иле, лийын маш. Например: будущее время: тунемаш тийыш улам ‘я должен буду учиться’, тунемаш тийыш улына ‘мы должны будем учиться’; прошедшее время: тунемаш тийыш ильым ‘я должен был учиться’, тунемаш тийыш ильна ‘мы должны были учиться’.
Отрицательное значение временных форм данной модальной конструкции передается при помощи отрицательной частицы: мый тунемаш тийыш омыл ‘я не должен учиться’ мый тунемаш тийыш омыл иле ‘я не должен был учиться’.
В аналитических конструкциях с модальным словом тийыш говорящий выражает свою убежденность в необходимости и целесообразности совершения действия. Данная модальная конструкция характеризуется большей категоричностью по сравнению с конструкцией кÿлеш, передающей волю и желание другого лица.
Таким образом, в восточном наречии модальность долженствования и необходимости может выражаться инфинитивом долженствования (-ман: лудман ‘необходимо прочитать’), причатием будущего времени (-шаш: толшаш ‘должен прийти’); модальными словами кÿлеш ‘надо, нужно, необходимо’и тийыш ‘должен, обязан’; ышташ кÿлеш ‘надо сделать’, палаш тийыш ‘должен знать’. В аналитических конструкциях со словом кÿлеш доминирует значение долженствования, а в модальных конструкциях со словом тийыш преобладают семантика необходимости совершения действия.
Рецензенты:
Карамова А.А., д.фил.н., профессор кафедры русской и зарубежной филологии Бирского филиала ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет», г. Бирск;
Абдуллина А.Ш., д.фил.н., профессор кафедры русской и зарубежной филологии Бирского филиала ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет», г. Бирск.
Библиографическая ссылка
Апсатарова С.И., Апсатарова С.И. О ВЫРАЖЕНИИ МОДАЛЬНОСТИ ДОЛЖЕНСТВОВАНИЯ И НЕОБХОДИМОСТИ В ВОСТОЧНОМ НАРЕЧИИ МАРИЙСКОГО ЯЗЫКА // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 6. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=16170 (дата обращения: 18.02.2025).