Методология научного понимания мировоззрения. Следует отметить, что в идеологическом контексте советской эпохи мировоззрение представлено как профессиональная догма. Она навязывается массовому сознанию как научная истина. В качестве идеологической альтернативы образовалось два типа мировоззрения. Один вызрел в недрах рефлексии профессионалов - деятелей искусства. Другой - в рамках профессиональной философии, догматически исходившей из модели «отчужденного мира» и отчужденного от этого мира «абстрактного человека».
С одной стороны, реальные обстоятельства рыночно-экономического фетишизма действительно дистанциировали живого человека от мира вещно-формальных структур (производственно-экономических, финансовых, бюрократических, дискретно-бытовых, утилитарно-вещественных и т.п.). С другой стороны, реальное отчуждение многократно абсолютизировалось, приобретая вид эсхатологической катастрофы. Возникал стихийно-эмоциональный и на этой базе поверхностно-рациональный протест. Этот протест, в свою очередь, оформился в достаточно произвольные и дилетантские «философские» оппозиции, приобретшие фантастическую силу.
В силу указанных обстоятельств обе стороны оказались некомпетентны для того, чтобы адекватно осознать данное объективное противоречие и предложить действенные способы его решения. Художники-мыслители не разбирались и не владели историко-философским тезаурусом. Философы-профессионалы не рассматривали чувственно-эмоциональную сторону тотального социального отчуждения. По крайней мере, они не были методологически и мировоззренчески готовы исследовать такую форму тревожно-протестного сознания как творчески-художественная рефлексия, которая сама с философской точки зрения является разновидностью тотального социального отчуждения.
Следует подчеркнуть, что невидимой основой такой идеологической суггестии для поверхностного эмпиризма является плюрализм методологии мировоззрения, который влечет за собой множество аналогичных произвольно-субъективистских его трактовок. В современной литературе мировоззрение употребляется в таком множестве значений, что одно лишь их перечисление заняло бы десятки страниц. Укажем также на то, что ограничение лишь текстуальным анализом не позволяет выделить специфику мировоззрения как научного понятия.
Во всех указанных случаях проявляется тенденция «размыть» то, что со времен Спинозы и Канта называлось объективностью или объективной реальностью. С другой стороны, естественно эксплицирована и оборотная тенденция, alteregoмифологизации, - онаучивание мифа. Миф предстает перед нами как одна из особых форм «точного» (эзотерического) исследования мира. Подобная «популяризация» научной логики непосредственно связана с вульгаризацией логики вообще и содержательной диалектической логики в частности.
Насильственное внедрение в массовое потребительское сознание эмпиризма и методологической дискретности в целом приводит, в сущности, к снятию проблемы объективности духовных форм. Одновременно подобное снятие с повестки дня претерпевает и объективная, истинная или монистская методология. Она активно подменяется различными плюралистическими методиками, частно-классовыми или корпоративными установками, являющимися слепками с идеологий плюрализма мировоззрения [1].
Кроме указанных обстоятельств, следует обратить внимание на хаотизацию субъективных и объективных духовных форм. Сегодня крайне трудно понять, как специфицируются в контексте концепции какого-либо автора такие понятия и категории, как мировоззрение, сознание, идеология, теория, корпоративные представления, профессионально-сленговые тезаурусы, субнормативные стандарты [2] и т.д. Редукции данных многочисленных разнородных духовных форм «удобны» для произвольного складывания их в многообразные пазловые мозаики, выдаваемые за модернизацию идеологии и методологии. Подобная постмодернистская диверсификация проникла и в те работы, где рассматриваются основные понятия философии, прежде всего истина [3].
Истина как категория. Древнегреческое слово ἀλήθεια («алетейя»), которое в современной литературе переводится при помощи термина «истина», при адекватном переводе означает «незабываемое». Это видно и из самой структуры слова: «α» - означает «не-», «λήθεια» - «забываемое, отсюда название мифологической реки «Лета» - река Забвения. «Алетейя» - это то содержание знания, которое оставлено предками, т.е. не смыто потоком времени, «незабываемое».
У слова «ἀλήθεια» есть еще одно значение - «удостоверенное судом». Суд в античности представлял из себя демократическое публичное «речение», в котором доказывалось соответствие/несоответствие осуждаемых деяний установлениям предков. Мерой правоты и неправоты в суде выступает «алетейя» - правда. В средневековой арабской философии, а затем и в европейской развивается представление о человеческом разуме как частице божественного разума и его способности постичь божественную истину. Этому, на взгляд философов, способствует развитие логики рассуждения как средства-метода познания истины. В Новое Время на роль способа постижения абсолютной истины начинает претендовать наука.
В созерцании кажется, что предмет нам дан непосредственно. И «чужие», противоположные нам - в том числе и существующие до нас представления являются искажениями образа предмета (или искаженными образами предмета). Наше же представление о предмете суть подлинное. Оно есть сам предмет. Иными словами, мы знаем предмет таким, каков он есть на самом деле, т.е. «в деле». Деятельность, или прагматичность, оказывается решающим фактором в определении истинности. Такое представление исходит из простого предмета, сущность которого представлена наглядно.
На самом деле такими предметами являются лишь механические агрегаты. Их истинность (целостность, исправность) или ложность видна глазом (вооруженным или невооруженным). Опытный взгляд, схватывающий образ, совпадающий с предметом, схватывает истину. Неопытный взгляд, расходящийся с предметом, порождает ложь («к беде неопытность ведет»). Такое простое представление об отношении образа и предмета исходит из факта простоты самого предмета. Оно справедливо только по отношению к простому предмету и его отражению в простом образе, например, рычаг или структура. Предмет простой и образ простой существуют лишь как отражение в зеркале. Образ как внешняя копия предмета совпадает здесь с простейшим внешним видом самого предмета.
Однако такая ситуация непосредственно-простого совпадения образа и предмета характерна для элементарной механики, методология которой зиждется на простом созерцании. Более сложная механика, например, релятивистская, требует иных, более сложных, методологических подходов. Обнаружилось, что видимый образ предмета, его внешние контуры, схватываемые в созерцании, не совпадает с предметом. Оказывается, что в сложных взаимоотношениях с миром мы отнюдь не пассивно копируем его контуры, а активно взаимодействуем с предметами и, следовательно, изменяем его. Любой контакт с миром есть его изменение, поэтому познание есть тоже изменение и имеет целью, в конечном счете, изменение предмета. Совпадение образа и предмета - только иллюзия. Никакого предмета, не отражаемого в образе, нет и быть не может. В приведенном выше примере с зеркалом, где отражается предмет и где он дан в виде образа, содержится недоговоренность.
Так, с точки зрения Канта, наше отношение к миру всегда субъективно. Предмет всегда дан нам в форме образа. Поэтому мы сравниваем образ не с предметом, а с другим образом. В науке каждый раз сравнивают более богатый по содержанию образ с менее богатым. Объективный предмет - предполагаемая, но не доступная простому сознанию реальность. Он существует, но мы о нем ничего не знаем и знать не можем. Истина есть конструкция ума, проверяемая в опыте.
Проблема истины неразрывно связана с вопросом о причине заблуждений. Она заключена в том, что познание, человеческий разум не гарантированы от ошибок. В результате познания может быть получено как истинное знание, так и ложное. Есть ли такой способ познания, который избавит нас от ошибок, или человечество обречено на бесконечное заблуждение? Однозначного и простого ответа на этот вопрос нет. А ведь во всех областях человеческой деятельности мы всегда используем различные знания, и от точности используемых в ходе деятельности знаний зависит успех или провал нашей деятельности. Сегодняшний мир так устроен, что почти вся деятельность человека осуществляется с использованием знаний.
С одной стороны, знание всегда есть результат определенной познавательной деятельности, и мы должны проверить правильность самого хода этой познавательной работы. Для этого мы должны изучить и освоить правила и нормы познавательной деятельности. Эти правила выработаны в истории познания и представляют собой множество принципов, подходов, методик и логик. Все это образует арсенал средств, которые называют методами познания. Точное и адекватное применение методов познания гарантирует нас от грубых ошибок и заблуждений, но не гарантирует нам безусловной истинности. Только в процессе практической деятельности мы можем проверить достаточность и адекватность наших знаний для решения той или иной задачи.
Природа современного общества такова, что в нем постоянно вырабатываются новые знания, которые не совсем «стыкуются» с ранее полученными и освоенными знаниями. Приступив по окончании учебы к той или иной практической деятельности, человек сталкивается с тем, что освоенные им знания уже устарели или недостаточны. Кроме того, меняются условия, цели и задачи практической деятельности, которые требуют разработки новых знаний. Это значит, что для современного человека проблема истины практически оборачивается необходимостью осваивать правильные процедуры и способы получения нового знания, а также правила и способы организации практической деятельности и использования в ней знаний.
Это означает, что правильно оценить знания невозможно без превращения их в форму практической деятельности человека. Без «реализационного», точнее - инновационного, момента определение истины не может считаться достоверным, да и сама истина не существует. Однако сам инновационный компонент человеческой деятельности не является одноактным, локальным. Он также является процессом, который предполагает теоретичность внедряемых в практику знаний.
Наступление авангардистской идеологии плюрализма истины на «сознание толпы и экспертов», приведшей к подмене ее суммой «экспертных мнений» и «взглядов со стороны потребительского сообщества», привело к потере объективного смысла происходящих событий в мире. Можно констатировать, что в форме редукции истины к хаотически-беспорядочному обывательскому созерцанию вольно или невольно была осуществлена деструкция, умерщвление истины как категории. Объект оказался подмененной бесчисленной суммой его образов, приведенных к формально-общему знаменателю [5].
Рецензенты:
Иващук О.Ф., д.филос.н., профессор кафедры философии и методологии науки Южного федерального университета, г. Ростов-на-Дону.
Штомпель О.М., д.филос.н., профессор, зав. кафедрой исторической культурологии Южного федерального университета, г. Ростов-на-Дону.
Библиографическая ссылка
Титова Е.В., Резванов С.В. КЛАССИЧЕСКОЕ И ПОСТКЛАССИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ ИСТИНЫ И СТАТУС МИРОВОЗЗРЕНИЯ // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 1. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=12009 (дата обращения: 21.11.2024).