Scientific journal
Modern problems of science and education
ISSN 2070-7428
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,006

CIRCASSIANSIN THE STRATEGIC PLANS OF THE OTTOMAN EMPIREDURINGTHE BALKANCRISISOF 1875–1878

Mirzoeva S.G. 1 Dygova L.G. 1
1 Kabardino-Balkarian State University n.a. H.M. Berbekov
Тhe Eviction of Mountaineers to Turkey, mainly stimulated, was a tragedy for many Сaucasian nations. However, only theCircassians were threatened the disappearance as an ethnic group. First of all, it refers to Adygeys, Ubykhsand Abhazs. Circassians died from disease and deprivation during the resettlement process. But their distress and suffering did not end there. Circassians, found himself in a huge amount of "under another sky", began a rapid process of eradication of their ethnic beings. This was facilitated by the fact that the Circassians were resettled among other peoples throughout the Ottoman Empire. As a result of this resettlement policy, a significant part of the Circassians was in Turkey and the Balkan countries, as well as Syria, Jordan, Lebanon and Egypt. In 1875–1878, the Balkan peninsula embraced a new crisis, which began with the largest uprising in Bosnia and Herzegovina (1875-1878). From the early days of the Circassiansappearance in Bulgaria, they were the mainstay of the Sultan´s power, they terrorized and robbed the Bulgarian population. However, Circassian immigrants could not change the general course of Russian-Turkish war of 1877–1878. Circassians, evicted from the Northwest Caucasus, did not form in the hands of the Turkey, dangerous to Russia, military force.
the Turkish irregular troops.
the Russian-Turkish War of 1877–1878
the Balkan crisis of 1875–1878
the Ottoman Empire
eviction of the nations from the Northwest Caucasus
Circassians

С 1858 г. вопрос о выселении черкесов с их родины в турецкие владения становится предметом дипломатической переписки между правительствами царской России и Османской империи. Но официальное выселение адыгов началось после состоявшегося 10 мая 1862 г. «Высочайшего утверждения» «Постанов­ления Кавказского комитета о переселении горцев» [7, с. 204-206].

Переселение горцев при­няло массовый характер после Крымской войны. Турецкое правительство, активно поддерживая переселенческое движение, пресле­довало далеко идущие цели. Оно стремилось колонизировать переселенцами малозаселенные места империи, получить в их лице дешевую рабо­чую силу, также использовать часть переселенцев в осуществлении военно-политических задач, расселив их в стратегически важных пунктах Османской империи. В случае войны с Россией они должны были служить в качестве боевой силы.

По-разному складывалась судьба выселенных черкесов. Представите­лям класса феодалов с самого начала отводили более плодородные земли, выделяли денежные пособия, строили дома и т.д. Крестьяне же нещадно экс­плуатировались как своими феодалами, так и турецкими и арабскими поме­щиками и чиновниками.

В 1875-1878 гг. весь Балканский полуостров охватил новый кризис, который начался с крупнейшего восстания в Боснии и Герцеговине (1875-1878 гг.).Российская империя не могла остаться в стороне, поэтому вопрос  дальнейшего развития  восточной проблемы обсуждался 3 ок­тября 1876 г. на совещании в Ливадии. Было решено добиться скорейшего созыва конференции великих держав в Константинополе, а в случае ее неудачи -приступить к мобилизации армии. Тем самым заставить Турцию быть ус­тупчивее. Если же и эти меры не приведут к желаемым результатам, начать войну немедленно, заключив предварительно конвенцию с Румынией о про­пуске русских войск через ее территорию и соглашение с Австро-Венгрией о соблюдении ею нейтралитета [6, с. 45].

С первых же дней появления черкесов в Болгарии, они стали опорой сул­танской власти, они терроризировали и грабили болгарское население. Вот, что пишет в своих воспоминаниях один из турецких офицеров: «Турецкое даль­новидное правительство, глядя на черкесов, как на подпору исламизма, со­хранило им их привилегии и позволило безнаказанно и открыто бесчинство­вать и грабить христианский народ и даже мусульманских обывателей... Ме­стные власти были бессильны подавить зло; и, если бы они этого хотели, то им небезопасно было связаться с этими переселенцами; ибо ни один из чи­новников, серьезно относящихся к своим обязанностям, если пытался принять закон к этим эмигрантам, был лишаем места по особым распоряжениям из Константинополя. Это наводило страх на других, и черкесы могли безбо­язненно предаваться своим бесчинствам... Если какой-либо правитель, дви­жимый чувством правды и справедливости, арестовал черкеса, разбои кото­рого превосходили всякую меру и отсылал его в сопровождении выбранных от его обвинителей в Константинополь, то обвиняемый почти всегда был оп­равдываем и освобождаем, и из столицы его отпускали в провинцию на но­вые подвиги; мало того, нередко чиновники за излишнюю ревность в сохра­нении общественного порядка платились своими местом и будущим» [8, с. 64-66].

Еще можно привести пример, свидетельствующий о той роли, которую играла феодальная верхушка черкесов.  «Что за народ, спросил я у своего переводчика, указывая на черкесов, - рассказы­вает в своих путевых заметках М. Дринов, -это черкесские аги, защитники черкесских интересов перед местными властями, ответил он.  Это правая рука Ахмеда-Аги, который у нас все: и началь­ник, жандармов, и полицмейстер, и судебный следователь» [8, с. 72].

Недовольство черкесов положением в Османской империи турецкое правительство стремилось направить против христианского населения. Оно намеренно разжигало религиозную и национальную рознь, проводило дис­криминационную политику по отношению к христианам. Созданные прави­тельством иррегулярные отряды башибузуков и черкесов были использованы для подавления национально-освободительного движения балканских наро­дов. «Нынче, - пишет турецкий офицер, -османское пра­вительство осуществило свой давно взлелеянный и старательно подготов­ленный план - употреблять черкесов для подавления славянского революционного движения; последние оказались достойными надежд самих горячих партизан» [8, с. 74].

Во время подавления Апрельского восстановления в Болгарии турки относились к мирному христианскому населению с исключительной, ничем не оправданной жестокостью. В донесении русского посла в Константино­поль Н.П. Игнатьева царю от 7 мая 1876 г. сообщалось, что «восстание в Бол­гарии все более принимает характер истребительной войны между двумя враждующими нациями. «Христиане, - писал он, - напуганные жестокостями иррегулярных войск, убегают при их приближении в горы. Турки из окре­стностей пользуются этим для грабежа покинутых деревень и сжигают их [3, с. 182.]. Именно таким образом была полностью опустошена богатая долина между Филлипполем и Татар-Базарджиком. Во многих больших деревнях мужское население истреблено, женщины и девушки уведены в рабство, а войска, о присылке которых для своей защиты христиане напрасно умоляют, прибы­вают или слишком поздно, или встают на сторону мусульманских убийц. Только в одном Филиппольском санджаке башибузуками и черкесами было сожжено 118 сел и деревень, большая часть населения которых вырезана» [4, с. 97].

«Турецкие власти, вполне поощряет этот способ умиротворения восставших, или только подозреваемых в намерении восстать: правители округов раздают оружие башибузукам и черкесам, которые с самого начала волнений в Болгарии совершили тысячи убийств, грабежей, насилий, пожаров и всяческих злодеяний» [4, с. 98]. В этой кровавой расправе с восставшим населением повинна и английская дипломатия, которая поддерживала и поощряла турецких палачей. Английский посол в Константинополе Генри Эллиот, узнав о восстании, первым дал турецкому правительству совет потушить мятеж, «не разбирая средств» [1, с. 40].

Турецкая печать того времени открыто писала, что «Англия решитель­но обещала правительству свое содействие для подавления всевозможных возмущений», и что она «станет защищать нас против России, пока мы ста­нем чинить расправу со своими мятежниками» [1, с. 41]. А когда в английском пар­ламенте сделали запрос о событиях в Болгарии, то Дизраэли заявил, что пра­вительство не располагает никакими сведениями, подтверждающими турец­кие зверства над болгарским населением. «Беспорядки, -говорил  Дизраэли,  -по-видимому, начались от каких-то чужих людей, предававших огню селе­ния, без различия веры и племени. Происходила битва между башибузуками и черкесами с одной стороны и какими-то нападателями - с другой, происхо­дила, конечно, с большой яростью и жестокостью, которую нельзя не опла­кивать, но с тех пор приняты меры к обузданию этих башибузуков и черкесов»[1, с. 41].

Таким образом, называя черкесов «дикими племенами», «разбойничь­ими ордами», которых трудно обуздать, правящие круги Англии попыта­лись снять с себя и с турецкого правительства вину за кровопролитие в Бол­гарии. Эта поддержка и защита со стороны английского правительства была хорошо воспринята Портой, и по указанию из столицы, башибузуки и черке­сы продолжали свою кровавую деятельность по отношению к беззащитному мирному болгарскому населению. А виновники преступлений, уполномоченные агенты турецкого правительства, главари иррегулярных отрядов по­лучили награды и повышения по служебной лестнице, премии, та­кие как Ахмед-паша, Турсун-бей, Чевкет-паша и ряд других верноподданных.                                                                                                            

Вопрос о турецких иррегулярных войсках, и в частности, о черкесах обсуждался на Константинопольской конференции великих держав. Анг­лийский проект предусматривал упразднение иррегулярных войск. Что касается черкесов, то они должны быть «по возмож­ности сосредоточены в районах, из которых удалены христиане», а  Порта предоставит средства к выполнению этого мероприятия. По существу, это означало дать возможность турецкому правительству в любой момент воо­ружить черкесов и использовать их для подавления национально-освободительного движения балканских народов и дальнейшего их угнетения, и еще большего порабощения.

Русский же проект был более категоричен: «разоружение всех мусуль­ман, роспуска и вывода всех иррегулярных войск, в особенности черкесов». Выдвигалось требование безоговорочного запрещения «селить черкесов в Европейской Турции», и чтобы были высланы, насколько это возможно, те из них, которые уже находятся в Румынии, с направлением их в азиатские мусульманские провинции Турецкой империи [10, с. 94]. С этим предложением рус­ских, как ни странно, глава британской делегации Солсбери согласился и одобрил. Под давлением общественного движения в защиту болгарского на­рода, получившего широкий размах в Англии, правительство Дизраэли вы­нуждено было пойти на такой невыгодный, в экономическом и политическом смысле шаг, в сторону России.

При решении судьбы черкесов, правящие круги России и Англии не считались с интересами переселенцев, которых ни в коем случае нельзя было винить за преступле­ния, совершенные феодальной верхушкой по отношению к мирному болгар­скому населению. Между простыми черкесами и болгарами, с самого начала их расселения, установились добрососедские, дружественные отношения. Они понимали, что ни те, ни другие не виноваты в том, в каком положении они оказались, и поэтому вражды между ними не могло быть.

Тем временем, начавшаяся Русско-турецкая война 1877-1878 гг. способствовала уси­лению национально-освободительного движения болгарского народа. С при­ходом русских войск в Болгарию начали стихийно возникать народные доб­ровольческие отряды. Основным ядром этих отрядов были мас­сы болгарского крестьянства. Эти отряды действовали в Балканских горах  вместе с русской армией. Вооруженное выступление болгарских крестьян явилось наиболее ярким проявлением их борьбы за национальную независи­мость. Под ударами русских войск и болгарских отрядов началось отступле­ние турецкой армии и освобождение Болгарии.

Сформированные черкесские отряды приняли участие в военных дей­ствиях на Балканском полуострове. Так, например, черкесские кавалерийские полки под командованием КарзекДилавер-паши отважно сражались во вре­мя осады Плевны с русскими войсками. Черкесы участвовали в боях за Шипкинский перевал, в обороне городов Ловеч, Бяла, Стара-Загора и во многих других сражениях [9, с. 37].

Отступление турецкой армии сопровождалось невероятными зверства­ми турок над болгарским населением. Особенно свирепствовали турецкие иррегулярные части - башибузуки и черкесы, численность которых к началу войны возросла до 50 тысяч человек, что несомненно сказалось на ходе дальнейшего раз­вития событий.

По далеко неполным данным, собранных русским гражданским управлением, в одной только Сливенской губернии турки сожгли 7 813 до­мов, 62 деревни и 926 других различных зданий. Было заживо сожжено 63 человека, повешено по «приговорам суда» - 266, убито и замучено 2 876. В Адрианополе и ближайших селениях было повешено 368 человек [8, с.82].

Таким образом, отступая, турки по приказанию своего командования и властей чинили невероятные зверства над болгарским населением. Русское командование получало десятки донесений от передовых отрядов, заканчи­вающихся словами: «Башибузуки режут жителей», «черкесы и башибузуки свирепствуют в стране» [8, с. 85].

Вместе с отступающей турецкой армией, в первую очередь, уходили турецкие помещики и зажиточные слои, а также те, которые запятнали себя зверствами при подавлении Апрельского восстания и во время войны. Бежа­ли и черкесские феодалы. Путем религиозной агитации и запугиваний они тянули за собой крестьянские массы. Основную массу беженцев составляло зажиточное население. В Айдосском округе, например, турецким и черкес­ским населением было покинуто, в общей сложности, 364 усадьбы с общим земельным фондом в 45 552 дюлюма. В среднем, на хозяйство в покинутых турецких и черкесских деревнях приходилось по 125 дюлюмов. В то же вре­мя средний земельный надел турецких и черкесских крестьян равнялся 67 дюлюмам. Это бегство турецкого и черкесского населения способствовало стихийному захвату болгарскими крестьянами земель беженцев [5, с. 63].

Беспокойство английского и турецкого правительства положением мусульманского населения Болгарии, в том числе черкесов, разумеется, было вызвано не чувством сострадания и человеколюбия, а стремлением не допустить ослаб­ления мусульманского элемента среди болгарского населения. Бегство турец­кого и черкесского населения означало, по существу, конец османского вла­дычества в Болгарии. В лице черкесских феодалов, являвшихся составной частью иррегулярных войск, турецкое правительство теряло опору своей вла­сти. Вот почему Турция, при поддержке Англии, во время мирных перегово­ров с Россией так упорно добивалось возвращения черкесских беженцев в Болгарию и сохранения иррегулярных войск и тем самым использование ихпротив мирного балканского народа, для их порабо­щения и угнетения.

После поражения турок на Балканах и Малой Азии, театром военных действий стал Северо-Западный Кавказ, некоторые из адыгов в составе Ос­манской армии в 1877 г. были переброшены на абхазское побережье. Не вы­зывает сомнения тот факт, что многие из них были переброшены сюда об­манным путем. По этому поводу А.Г. Дзидзария приводит слова свидетеля событий К.Д. Мочавариани: «На броненосце вместе с пашой находилось много абхазцев и черкесов, выселившихся из Абхазии в Турцию в 1864-1866 гг. Если черкесы и абхазы соблазнились идти в Абхазию, то приманкой для них служила сама Абхазия - их родной край; они льстили себя надеждою на­всегда остаться на своей любимой родине...» [2, с. 360-361].

Однако адыгские иммигранты не могли изменить общий ход войны. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. доказала, что 500 тысяч черкесов, высе­ленных с Западного Кавказа, не образовали в руках Турции опасной для России военной силы.

Османская империя потерпела поражение на Балканах, где проходили основные бои, в которых черкесы принимали активное участие и вынуждены были вы­полнять роль «буфера», предназначенную им Османским правительством.

Русско-турецкая война 1877-1878 гг. принесла освобождение балканским народам, а чер­кесские иммигранты, поселившиеся на Балканы, пережили еще большие трудности и лишения, связанные с их новым переселением, теперь уже из Балканских стран в другие регионы империи.

Рецензенты:

Текуева М.А., д.и.н., профессор кафедры культурологии, этнологии и истории народов КБР ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова», г.Нальчик;

Апажева Е.Х.,д.и.н., профессор кафедры истории ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова», г.Нальчик.