Scientific journal
Modern problems of science and education
ISSN 2070-7428
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,006

ETHNIC CHARACTERISTICS OF THE SOVEREIGNTY OF THE INDIVIDUAL PSYCHOLOGICAL SPACE

Martirosyan K.V. 1
1 "Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation. Volgograd branch "
The object of study - the sovereignty of psychological space in Armenian and Russian nationality. Psychological space is understood, followed by S.K. Nartova-Bochaver as subjective form of structuring the organic and inorganic body of the human being. And the sovereignty of personal space is defined as a person´s ability to control, protect and develop their psychological space, based on the generalized experience of successful independent, autonomous behavior. The correlation measurement of psychological space - the physical body, territories, habits, social relations, values - in the context of sovereignty. In an empirical study involved 196 people aged 18 to 50 years. It is shown that in a group of Armenian and Russian respondents dominated by various measurements of psychological space. This suggests ethnocultural specificity structuring psychological space of the individual.
Russian respondents
respondents Armenians
the sovereignty of psychological space
individual psychological space

Актуальность темы личной суверенности в этнопсихологическом контексте может быть объяснена, с одной стороны, последствиями процессов глобализации, урбанизации, унификации и стереотипизации жизни, нивелирующими проявления человеческой индивидуальности и размывающими границы того, что человек традиционно считал исключительно своим-личным. С другой стороны - противоположными тенденциями этнокультурного и религиозного ренессанса, спонтанной реализации экологических проектов вплоть до исхода групп людей из мегаполисов, утверждением крайнего индивидуализма. Столкновение противоречивых тенденций происходит не только в социально-политической и идеологической сфере, но и в пространстве индивидуально-личностного, само содержание этого пространства и его границы становятся сегодня проблемой.

Мы в своем исследовании рассматриваем этнопсихологический аспект проблемы суверенности психологического пространства (СПП). Этот аспект приобрел особую актуальность в связи с необратимыми событиями в новейшей истории нашей страны. После распада Советского союза представители уже суверенных этносов, имеющих собственную территорию и государственность, продолжают жить в России или вновь прибывают сюда на жительство, и мы постоянно с ними взаимодействуем. Одна из проблемных особенностей этого взаимодействия состоит в том, что представители разных этнических культур никогда не будут и, главное, не захотят нивелировать свои этнокультурные и этнопсихологические особенности. Поэтому организация их сознания, включая особенности СПП, будет отличаться от таковой у представителей титульной нации и представителей других этнокультур. И это будет актуализироваться, проявляться в общении и взаимодействии представителей разных этнокультур.

Психологическое пространство как атрибут субъектности

Психологическая суверенность человека - один из аспектов более широкого понятия - понятия субъекта. Люди действуют и взаимодействуют опосредствованно и опосредованно. Опосредствования (от слова «средство») и опосредования (от слова «среда» и от слова «посредник») человеческих отношений - это темы, которые явно или подспудно представлены во многих направления философии и во многих психологических теориях. Без средств и без среды как пространства, в котором они (средства) располагаются и применяются, человек не может быть субъектом. Эти среды-средства были названы К. Марксом [5] неорганическим телом человека, Э.В. Ильенковым [3] - ансамблем человеческих отношений, К. Левином [4] - динамическим полем, Ф.Е. Василюком [2] - «мирами», в которых протекают процессы переживания.

Субъектно-средовой подход и категория суверенности психологического пространства

В недавнее время к обозначенной нами традиции добавился подход, определяемый его автором С.К. Нартовой-Бочавер как «субъектно-средовой», в котором акцентирована проблема границ «жизненного мира» (обозначаемого автором конструктом «психологическое пространство личности» (ППЛ)), проблема суверенности психологического пространства. Именно этот акцент на изучении того, что человек считает своим и того, где и как он устанавливает границу «своего», как нам представляется, отвечает предмету наших исследовательских интересов - этноспецифичным маркерам психологической суверенности человека.

Ключевыми понятиями этого подхода стали понятия психологического пространства и психологической суверенности личности [1, 6, 7, 8]. По мнению автора, подход «позволяет, с одной стороны, интерпретировать средовые проявления человека символически и метафорически, как проявление внутреннего мира со всеми его особенностями и противоречиями, а с другой - изменяя телесные и топологические параметры жизнедеятельности человека, развивать его как субъекта» [6, с. 125].

В контексте субъектно-средового подхода постулируется тезис о целесообразности рассмотрения человека и мира как взаимодействующих и взаимопроникающих систем, что может рассматриваться преемственно идее отношения «Человек - Мир», обоснованию которой посвящена последняя книга С.Л. Рубинштейна [9].

Собственно суверенность личного пространства (СПП) С.К. Нартова-Бочавер определяет как способность человека контролировать, защищать и развивать свое психологическое пространство, основываясь на обобщенном опыте успешного независимого, автономного поведения. СПП позволяет человеку реализовывать свои замыслы и удовлетворять свои потребности, исходя из своей личной центрации, учитывая или игнорируя ожидания и требования окружения.

Несколько иначе суверенность может быть понята как состояние границ психологического пространства, являющихся инструментом равноправного взаимодействия с другими людьми и селекции внешних влияний, обозначающих пределы личной ответственности и определяющих идентичность человека [1]. В отличие от исследований, проводимых в традициях психосинтеза, гуманистической и экзистенциальной психологии личности, концепция суверенности предполагает не только признание возможности и ценности гармонии с самим собой, но и идею синергийного реципрокного взаимодействия с условиями жизненных ситуаций. Предполагается, что СПП может быть представлена как совокупность границ, определяющих приватность различных секторов ППЛ. Эти секторы автор определяет как:

- суверенность физического тела (СФТ) - предупреждение несанкционированного вторжения в состояния соматического благополучия;

- суверенность территории (СТ) - предупреждение нарушения границ приватного пространства;

- суверенность мира вещей (СВ) - утверждение уважительного отношения к личной собственности;

- суверенность привычек (СП) - отстаивание человеком временной регламентации своей жизни;

- суверенность социальных связей (СС) - приватность круга друзей, знакомых, близких;

- суверенность ценностей (СЦ) - свобода в выборе мировоззренческих ориентиров и эстетических предпочтений [6, с. 197 - 198].

Показатели (уровни) СПП:

- сверхсуверенность - проявление сверхкомпенсации в ответ на высокоинтрвентные воздействия и пренебрежение потребностями человека в построении им ППЛ;

- нормальная суверенность - переживание аутентичности, своей уместности в хронотопе жизненных обстоятельств и своей причастности к ценностным основаниям своей жизни;

- депривированность - проницаемость границ СПП такова, что человек следует логике обстоятельств и воле других людей [6, с. 163].

В соответствии с этой структурой ППЛ и с ориентацией на эти предполагаемые уровни автором разработан опросник [7, 8], который мы использовали в своем исследовании для сравнения структурных различий ППЛ респондентов-русских и респондентов-армян. Опросник содержит 80 утверждений, распределенных по шести шкалам, соответствующим вышеуказанным секторам.

Эмпирическое исследование

Цель и гипотеза исследования. Целью нашего исследования на данном этапе было выявление формально-статистических различий людей, сформировавшихся в различных этнокультурных условиях - жителей Армении и жителей России. Мы предположили, что могут обнаружиться статистически значимые различия в уровне и структуре суверенности психологического пространства у представителей армянской и русской национальностей.

Выборка. Исследование проводилось на территории Российской Федерации (в Волгограде) и в республике Армения (в Ереване) с 2008 по 2012 гг. В общей сложности в нем приняли участие 196 человек, представители армянской и русской национальностей, молодого и зрелого возрастов. Группу респондентов-армян составили 88 человек. Группу респондентов-русских составили 108 человек.

Методика. Для определения уровня развития СПП использовался опросник «Суверенность психологического пространства» [6]. С целью обработки данных и анализа надежности распределения респондентов по тем или иным параметрам применялись следующие статистические методы: частотный анализ, дисперсионный анализ, метод определения достоверности различий, реализованные в стандартизованном пакете программ SPSS 11.0.

Результаты и их обсуждение. Поскольку исследование было нацелено на изучение, прежде всего этноспецифических различий СПП, то вся выборка была рассечена на две подвыборки респондентов близкие по объему: респонденты-армяне и респоденты-русские.

При сопоставлении групп респондентов с помощью U-критерия Манна-Уитни было установлено следующее. Группы русских и армян различаются между собой по таким секторам психологического пространства как «Территория» (p = 0,001), «Мир вещей» (p = 0,011), «Социальные связи» (p = 0,006).

По общему показателю СПП (p = 0,809), суверенности «Физического тела» (p = 0,227), «Привычек» (p = 0,128) и «Ценностей» (p = 0,287) статистически значимых различий между этническими группами мы не обнаружили.

После проведения этого этапа исследования с применением опросника, мы перешли к уточнению содержательной стороны обнаруженных различий. Для этого мы провели ряд бесед со студентами и доступными для бесед и интервью представителями старшего поколения. Беседы-интервью проводились в свободной форме, но центром обсуждения было прояснение тех жизненных условий и обстоятельств, в которых человек свободен по показателям «Территория», «Мир вещей» и «Социальные связи» или, напротив, детерминирован и ограничен. При этом выяснилось следующее.

По сравнению с российской молодежной выборкой армянские юноши демонстрируют более высокий уровень суверенности. Армянские юноши чувствуют себя свободными в выборе социальных контактов (которые могут не контролироваться извне), и удовлетворении физиологических потребностей. Можно предположить, что в силу особенностей воспитания, укоренившихся стереотипов отношения к представителям мужского пола в Армении они раньше по сравнению с девушками и своими русскими сверстниками начинают жить самостоятельно и реже сталкиваются с переживаниями ограничений и самоограничений. Обращает на себя внимание также высокая по сравнения с русскими юношами территориальная свобода, что выражается в санкционируемых родителями возможностях проживания у других родственников, в том числе за пределами малой родины, возможностях туристических и деловых поездок (что категорически запрещается делать девушкам без сопровождения кого-либо из семьи - в традиционных армянских семьях). В то же время армянские юноши не вполне свободны по сравнению со своими русскими сверстниками в выборе тех личных вещей и предметов, которыми пользуются в быту.

Армянки (как молодые, так и старшего поколения) по показателям суверенности во многом отличаются как от армян-мужчин, так и от группы русских респондентов (мужчин, женщин). Общий уровень суверенности у них существенно ниже. Можно предположить, что армянки чаще сталкиваются с воздействием внешнего контроля и вынуждены во многом подчинятся: в молодом возрасте - родителям, а во взрослой жизни - мужу и семье мужа. Однако подчинение не обретает форму безропотного следования, а представляет собой некий способ проявления приверженности традициям, проявление уважения, почитания старших, семьи супруга и т.д. Молодые армянки чаще испытывают «физический» дискомфорт, возможно вызванный бытовыми условиями. Они испытывают большее давление «прилюдности», публичности своего существования, по-видимому, потребность в уединении у них не удовлетворена. Если русские девушки более или менее могут реализовывать свою потребность в личной собственности, то у армянских девушек соответствующий показатель близок к нижней границе нормы - почти все они хотели бы носить, иметь и пользоваться совсем другими личными вещами, чем те, которыми они обладают. Характерно, что если армяне-юноши могут отстаивать свои ценностные установки, то молодые армянки чаще испытывают разочарование от того, что их мировоззрение существенно отличается от мировоззрения их родителей. Поэтому конфликт «отцов и детей» в Армении потенциально более вероятен между родителями и дочерьми, чем между родителями и сыновьями. Вполне возможно, что девочки и девушки хотели бы вести другой образ жизни, отличный от образа жизни их родители. У юношей подобного конфликта не отмечается, а, если он и присутствует, родители больше считаются с мнением своих сыновей, нежели дочерей.

Русские респонденты, как мужчины, так и женщины демонстрируют примерно одинаковые показатели и по общему уровню СПП и отдельно по каждому измерению (сектору) - это средние значения, находящиеся в пределах статистической нормы. Лишь по некоторым секторам ППЛ («Мир вещей», «Социальные связи») наблюдаются незначительные расхождения, что обусловлено гендерными особенностями. Россиянки (как молодые, так и представительницы старшего поколения) по своим показателям суверенности практически не отличаются ни от русских, представителей мужского пола, ни от группы армянских респондентов в целом. Общий уровень суверенности у них находится в пределах статистической нормы - чуть выше среднего. В отличие от армянок, россиянки реже сталкиваются с воздействием внешнего контроля, обусловленного социальными и культурными стереотипами, как это проявляется в группе армянских респонденток.

Заключение

Итак, проведенный сопоставительный анализ представленности СПП у респондентов различной этнической принадлежности показал, что действительно, степень выраженности проблемы суверенности в целом и актуальность различных ее аспектов могут быть связаны с атрибуциями принадлежности. Были обнаружены статистически значимые различия, связанные с этнической принадлежностью респондентов. Такие различия относят к секторам, обозначаемым С.К. Нартовой-Бочавер как «Территория», «Мир вещей» и «Социальные связи». Но при этом различия в показателях общей суверенности ППЛ и в показателях «Физическое тело», «Ценности» и «Привычки» не могут быть оценены как статистически значимые.

Дальнейшее исследование мы намерены связать с выявлением этнокультурных опосредствований, обеспечивающих построение жизненного хронотопа и выявлением возможных культурных причин обнаруженных различий. Эта исследовательская задача, предположительно, потребует привлечения проективных и нарративных техник, в которых может быть отражено содержание психологического пространства личности.

Рецензенты:

Вачков И.В., д.псх.н., профессор кафедры дифференциальной психологии ГБОУ ВПО «Московский городской психолого-педагогический университет», г. Москва;

Исаев Е.И., д.псх.н., профессор, заведующий кафедрой педагогической психологии, педагогики и логопедии НОУ ВПО «Столичная финансово-гyманитаpная академия»,             г. Москва.