Сетевое издание
Современные проблемы науки и образования
ISSN 2070-7428
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,006

ЗООМЕТАФОРА КАК ОДИН ИЗ СПОСОБОВ КОДИРОВАНИЯ КУЛЬТУРНОГО СМЫСЛА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО, ТУРЕЦКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ)

Сагитова А.Ф. 1
1 ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы»
В данной статье нами рассматривается зооморфная метафора как способ языковой характеристики человека на основе различных образов. Она является фрагментом национальной языковой картины мира. Когнитивным источником зоометафоры служит образ животного, перенесенный на человека. Анализ языкового образа, заложенного в основе зоометафоры, позволяет декодировать информацию, заключенную в ней. Выбор образного средства обусловлен национальной спецификой. Зооморфный код культуры, находящий отражение во фразеологических единицах русского, турецкого и английского языков, выявляет специфику мировосприятия определенного носителя языка и культуры. Фразеологические единицы, образованные на основе метафоры, в основном являются ассоциативными. Признаки, лежащие в основе их образования, часто не присущи самому явлению, но выражают национально-культурные ассоциации, понятные в данном лингвокультурном сообществе.
языковой образ.
мировосприятие
зооморфизмы
культурный код
метафора
зоометафора
1. Буевич А.А.Язык сквозь призму культурных кодов // Режим доступа: http://sibac.info (дата обращения: 29.01.2013).
2. Жинкин Н.И. О кодовых переходах во внутренней речи / Н.И. Жинкин // Вопросы языкознания. – М., 1964. - № 6. – С. 26-38.
3. Караулов Ю.Н. Языковая личность. – М.: Наука, 2004. – 264 с.
4. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология / В.В. Красных. – М.: Гнозис, 2002. – 284 с.
5. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? / В.В. Красных. – М.: Гнозис, 2003. – 375 с.
6. Лотман Ю. М. Семиосфера. Культура и взрыв среди мыслящих миров: Статьи. Исследования. Заметки / Ю.М. Лотман. – СПб., 2001. – 704 с.
7. Маслова В.А. Национальные ценности и язык: духовный код культуры / В.А. Маслова // Лінгвістика. – 2010. - № 2 (20). – С. 19-30.
8. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика / Н.Б. Мечковская. – М.: Аспект-Пресс, 2000. – 207 c.
9. Мещеряков Б.Г. Большой психологический словарь / Б.Г. Мещеряков, В.П. Зинченко. – М.: Прайм-Еврознак, 2003. – 672 с.
10. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. – М.: ООО «А ТЕМП», 2010. – 280 с.

В современном языкознании существует огромное количество классификаций узуальных метафор. В данной статье рассмотрим зоометафору как способ языковой характеристики человека на основе различных образов.

Сущность метафоры заключается в ассоциативном отождествлении, которое дает возможность соотнести явления разных предметных областей при помощи номинативного акта. В зоометафоре, с одной стороны, образу животного приписываются антропоморфные свойства, с другой стороны, этот образ проецируется на человека, которому приписываются зооморфные характеристики.

Цель исследования - выявить общие и национально-культурные черты в значениях зоометафор русского, турецкого и английского языков и установить особенности выражения знаний о мире.

Материалом исследования являются зоометафорические единицы, входящие в состав фразеологизмов русского, турецкого и английского языков.

Нами использованы следующие методы: теоретический анализ, систематизация материала, лингвистическое наблюдение, метод сравнительно-сопоставительного анализа.

Основой зоометафоры является стереотипный образ, отражающий яркий признак, наиболее характерный для данного животного, легко осмысливаемый в сознании говорящих. Названия животных очень часто используются для определения оценочных свойств человека и его поведения: лиса - хитрый, осел - упрямый, лев - сильный, заяц - трусливый. Ю.Н. Караулов считает, что причины языковой образности нужно искать не в семантике, а в тезаурусе, в системе знаний. По его мнению, в языковой образности мы обнаруживаем «застывшее гносеологическое усилие, моментальную фиксацию акта перехода от одного поля в тезаурусе (например, «дикие животные, опасные») к другому («свойства человека»). Но для того чтобы такой переход был возможен и совершился, надо обладать знаниями о том, что змея коварна, заяц, скажем, труслив, пуглив, имеет обыкновение спасаться бегством от опасности, медведь неуклюж, но силен, а голубка нежна и безобидна. Этот переход не есть принадлежность вербально-ассоциативного уровня, он есть порождение знаний. Всякий образ можно перевести на семантический уровень, можно вербализовать, раскрыть его суть, его когнитивное и эмоциональное содержание, построив соответствующий текст, но происхождением и возникновением своим образ обязан только знаниям, появляется, когда мы покидаем поверхностно-ассоциативный уровень и погружаемся в тезаурус» [3: 176 - 177].

Поскольку зоометафора является одним из способов кодирования национально-культурной информации, рассмотрим понятие самого культурного кода в языке.

Понятие «код» перешло в лингвистику из научно-технической среды (код Морзе, генетический код). Суть кода заключается в дешифровке искусственных языков.

По С.И. Ожегову, код - «система условных обозначений, сигналов, передающих информацию» [10: 280].

Понятие «кода» стало широко использоваться и в других науках. К классикам современной семиотики относят философов, логиков, математиков (Чарльз С. Пирс, Чарльз У. Моррис, У. Эко), литературоведов (Р. Барт, М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман), антропологов и этнологов (Б. Малиновский, К. Леви-Строс), историков религий, культуры и искусств (А.Ф. Лосев, П.А. Флоренский,), лингвистов (Фердинанд де Соссюр, Р. Якобсон, В.В. Иванов, Н.Б. Мечковская, Б.А. Успенский), а также психологов (Л.В. Выготский, Н.И. Жинкин, Ж. Пиаже).

На сегодняшний день код по-разному понимается в этих областях знаний. Так, в психологии код определяется как «набор правил, норм, ставящих в соответствие определенным сигналам или знакам некоторые фиксированные «значения», в то же время это и «система (алфавит) условных обозначений, применяемых при кодировании различных сообщений» [9].

В своей работе «О кодовых переходах во внутренней речи» Н.И. Жинкин определяет код как «систему материальных сигналов, в которых может быть реализован какой-нибудь определенный язык» [2: 26]. Он говорит о буквенном, звуковом, речедвигательном, предметном, субъективном и предметно-изобразительном коде.

В лингвистике некоторые исследователи (В.И. Беликов, Л.П. Крысин, Н.Б. Мечковская) под кодом понимают «языковые образования (язык, территориальный или социальный диалект, городское койне), то есть те варианты языка, которые используют участники данного коммуникативного акта» [8: 14].

С этих позиций «коды отождествляются с ячеистой сетью, забрасывая которую в текст можно вскрыть информацию разных уровней кодирования» [1].

Понимание есть перекодирование с «чужого» кода на «свой». Усвоенный «чужой» код ассимилируется субъектом и обычно присоединяется к «своему». Но иногда код остается для субъекта «чужим», т. е. человек не принимает его душой. Таковы коды, содержащие идеи и ценности, несовместимые (или плохо совмес­тимые) с когнитивно-аксиологической системой данного индивида [1].

В современных лингвистических исследованиях код рассматри­вается как важное понятие лингвокультурологии. Правила его прочтения «задаются культурой: культурным хронотопом, культурной компетенцией интерпретатора» [7: 19]. Следовательно, код вырабатывается и функционирует в культуре. В этом случае говорят о существовании «кодов культуры» (культурных кодов). Д.Б. Гудков, В.В. Красных подчеркивают, что «код культуры» представляет собой передачу материального и духовного опыта (достижений, нравственных заветов), выработанных человечеством в период реальной истории, т. е. истории, подтвержденной материально и имеющей свидетельства (артефакты и описания, письма, летописи, дневники, отзывы путешественников).

Понятие культурного кода используется в качестве ключа к пониманию культурной картины мира. Культурный код - это ключ к пониманию данного типа культуры; уникальные культурные особенности, доставшиеся народам от предков; это закодированная в некой форме информация, позволяющая идентифицировать культуру. Культурный код определяет набор образов, которые связаны с каким-либо комплексом стереотипов в сознании. Это культурное бессознательное - не то, что говорится или чётко осознается, а то, что скрыто от понимания, но проявляется в поступках. Культурный код нации помогает понимать поведенческие реакции.

В рамках семиотического (знакового) подхода культура представляется как система коммуникаций, обмена информацией, а явления культуры рассматриваются как система знаков. Возможности понимания и трансляции культуры могут реализовываться с помощью различных знаковых систем (или языков культуры): естественного языка, фольклора, традиций, предметов быта, охоты или другого вида деятельности, ритуалов, обрядов, церемоний, этикета, типа жилища, посредством художественных образов разных видов искусства, письменного текста и многого другого. Язык культуры - это совокупность всех знаковых способов вербальной (словесной) и невербальной коммуникации, с помощью которых передается культурно значимая информация. Назначение языков культуры заключается в том, чтобы отразить смыслы культуры, т.е. то содержание, которое не может быть выражено непосредственно и однозначно.

Если все феномены культуры рассматривать как факты коммуникации, как сообщения, то понять их можно лишь в соотнесении с кодом, потому что связь знаковых систем с отражаемой ими реальностью не является непосредственной. Код обнаруживается тогда, когда различные феномены сравниваются между собой и сводятся в единую систему. Поэтому код строится как система смыслоразличимых признаков.

Языковые коды скрывают в себе глубинные особенности культуры ее носителей, т.е. концептуализацию реальности в соответствии с принятыми в культуре векторами и измерениями. Мировосприятие носителей культуры кодируется в текстах и гипертекстах. Такие многоплановые тексты позволяют декодировать культуру с достаточной степенью надежности. При этом предметом анализа может стать гипертекст метафор, где метафора функционирует как средство выражения культурной ментальности и одна из форм концептуальной картины мира. Признанным результатом такого анализа является вывод о том, что различные культуры нередко имеют разные метафоры.

Метафора в декодировании культуры рассматривается как средство языкового моделирования бытия человека по подобию окружающей природы (время летит, чувства переполняют, жизнь течет, талант расцветает, глаза искрятся, душа разрывается и т.п.).

На основе анализа словарных статей толковых и фразеологических словарей русского, турецкого и английского языков проведем сопоставительный анализ зооморфов.

В русском языке почти любое из названий представителей животного мира (домашних животных, диких зверей, птиц, насекомых и др.) может быть использовано как оценочная характеристика человека (медведь, лиса, осёл, обезьяна, паук, тюлень, петух и т.д.), и потому далеко не все фразеологизмы, включающие в качестве компонента такое название, легко и свободно «редуцируются» в слово, хотя препятствий со стороны мотивированности нет: белая ворона - «человек, резко выделяющийся чем-либо среди окружающих его людей, отличающийся чем-либо, не похожий на них» и ворона - «о нерасторопном, неловком и рассеянном человеке»; мокрая курица - 1. «о человеке, имеющем жалкий вид», 2. «о безвольном, бесхарактерном человеке» и курица - «о человеке недалёкого ума, неширокого кругозора, ограниченных интересов»; заблудшая овца (овечка) - «человек, сбившийся с правильного жизненного пути» и овца- «о робком, безответном человеке»; буриданов осёл - «крайне нерешительный человек, колеблющийся в выборе между двумя равноценными решениями и т.п.» и осёл - «о глупом, тупом, упрямом человеке».

Зооморфизмы могут встречаться как в виде отдельных лексем (русск.: ворона, осёл, медведь, орёл; англ.: bear, bull, pig, fox; турецк.: tilki, domuz, tavuk, at, oküz), так и в качестве компонентов зоофразеологических единиц (русск.: кот в мешке, (бежать) как крысы с корабля, подсадная утка, собака на сене, телячьи нежности, бедный как церковная мышь, козёл отпущения, волк в овечьей шкуре; англ.: as blind as a bat, like a bear with a sore head, play cat and mouse, white elephant, a big frog in a little pond; турецк. domuz gibi (букв. «как свинья», с дурным характером), domuzun gök dediği yer (букв. «место, где говорила свинья, далеко» ср.: русск у чёрта на куличках), domuzdan kıl koparmak (букв. «срывать шерсть со свиньи» ср. русск.: с паршивой овцы хоть шерсти клок), domuz gibi tıkınmak (veya yemek) (букв. «есть, как свинья»; обжора).

Рассмотрим коннотативные значения слова собака. В современных лексикографических источниках русского, турецкого и английского языках данное слово помимо обозначения зверя включает в семантическую структуру также и перенос признаков на человека.

В русском языке собака - это злой, грубый человек, а также знаток, ловкий в каком-нибудь деле (прост.). Некоторые выражения раскрывают условия жизни человека, его привычки и поведение в быту: с собаками не сыщешь (трудно найти кого-нибудь); собаке собачья смерть (о том, кто, прожив недостойную жизнь, не заслужил достойного конца.); собака на сене (о том, кто, имея что-н., не пользуется этим сам и не даёт пользоваться другим.); как собаке пятая нога нужен кто-нибудь (нужно что-н.) (совершенно не нужен, не нужно); собака лает, ветер носит (пусть говорят, бранят, не нужно обращать внимания), собачья жизнь, как собак нерезаных.

Таким образом, фразеологическое единство с компонентом собака отражает отрицательные качества человека, проявления враждебной повседневности. Однако собака в русской культуре является также лучшим другом, помощником, спасателем. Но таких фразеологических единиц немного: собачья верность, собачья преданность, собака - лучший друг человека.

В турецком языке слово köpek в обозначении человека - бранное. Так называют подлого человека, льстеца. Большое количество фразеологических единиц отражают негативные качества человека: köpekin ağzına kemik atmak (бросить собаке кость, заткнуть рот кому-либо подачкой); köpek gibi (букв. «как собака», о подхалиме); köpeke atsan yemez (даже собака не станет есть); köpeki bağlasan durmaz (даже собака не будет здесь жить); köpekin duası kabul olsaydı gökten kemik yağardı (если бы молитвы собаки были услышаны, то с неба сыпались бы кости); köpekle yatan pire ile kalkar (ср. русск. с кем поведешься, от того и наберешься). Лексема köpeklemek (разг.) означает измотаться, устать, обнищать, потерять силу и здоровье; köpeklenmek - унижаться, лизать пятки, юлить (перед кем-либо) как собака; köpeklik - пресмыкательство, угодничество, подхалимство.

В английском языке слово dog в обозначении человека также имеет несколько коннотативных значений: а) собака, подлец, сволочь, скотина: dirty dog - jolly dog - lazy dog; б) тот, кто стоит на стреме, на шухере (школьный жаргон); в) стукач, доносчик. 2 бог (в ругательствах). Некоторые выражения иллюстрируют условия жизни человека, его профессиональные привычки: dog's life - собачья жизнь; top dog - хозяин положения; господствующая или победившая сторона; аttack dog - свирепый критик, цепной пес.

Фразеологическое единство с компонентом dog маркирует отрицательные качества человека, проявления враждебной повседневности: dead dog - ни на что не годный, никчeмный человек; ненужная вещь; to put on the dog - важничать; держать себя высокомерно; dog-and-pony show - цирк; показуха; the black dog is on one's back (the black dog is on one's back (have the black dog on one's back)) - хандрить, находиться в состоянии уныния, меланхолии; dogs of war - бедствия, ужасы войны; sick as a dog - плохо себя чувствующий; to go to the dogs - гибнуть; разоряться; to throw to the dogs - выбросить за негодностью.

В отличие от русской культуры, где собака может быть другом человека, характер взаимоотношений у англичан развивается по модели «хозяин-слуга», но не по модели «хозяин-друг». При этом подчеркивается подчинительный, а не партнерский тип общения человека и животного.

Проведя анализ словарных дефиниций можно выделить сходства и различия в толковании слова собака/ köpek/ a dog. Среди общих черт можно отметить то, что в русском, турецком и английском языках «собакой» называют подлого, злого человека.

Далее значение данного слова существенно различается. В турецком языке с собакой сравнивают подхалима, льстеца, угодничающего перед кем-нибудь ради своих корыстных целей, выгоды (köpek gibi). В английском языке с собакой сравнивают старого человека, все еще имеющего силы бороться (old dog), с другой стороны, слабого человека называют lame dog. В русском языке это слово в данных значениях не употребляется. Очень интересно использование в английском языке слова dog в значении «бог», что для русских и тем более турок совершенно недопустимо.

Сопоставим функционирование зоонимов одинаковой семантики во фразеологических единицах русского, турецкого и английского языков. Так, зооним «свинья» имеет негативную окраску во всех трех языках, о чём свидетельствуют следующие ряды фразеологизмов в русском и английском языках: рус.: подкладывать кому-либо свинью - «подстраивать кому-либо неприятности»; как свинья в апельсинах - «совершенно не понимать суть проблемы»; свинья под дубом - «о глупом, неблагодарном человеке»; грязный как свинья - «очень грязный»; свинский - «хамский»; турецк.: domuz gibi yaşamak (жить, как свинья), domuz gibi tıkınmak (veya yemek) (букв. «ест, как свинья») - «человек, который много ест».англ.: pig - «о грязном, неряшливом человеке»; a bush pig - «некрасивая и неприятная женщина»; to pig out - «чревоугодничать»; a pig head - «человек, который неохотно идёт на компромисс»; to make a pig of oneself - «о чревоугодии».

Во фразеологических единицах русского языка трусливого человека сравнивают с зайцем: русск. заячья душа (потому, что он чуть что дрожит, как заяц, дрожит, как осиновый лист); живёт, как заяц на слуху; труслив, как заяц, а блудлив, как кошка.

В турецком и английском языках трусливого человека называют курицей: турецк.: korkak tavuk (букв. «трусливая курица»), англ.: chicken-hearted (трусливый, малодушный (букв.: «с сердцем цыпленка»), hen-hearted (трусливый, малодушный (букв.: «с сердцем курицы»)). В русском языке сердце трусливого человека ассоциируется с образом зайца, в турецком - с образом птицы или верблюда (kuş yürekli (букв. «с сердцем птицы») (о трусливом человеке), deve yürekli (букв. «с сердцем верблюда», трус), в английском - с образом курицы или цыпленка.

Мировосприятие носителей культуры кодируется в языковых единицах. Одним из способов декодирования культуры является зоометафора, которая функционирует как средство выражения культурной ментальности и одна из форм концептуальной картины мира. Таким образом, различные культуры нередко имеют разные метафоры.

Анализ показал, что фразеологические единицы, образованные на основе зоометафоры, ярко отражают особенности языковой интерпретации действительности, национально-культурное своеобразие образных номинаций. Рассмотренные фразеологические единицы русского, турецкого и английского языков имеют общие, универсальные и национально-специфические черты. Признаки, лежащие в основе их образования, часто не присущи самому явлению, но выражают национально-культурные ассоциации, понятные в данном лингвокультурном сообществе. Появление антропоцентрических приращённых смыслов у зоонимов свидетельствует о том, что животные играли огромную роль в языковой картине мира, что определяется традиционной моделью переноса качеств животных на человека и наоборот.

Рецензенты:

Хайруллина Р.Х., д.фил.н., профессор, ГОУ ВПО «Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы», г. Уфа.

Фаткуллина Ф.Г., д.фил.н., профессор, ГОУ ВПО «Башкирский государственный университет», г. Уфа.


Библиографическая ссылка

Сагитова А.Ф. ЗООМЕТАФОРА КАК ОДИН ИЗ СПОСОБОВ КОДИРОВАНИЯ КУЛЬТУРНОГО СМЫСЛА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО, ТУРЕЦКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ) // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 1. ;
URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=12021 (дата обращения: 19.03.2024).

Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
(Высокий импакт-фактор РИНЦ, тематика журналов охватывает все научные направления)

«Фундаментальные исследования» список ВАК ИФ РИНЦ = 1,674