Современная жизнь углубляет изоляцию и дефицит общения ребенка с близкими взрослыми и приводит к тому, что матери все больше отдаляются от создания условий, благоприятных для полноценного психического развития ребенка. Неспособность матери поддерживать близость во взаимоотношениях с ребенком на этапе подростничества представляет серьезную угрозу психологическому здоровью подростка, дальнейшему развитию его личности.
Развитие самосознания занимает на данном этапе взросления центральное место, играя важную роль в построении и оформлении нового психологического облика подростка, нового образа Я (Л. И. Божович, И. С. Кон, Д. И. Фельдштейн, В. И. Слободчиков, Э. Эриксон и др.). Самоописания подростков становятся все более личностными и психологизированными, подчеркивающими свои отличия от других людей, увеличивается число описательных категорий, наблюдается рост обобщенности осознаваемых качеств, повышается уровень избирательности, последовательности, сложности и интегрированности информации о себе (И. С. Кон, Р. Бернс, Г. А. Собиева, Д. И. Фельдштейн). В то же время самооценка и, соответственно, образ Я подростка неустойчив, поскольку оценка своих качеств реализуется через своеобразный «эталон взрослости». Под влиянием социального фактора – оценки результатов учебной деятельности педагогом, отношений сверстников и взрослых, вследствие интеграции собственного познавательного и аффективного опыта самооценка подростка становится все более объективной и устойчивой [10]. Главная тенденция развития самосознания подростков – углубляющаяся эмансипация их самооценки, постепенная переориентация с внешних оценок на внутренние, становление собственной автономной системы самооценок [6], [7], [8], [10].
Исследователями проблемы близости в детско-родительских отношениях подчеркивается роль детско-родительских отношений как фактора личностного развития подростка. Особое значение придается гармоничному сочетанию в материнском отношении безусловного принятия, поддержки инициативы и растущей автономии ребенка (М. И. Лисина, А. С. Спиваковская, А. Я. Варга, Дж. Боулби, З. Фрейд, М. Малер, Д. Винникот, Э. Фромм, К. Роджерс, Дж. Б. Уайнхолд, Б. К. Уайнхолд и др.). Тип близости матери с ребенком складывается в младенческом возрасте. С возрастом происходит изменение лишь внешних форм проявления психологической близости, сама же природа связей остается неизменной. Стабильность сложившегося типа привязанности, согласно Дж. Боулби, обеспечивается внутренними рабочими моделями себя и другого, которые имеют тенденцию к самоподкреплению (Дж. Боулби, 2003).
Ранняя базовая модель близкого взрослого и характер отношений с ним играет доминирующую роль в процессе возрастного развития. Так, Е. Н. Васильевой и О. В. Суворовой в работе «Эмоциональное и социальное развитие старшего дошкольника в зависимости от материнского принятия» было выявлено влияние материнского отношения на социальное и эмоциональное развитие дошкольника. Авторы констатируют наличие значительного процента категории матерей с депривацией эмоционального отношения к собственному ребенку: «Средний процент матерей с депривацией эмоционального отношения к ребенку – 18,34 %. Эта категория матерей с низкими показателями «безусловного» принятия, сопереживания, эмпатии к ребенку, с преобладанием жесткого, объектного, а не субъектного отношения к ребенку. Очевидно, что эти дети недополучают материнскую любовь, эмоциональную поддержку, теплоту, родительскую защиту» [2, c. 18]. Можно предположить, что и материнское отношение, и самоподкрепляемая модель взрослого будут способствовать формированию контрзависимой или амбивалентной привязанности у ребенка в последующих возрастах именно через выстраиваемый образ Я.
Сложившийся тип привязанности матери к подростковому возрасту является фактором, который непосредственно влияет на становление субъектности и самосознания подростка, сдерживает или стимулирует естественный процесс развития, с одной стороны, автономности, независимости, а с другой стороны, построения позитивного и гармоничного образа Я у подростка [9].
Изучением отдельных аспектов проблемы зависимости Я-концепции и образа Я подростка от типа близости с матерью занимались О. П. Макушина, С. Куперсмит, М. Розенберг, Е. Т. Соколова, И. Г. Чеснова, O. H. Истpaтова. А. И. Koшель, Ж. Г. Куповых и др. Однако на сегодняшний день данная проблема исследована недостаточно полно и всесторонне. Риск невротической привязвнности матери к подростку сегодня особенно возрастает. По мнению А. И. Мымриковой и О. Н. Истратовой, «в основе психологической зависимости в детско-родительских отношениях, как одном из отклонений в семейном воспитании, лежат психологические, чаще всего неосознаваемые, проблемы родителей, решаемые за счет ребенка [6, с. 210]. А. И. Мымрикова и О. Н. Истратова рассматривают зависимость в подростковом возрасте как фактор, сдерживающий развитие субъектности подростка: «Особенно опасно явление зависимости в период старшего подросткового возраста, когда сам феномен свободы личности в плане принятия ею жизненно важных решений, в идеальном варианте развития должен формироваться окружением этой личности и одновременно прорастать изнутри» [6, с. 209].
О.H. Истpaтова, А. И. Koшель, Ж. Г. Куповыхв монографии «Психологическая зависимость в детско-родительских отношениях: подростковый возраст» определяют психологическую зависимость подростков от родителей следующим образом: «Психологическая зависимость подростка от родителей представляет особую форму межличностных отношений, в основе которой лежит сильное стремление к эмоциональной близости, поддержке и защите со стороны родителей и сниженная способность к самостоятельному поведению. Психологическая зависимость от родителей закрепляется в структуре личности подростка и проявляется в зависимой и негативистической формах поведения» [3, c. 5].
Развитие надежного типа привязанности, сочетание интимности, доверительности, спокойного контроля, точной и позитивной обратной связи матери в отношениях с подростками способствует здоровой самоактуализации и непротиворечивой Я-концепции [4]. Об это пишут А. И. Мымрикова и О. Н. Истратова в монографии «Психологическая зависимость от родителей в старшем подростковом возрасте, причины и следствия ее возникновения»: «При нормальном ходе развития ребенка связь между ним и родителем ослабевает, а в старшем подростковом возрасте ребенок полностью и безболезненно отделяется от родителей. И на протяжении пути взросления ребенок на каждом этапе решает задачи развития, преодолевая трудности, раскрывая свой потенциал, обретая независимость, автономию, тем самым, удовлетворяя потребность в самоактуализации» [5, с. 212].
В исследованиях установлено влияние привязанности на особенности образа Я и самосознания ребенка (Л. И. Авдеева, Н. Н. Авдеева, Н. А. Хаймовская, Г. В. Бурменская, И. А. Борисова). Г. В. Бурменская с коллегами установили, что и в младшем школьном возрасте дети с надежным типом привязанности имеют более высокую и адекватную самооценку [1].
Куповых Ж. Г., Истратова О. Н. в работе «Образ Я подростков, психологически зависимых от родителей» констатируют механизм связи образа Я подростка и родительского отношения следующим образом: «Поведение негативистических подростков устраивает родителей меньше, нежели зависимых или независимых, и они им демонстрируют более низкую оценку. Подросток, оставаясь зависимым от родителей, хоть и в форме негативизма, интроецирует эту оценку. Также, предполагается, что подросток-негативист не принимает своей зависимой позиции, пытаясь уйти от неё, и тем самым не принимает себя в ней» [4, с. 235].
Цель
Целью нашего исследования явилось изучение особенностей образа Я подростков в зависимости от типа психологической близости в отношениях с матерью.
Нами использовались следующие методики исследования: опросник ADOR, «Подростки о родителях» (модификация Л. И. Вассерман, И. А. Горьковой, Е. Е. Ромициной); Тест «Кто Я?» (М. Кун, Т. Макпартленд; модификация Т. В. Румянцевой); тест-опросник самоотношения (В. В. Столин). Исследование проводилось на базе школ Нижнего Новгорода. В исследовании приняли участие 46 подростков 14–15 лет, обучающихся в 9-х классах, в том числе 17 мальчиков и 29 девочек.
Результаты исследования и их обсуждение
Анализ теоретических источников позволил выделить критерии определения типа близости подростка с матерью на основе шкал опросника ADOR «Подростки о родителях» (модификация Л. И. Вассермана, И. А. Горьковой, Е. Е. Ромициной): близость (надежная привязанность) подростка с матерью должна сопровождаться восприятием высокого позитивного интереса с ее стороны, низкой враждебности, сбалансированным соотношением директивности и автономии, последовательностью в воспитании; созависимость (тревожно-амбивалентная привязанность) должна быть связана с воспринимаемым невысоким позитивным интересом, повышенной директивностью (преобладанием директивности над поддержкой автономии) и воспитательной непоследовательностью со стороны матери; контрзависимость (избегающая привязанность) предположительно будет сочетаться с обедненной эмоциональной стороной взаимодействия, выражающейся в низком позитивном интересе и повышенной враждебности, а также с превалированием автономии над директивностью.
В результате анализа значений шкал, полученных в ходе опроса подростков по методике ADOR, на основании описанных выше критериев испытуемые были разделены на 3 группы (группы с надежной, тревожной и избегающей привязанностью). Процентное распределение испытуемых по группам представлено в таблице.
Типы близости подростков с матерью (чел. / %)
|
Показатели |
Типы привязанности |
|||
|
Надежная |
Тревожно-амбивалентная |
Избегающая |
Всего |
|
|
чел. |
8 |
18 |
20 |
46 |
|
в % |
17 |
39 |
43 |
100 |
|
девочки |
6 |
12 |
11 |
29 |
|
в % |
21 |
41 |
38 |
100 |
|
мальчики |
2 |
6 |
9 |
17 |
|
в % |
12 |
35 |
53 |
100 |
Согласно таблице из выделенных групп наименьшей по объему оказалась группа надежно привязанных подростков, в которую вошли 17 % испытуемых. Группы тревожно привязанных и избегающих подростков по численному составу занимают примерно равные доли в общем объеме выборки – 39 % и 43 % соответственно.
Анализ гендерного состава выделенных групп подростков показал, что в подгруппе мальчиков преобладают контрзависимые подростки (53 % от общего числа мальчиков), в подгруппе девочек – созависимые подростки (41 % от общего числа девочек), что объясняется существующими в обществе гендерными стереотипами и, как следствие, особенностями воспитательных стратегий, реализуемых в отношении разнополых детей. Оставшиеся подростки распределились следующим образом: в подгруппе мальчиков – 35 % тревожно привязанных и 12 % надежно привязанных подростков; в подгруппе девочек – 38 % испытуемых с избегающей привязанностью и 21 % испытуемых с надежной привязанностью.
В ходе экспериментального исследования был проведен сравнительный анализ и выявлены отличия образа Я подростков с различными типами близости с матерью.
Анализ образа Я подростков с различными типами близости выявил структурные и качественные различия в образе Я подростков.
Структура образа Я подростков с надежной привязанностью характеризуется: средними по сравнению с другими группами долями рефлексивного Я (54 %) и объективных характеристик (28 %), отрицательно эмоционально-окрашенных характеристик (73 %), а также равномерным распределением характеристик, не входящих в рефлексивное Я, по четырем категориям (деятельное Я – 13 %, социальное Я – 15 %, коммуникативное Я – 8 %, перспективное Я – 11 %), тогда как для других групп характерна концентрация высказываний вокруг одной-двух категорий. Доля социального Я и перспективного Я в структуре образа Я испытуемых данной группы значимо превышает аналогичные показатели в группах зависимых испытуемых.
Структура образа Я подростков с тревожной привязанностью характеризуется следующими особенностями: высокой долей личностных характеристик (рефлексивное Я) – 76 % и отрицательно эмоционально окрашенных характеристик – 44 %; низким уровнем характеристик, касающихся предпочитаемой деятельности (деятельное Я) – 7 %, социальной принадлежности (социальное Я) – 3 %, а также общим числом объективных характеристик – 11 %.
Доля личностных и отрицательных характеристик в структуре образа Я испытуемых группы статистически значимо выше (U-критерий Манна – Уитни p< 0,05), а доля деятельного Я и социального Я значимо ниже аналогичных показателей в группе подростков с надежной и избегающей привязанностью. Рефлексивное Я у данных категорий подростков отличается высоким уровнем присутствия развернутых характеристик (40 %) и наречий времени и меры и степени (33 %).
Структура образа Я подростков с избегающей привязанностью характеризуется: высокой долей деятельного Я (25 %) и объективных характеристик в целом (40 %), а также характеристик с эмоционально-положительной окраской (83 %). Доля деятельного Я и положительно окрашенных характеристик в структуре образа Я испытуемых группы значимо выше аналогичных показателей в других группах (U-критерий Манна – Уитни p< 0,05). Содержание рефлексивного Я отличается преобладанием лаконичных, категоричных формулировок.
Выводы
Таким образом, образ Я подростков, испытывающих надежную близость в отношении с родителями, можно оценить как наиболее гармоничный, он отличается большей по сравнению с зависимыми подростками дифференцированностью, отчетливостью, сочетанием в самоописаниях объективных и субъективных характеристик; позитивным отношением к себе. Подростки осознают и принимают свою уникальность наравне с важностью принадлежности к той или иной группе людей. Образ Я характеризуется высокой психологичностью и средним уровнем рефлексии, с преобладанием в структуре субъективных характеристик. В то же время у данной категории подростков отмечается наибольший процент отрицательно эмоционально окрашенных характеристик, что требует дальнейших исследований.
Подростки с тревожно-амбивалентной привязанностью к матери (созависимых подростков) обнаруживают следующие особенности образа Я: высокая степень психологичности представлений о себе, преобладание в самоописании субъективных характеристик над объективными; негативное самоотношение – непринятие себя и низкое самоуважение.
Содержание образа Я контрзависимых подростков с избегающим типом привязанности к матери отличается некоторой формальностью и низкой степенью психологичности, что выражается в активном описании себя через характеристики, отражающие объективную реальность и связанных преимущественно со степенью участия и успешности подростка в социальной жизни.