В результате летней кампании 1722 г. русская армия заняла лишь Аграханский п-ов, развилку реки Сулак и Аграхань, где была заложена крепость Святой Крест, а также Дербент. Во время шторма на Каспии погибла русская эскадра и затонул провиант, после чего император решил вернуться в Петербург, оставив войска на приобретенной территории.
В следующем, 1723 г., русские войска вновь перешли к активным действиям: развернули строительство крепости Святой Крест, проводили оборонительные мероприятия в Дербенте, в Гиляне, штурмом взяли Баку, заняли Сельяны, Решт, укрепляли на занятых территориях свои позиции.
После Каспийского похода в течение пятнадцати лет Россия создавала военно-колониальную администрацию на землях современного Дагестана, в прикаспийских провинциях современных Азербайджана и Ирана, содержала экспедиционный контингент - Низовой корпус и флот, выстраивала отношения с местной элитой, накапливала опыт различных форм взаимодействия с населением - от карательных экспедиций до приспособления к местным культурно-историческим традициям. Была также предпринята попытка экономического освоения этих территорий [4], заселения их христианским населением - армянами и грузинами [6].
На наш взгляд, этот период истории указанного региона несколько обойден вниманием отечественной историографии. И сегодня так важно и своевременно восполнить этот пробел свидетельствами различной ценности и информативности, содержащимися в первоисточниках фондов 18 «Дербентский комендант» и 301 «Бакинский комендант». Вышеназванные фонды находятся в одном из уникальных хранилищ документов по истории народов Северо-Восточного Кавказа и Западного Прикаспия «Кизлярский архив» ГУ «ЦГА РД» в г. Махачкале, включающем в себя более 8 тыс. единиц [1], [8].
Эти первоисточники, еще не вводившиеся в научный оборот, могли бы дополнить новые и уточнить уже известные, важные штрихи в освещение и понимание масштабной военно-политической акции России петровской эпохи.
Как известно, многие из стоявших в Дагестане, Азербайджане и Гиляне полков Низового корпуса в XVIII в. были расформированы, а их архивы утрачены. Тем значимее и интереснее дошедшие до нас документы, в частности, фондов: 301 «Бакинский комендант», 18 «Дербентский комендант»; 341 «Рященская судная канцелярия»; 366 «Штаб Низового корпуса» и др., которые в 1735 г. были перевезены в Кизлярскую крепость и сегодня хранятся среди фондов «Кизлярского комендантского архива». Извлеченные нами документы из фондов 18 и 301 написаны русской скорописью XVIII в. и представляют собой внушительный блок документов, содержащих сведения за 1720-1734 гг. по истории Низового корпуса российских вооруженных сил в Западном Прикаспии, отражающих все стороны жизнедеятельности императорских гарнизонов и, что особенно важно, до сих пор не попавших в поле зрения историков.
Пример пребывания российских войск в Прикаспии дает возможность рассмотреть роль гарнизонов Низового корпуса в осуществлении восточной политики России в регионе. За сухими строками рапортов, дипломатических реляций и финансовых отчетов из ф. 18 «Дербентский комендант», ф. 301 «Бакинский комендант», имеющихся в нашем распоряжении, можно рассмотреть и оценить опыт первой масштабной колониальной экспансии Российской империи в условиях непривычной социокультурной среды с собственными традициями государственности, религии и культуры.
Бесспорно, что экономические факторы в восточной политике России играли весьма значительную роль, без уяснения которой трудно понять глубинные причины российской активности в Западном и Южном Прикаспии. Огромное значение для укрепления позиций России на Востоке имела торговля с прикаспийскими областями Ирана, Азербайджана и Дагестана. Один из векторов сложного комплекса различных по характеру, но взаимосвязанных вопросов программы восточной политики России - овладение стратегической инициативой для перемещения восточной торговли с Европой на Волжско-Каспийскую магистраль, перехватив огромные доходы от «шелкового транзита» мирового значения у османской империи [3]. (В XVII-XVIII вв. в экономике шелк отчасти напоминал нынешнюю нефть: так войны крупнейших морских держав Франции и Англии вызывали скачек цен на шелк.) Пошлинные сборы за провоз и продажу шелка-сырца, с производства шелковых тканей в Южном и Западном Прикаспии, находящихся во власти России, составляли немаловажную статью доходов колониальных властей на местах.
Как только между российской и иранской сторонами был подписан договор об уступке России прикаспийских провинций, согласно правительственным указам, российскому командованию, военачальникам на местах вменялось в обязанность немедленно приступить к сбору податей и пошлин с населения «вновь приобретенных» владений в царскую казну. Так, генерал-лейтенант М.А. Матюшкин был обязан «в Баку пошлины сбирать». Причем требовалось собирать не только текущие платежи, но и недоимки за прошлые годы, т.е. еще до российского там присутствия. С жителей Баку следовало взыскать шаховы пошлины «за те лета, за которые они не присылали...». Правителю Гилляна генерал-аншефу В.Я. Левашову указ предписывал «приняться за доходы» и взимать их, «как доброму и верному человеку надлежит», а особенно взыскивать то, что «по карманам шло» [5].
По свидетельству имеющихся в нашем распоряжении первоисточников из ф. 301 «Бакинский комендант», налоги взимались с караван-сараев, рыбных ловель, с сетей; торговые пошлины с продажи шелка, хлопка, «За продажной хлеб», а именно: за ячмень, пшеницу, просо, за продажу табака, «коровья масла», сыра, меда, душаба, кишмиша, солода, мыла; подати за откуп «рахтару», караван-сараев, «нефтяных колодцев», соленого озера, «шелковых заводов», а также сошные деньги (с каждой сохи по 10 коп.), пастушные («чубанные) и т.д. и т.п. [2].
Так, 13 января 1730 г. «в Куринской крепости принято в казну Его Императорскаго Величества за 1729 год от Сальянскаго наипа... сошных денег в разных приемы... российскими 172 рубли 30 копеек, персицкими 46 рублев и всего 218 рублев 30 копеек и во уверение ему дана квитанция».
Тогда же «...собранных пастушных чубанных денег российских - 16 руб. 50 коп. Всего 30 руб.».
12 февраля 1730 г. «...за откуп Сальянского рахтару... российских денег 166 руб., персицких 40 руб. Всего 206 руб.».
21 апреля 1730 г. «... собранных с кочевых кошар с баранов российских денег 19 руб 70 коп., персицких 14 руб. 30 коп. Всего 34 руб.».
14 мая 1730 г. «...с рыбной ловли с садков, с лоток и с сетей российских денег 374 руб., персицких 100 руб. Всего... Принято 474 руб.» [2].
Пошлинные сборы взимались как российской, так и «персицкой» монетой. Небезынтересны, на наш взгляд, данные «Ведомости о состоянии денежной казны в Астаринском гарнизоне», которые раскрывают перед нами следующие обстоятельства: из имеющейся в казне суммы в 8646 руб. 43 коп. 1/2, 1/8 при осмотре оказалось «персицкою монетою негодных абас медные 164 рубли 60 коп., полуабас медные - 39 рублев 60 коп., абас свинцовых 205 рублев 60 коп...». Далее в «Ведомости» отчитывающийся капитан князь Богдан Мещерской пытается объяснить такой недосмотр: «...оныя деньги медныя и свинцовыя абас и полуабас при отдаче в провинциальной канцелярии от здешняго лукаваго народу в приеме по указу российския поверенныя сщетчики... при приеме прознать не могли и к здешней и к персицкой монете не обыкновенны и потому фальшивыя абасы и полуабасы и поныне знать не могут. А мнением своим признаваем, что от лукавого персицкого народу оныя фальшивыя деньги абас и полуабас были посеребряны и в деньгах в отвозе обтерлись...». Поэтому по мнению капитана Б. Мещерского следует подключить к осмотру принимаемых налоговых поступлений жителей Баку из армян и индийских купцов, которые хорошо разбираются в местных денежных знаках [2].
При «русском владычестве» в Западном и Южном Прикаспии административное деление на «махале» и «нахийе» было сохранено. Управление в них оставалось в основном в руках феодалов, принявших русское подданство. За ними были сохранены и многие прежние привилегии. Поступившим на русскую службу назначалось жалованье. Например, дербенсткому наибу годовое жалование - 1000 рублей [7].
В фонде № 301 «Бакинский комендант» (сохранились среди расходных статей) мы обнаруживаем следующее: «из остаточных от расходу в 1727 году из провинциальных в генваре по указу его светлости генерал-фельдмаршала и ковалера князя Василья Володимировича Долгорукова, писанному прошедшего 1727 году декабря 25 дня Астаринской провинции Мусахану за показанные к Его Императорскому Величеству верности по прежним персидским обычаям как ему от прежних шахов давалось жалование до пред будущаго Его Императорского Величества указу в приказ дано - 1000 рублей» [2].
Генерал-аншеф В.Я. Левашов, став командующим российскими войсками в «новозавоеванных провинциях» Прикаспия и фактически российским наместником в регионе, осуществляя намеченную Петром Великим программу действий, организовал целую разведывательную сеть: «Повсюду шпионы от нас непрестанно отправляютца», - доносил Левашов императрице Анне Иоанновне в сентябре 1731 г. [6]. Приходно-расходные книги администрации 1729-1731 гг. из фонда «Бакинский комендант» архива содержат не только имена этих «шпионов», но и другие важные сведения, как, например: «Бывшему генерал-майору Штеришанцу на дачу шпионам и посылаемым с нужными письмами и приносящим об неприятелей верные ведомости дано на 1728 год - 100 рублей» [2].
С 1726 г. эти «шпионы» из местных регулярно направлялись в Решт, Ардебиль, Тебриз, Казвин, Исфахан, Хамадан, Мешхед и др. города и, возвратясь через две-три недели, доставляли собранные сведения и слухи.
За 15 лет пребывания в Западном и Южном Прикаспии численность Низового корпуса постоянно колебалась. 17 пехотных полков Корпуса оставались в регионе до конца существования там российской администрации. В сентябре 1731 г. большая часть пехоты располагалась в Гиляне и в Астаринской провинции. Ширванский и Бакинский полк составляли гарнизон Баку, Дербентский и Дагестанский - Дербента. Все семь драгунских полков и Тенгинский пехотный полк располагались в крепости Святой Крест [6].
В Баку стекалась вся повседневная документация, которая велась на уровне гарнизонных канцелярий и полковых штабов Низового корпуса, которая и отложилась в освещаемом нами фонде «Бакинский комендант», хранящемся ныне в Центральном госархиве Республики Дагестан в объемном «Кизлярском комендантском архиве».
Приведенные нами краткие сведения, ограниченные форматом статьи, тем не менее свидетельствуют о необходимости введения в научный оборот важных материалов фонда «Бакинский комендант» по проблемам истории императорских гарнизонов Низового корпуса в Западном и Южном Прикаспии в 1722-1735 гг., сделав их достоянием широкого круга исследователей.
Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 13-01-00039, «Императорские гарнизоны на территории Западного и Южного побережья Каспийского моря в контексте восточной политики России (1722-1735 гг.)».
Рецензенты:
Алиев Б.Г., д.и.н., профессор, главный научный сотрудник отдела древней и средневековой истории Дагестана Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН, г. Махачкала;
Кидирниязов Д.С., д.и.н., профессор, ведущий научный сотрудник отдела древней и средневековой истории Дагестана Института истории, археологи и этнографии Дагестанского научного центра РАН, г. Махачкала.