Scientific journal

Modern problems of science and education

ISSN 2070-7428

"Перечень" ВАК

ИФ РИНЦ = 1,006

В статье будет проанализировано функционирование терминов родства на материале произведения «Нахдж ал-Фарадис» Махмуда Булгари эпохи Золотой Орды (далее - НФ). Слова, подвергшиеся анализу, определяют и подчеркивают специфику родственных отношений XIV в., нашедших отражение в кыпчакско-огузском языке  (языке стамбульского списка НФ).

В настоящий момент многими учеными обосновывается целесообразность рассматривать термины родства комплексно, в тесной связи с историей народа, его культурой, традициями и обычаями. Такой комплексный анализ осуществляется в рамках лингвокультурологии.

В современных исследованиях признан терминологический характер обозначений родства в языке. В исторической лексикологии утвердилось понимание терминологии как совокупности лексических средств, обслуживающих определенную область человеческой деятельности. В данной работе под терминологией родства рассматривается совокупность терминов, выражающих «отношения между родителями и детьми, между предками и потомками, а также между людьми, имеющими общих родителей или общих предков», называющих лиц по семейным отношениям, возникающим в результате брачного союза [1] и некоторых названий, выражающих общее родство и потомство, как понятий, примыкающих к терминологии родства [5].

Терминология родства давно привлекала внимание ученых. К настоящему времени накоплена большая литература, посвященная исследованию терминов родства в различных аспектах: историко-этнографическом и лингвистическом.

Описанию и изучению семейно-родственных отношений у отдельных тюркских народов посвящены работы многих дореволюционных и советских ученых, в частности,      А. Н. Бернштама, Н. В. Бикбулатова, Н. А. Бутинова, А. П. Дульзона, Н. П. Дыренковой, Г. Г. Джафарова, Т. А. Жданко, К. Л. Задыхиной, С. Ф. Миржановой, В. А. Мошкова, Л. П. Потапова, С. П. Толстова, Х. Г. Юсупова и др. Большинство исследователей, занимавшихся изучением вопросов родства у тюркских народов, интересовались ими с точки зрения этнографии и попутно приводили термины родства, существующие в том или ином тюркском языке.

Имеется значительное число работ, посвященных инвентаризации и описанию терминов родства отдельных тюркских языков (Юсупов 1959; Хаджилаев 1970; Бекмуратова 1978; Айвазова 1981; Кереитов 1982; Шихмурзаев 1985; Отаров 1987 и др.) или их диалектов и говоров (Бегжанов 1966; Миржанова 1973; Абакарова, Гаджиахмедов 1985 и др.). Лингвистическому анализу общетюркской (включая и татарскую) системы терминов родства посвящена работа Л. А. Покровской «Термины родства в тюркских языках» (1961), представляющее собой обобщенное исследование зафиксированного материала по данной тематике в национальных литературных словарях, изданных до начала 60-х годов.

Особое место занимают «Этимологические словари» Э. В. Севортяна (1974, 1978, 1980), в которых отражены все основные общетеоретические вопросы возникновения, фонетико-грамматического, семантического и функционального развития терминов родства как в древнетюркских, так и в современных тюркских языках.

Татарская терминология родства нашла отражение в виде материала в отдельных работах  С. Н. Бурнашева (1962), Р. Г. Мухамедовой, в кандидатских диссертациях и опубликованных работах Л. Ш. Арсланова, Ф. С. Баязитовой, Д. Б. Рамазановой, З. Р. Садыковой, Ф. Ю. Юсупова, Т. Х. Хайрутдиновой и др. Интересные замечания о некоторых чертах татарской системы терминологии родства в сравнении с чувашской сделаны Р. Г. Ахметьяновым (1978).

Без сомнения, исследование функционирования наименований лица по личным отношениям, связям в НФ дают возможность познакомиться с родственно-семейными отношениями XIV в. Однако полученный материал не может быть в полной мере использован для построения средневековой тюркской системы терминов родства, так как, с одной стороны, отражает диалекты и особенности говоров Среднего Поволжья XIV в., а с другой стороны, воспроизводит значение только терминов, представленных в НФ.

Система родства отражает реальные отношения в обществе и семейно-родственном коллективе, она определяет статус индивидуума среди множества других людей, связанных с ним определенными узами родства, в связи с чем является ценным источником для изучения форм социальной организации и функционирования социальных институтов в прошлые эпохи.

Н. П. Дыренкова, вслед за ней Л. А. Покровская и ряд других ученых, разделяют термины родства на две большие группы: 1) термины родства по крови, т.е. термины родства в собственном смысле; 2) термины родства по браку, т.е. термины свойства. В настоящее время лингвистами выделяется третья группа: термины неродственных отношений (близких (духовных) неродственных связей). В языке памятника четко различаются кровное родство, родство по браку, духовное родство, что получило соответствующее оформление и в составе родственной терминологии. Соответственно трем видам родства выделяются группы, которые различаются по составу терминов и особенностями функционирования: а) термины родства по крови; б) термины родства по браку (или термины свойства); в) термины неродственных отношений (близких (духовных) неродственных связей).

Таблица 1. Наименования лица по личным отношениям, связям

Термины родства по крови (группа А) составляют древнейший пласт лексики. Основные номинативные термины (ана, ата и т.п.) зафиксированы еще в древнетюркских письменных памятниках. Лексемы, входящие в данную группу, частотны по употреблению, встречаются как в контекстах дидактического, так и религиозного характера.

Тәкый пәйгамбәр галәйһи әс-сәлам атасы Габдуллаһ пәйгамбәр тугмаздин ашну (тумастан элек) вафат булып торыр ирде... [НФ, 21].  - Его отец, пророк Габдулла, умер до рождения пророка...

Бер йегетнең анасы сөкәл (авыру) ирде, сөкәллектин отрук (утырып) булып торыр ирде, hич йирендин (урыныннан) тора белмәз (алмас) ирде [НФ, 184]. - У одного парня мама была больна, из-за болезни она только сидела и не могла вставать с постели.

Термины родства по браку (или термины-свойства)  (группа Б) называют лиц по отношениям их близости, в частности, семейным отношениям, возникающим не по родству, а в результате брачного союза. Такие термины родства по браку, как ‘невестка', ‘тесть', ‘тёща', ‘свёкор', ‘свекровь', не встречаются в произведении. Данный факт можно объяснить тем, что М. Булгари при создании сочинения не ставил целью описывать родственные отношения. Термины родства необходимы автору для знакомства читателя с канонами ислама в ситуациях, возникающих в социально-бытовой сфере. К примеру:

Җефетем Абу Мугид тәкый куйларны утлагка иләтеп турыр (алып китте) [НФ, 35]. - Мой муж Абу Мугид увел овец на пастбище.

По своему происхождению рассмотренные лексемы средневекового памятника являются в основном тюркскими или тюркско-монгольскими, арабскими или персидскими. Например, к тюркско-монгольским относятся, в частности, такие термины, как эр, хатун и некоторые другие; арабские: вәлидә, бинт, җәддә, җәддәт и т.д. Важнейшие термины кровного родства и родства по браку, функционирующие в памятнике, относятся к общетюркскому словарному фонду (так как они есть во многих или во всех современных тюркских языках, в частности, в татарском, или встречаются в языке древних памятников): ана, ата, кыз, карындаш, ир и др. По мнению ученых, группа терминов родства по браку сложилась позднее на базе терминов родства по крови. В формировании данной группы значительную роль сыграли также социальные термины (хатун - госпожа).

Словообразовательными особенностями реферируемой лексико-семантической группы является то, что все термины родства по браку являются вторичными или производными.

Термины, представляющие собой определительные лексикализованные сочетания, образуются следующими способами: а) со словом ‘большой' ‘старший' при образовании наименований лиц по восходящей линии: олуг+ана - ‘бабушка', олуг+ата - ‘дедушка'; б) со словами, выражающими пол называемого: кыз карындәше - ‘сестра'.

Эта лексико-семантическая группа характеризуется образованием парных словосочетаний, выражающих собирательное значение. При этом компонентами выступают: антонимы по полу (ата-ана - ‘родители',  угыл-кыз - ‘дети').

Исследование показало богатство синонимичных лексем в системе терминологии родства. Однако каждый термин, входящий в синонимический ряд, связан с определенным контекстом. В частности, для обозначения понятия ‘дочь' употреблялись следующие слова: кыз (73) (общетюркское по происхождению), гайәл (35), бинт (9) (арабские по происхождению). В подавляющем большинстве в НФ используются слова кыз и лексема гайәл, по частотности употребления занимает второе место.

Ибне Мәсгуд Абүзарның зәгыйфәсен тәкый гайален (кызын) үз кызлары катына килтерде ... [НФ, 121]. - Ибн Масхуд привел жену и дочь Абузара к своим дочерям ...

Тәкый дүрт бинтнең (кызның) бере ... [3, 21] - Из четырех дочерей одну звали ...

Отличительными чертами функционирования терминов родства НФ является то, что в памятнике не прослеживается деление кровного родства на отцовскую и на материнскую стороны. Родственники по отцу и родственники по матери обозначаются одними и теми же терминами. Данный факт объясняется тем, что НФ написано на языке западнокыпчакской группы (для сравнения: в языках восточнокыпчакской группы продолжают бытовать специальные термины, обозначающие родственников со стороны матери). Однако и в материнском родстве, и в отцовском родстве одинаково соблюдается дифференциация старшинства по поколениям (ата - олуг ата; ана - олуг ана и т.п.).

Система терминов НФ характеризуется четким делением терминов по функционированию на две категории: а) категория терминов обозначения, отражающая дифференциацию родственных связей, степень родственной близости и т.п.; б) категория форм обращения, определяющая нормы поведения одних родственников или свойственников по отношению к другим.

 Можно констатировать диалектическую взаимосвязь между категориями терминов обозначения и форм обращения: а) основная часть форм обращения образуется морфологическим способом на основе терминов обозначения, так как характерной чертой терминов родства является постоянное употребление их при обращении. В связи с этим многие термины родства в НФ оформляются с помощью аффикса принадлежности -м, например, атам - ‘мой отец', кызым ‘моя дочь'. Однако в НФ не встречается примеров, в которых формы обращения могут превратиться в термины обозначения.

б) Как более подвижная группа вокативы выполняют посредническую роль в проникновении и семантическом развитии терминов родства (‘брат' - карындәш: форма обращения к родному брату → родственник вообще).

В НФ зафиксировано 257 мужских имен и 37 женских. Почти все представленные имена по структуре имеют арабскую классическую антропонимическую модель, окончательно сформировавшуюся в позднее средневековье, она стала основой для дальнейшего развития систем личных имен во всех арабских странах. Изучение антропонимических моделей способствует раскрытию особенностей терминологии родства периода, в котором был написан арабографический памятник.

Модель имени состояла из нескольких компонентов. Первое имя давалось в младенчестве (при рождении или обрезании), к нему добавлялось имя отца; потом он мог получить титул, соответствующий его социальному положению, или прозвища, отражающие его личные качества или описывающие его наружность. Человек мог именоваться по названию той местности (страна, город и т.д.), где родился или откуда приехал.  Название религиозной секты, к которой он принадлежал, тоже могло входить в состав его имени, равно как и название профессии, должности, титул сановника и т.д. Если же человек был известен как писатель, то он мог иметь и псевдоним. По отношению к одному лицу имена, прозвища, титулы никогда не употреблялись все вместе. Их многочисленные и меняющиеся комбинации отражают только те имена, по которым человек был известен своим современникам и которые дошли до наших дней.

В НФ имена, построенные по наиболее полной антропонимической модели, встречаются у правителей,  ученых, писателей, исторических деятелей. Имена простых людей в памятнике, как правило, состоят из одного или двух элементов. Компоненты имени принято обозначать арабскими терминами. Исследователи-тюркологи выделяют от четырех до восьми в зависимости от подразделений прозвищ и титулов: алам, кунья, насб, лакаб, нисба и т.д.

В данной статье будут рассмотрены те компоненты, которые позволяют выявить основные особенности системы родства языка памятника НФ. К примеру, в тюркоязычной рукописи в качестве алам употребляется имя с элементами «абу» - Абу Джагфар, Абу Суфьян и т.д., «ибн» - Ибн Масгуд, Габдулла ибн Харис.

Абу Суфийан әйде: «Әй гайәлем (кызым), монда ултырмакдин нишә мәнг кылдың (баш тарттың) [3, 56]. - Абу Суфьян сказал: «О, доченька моя, почему отказалась сесть сюда?».

Госман ибне Хәнифне Басрага ыза биреп торыр ирде (җибәргән иде). [3, 131]. - Ханифа сына Гусмана послал в Басру.

Интересным является употребление компонента кунья. Кунья - производное от алам, в состав которого обязательно входят элементы «абу» (отец) или «умм» (мать), обозначающее имя по сыну; к примеру, халиф Али, о котором говорится в НФ, помимо своих многочисленных имен носил еще имена своих сыновей: Абу-л-Хасан и Абу-л-Хусейн, то есть «отец Хасана» и «отец Хусейна». В данном случае элементы «абу» и «умм» не переводятся как «отец» и «мать», а трактуются как «обладатель» и в соединении с нарицательной лексикой приобретают свое специальное антропонимическое значение.

Өмми Хәбибә Абу Суфийанның кызы ирде...[3, 56] - Умми Хабиба была дочерью  Абу Суфьяна.

Иногда при рождении давались сразу и алам и кунья. В таком случае кунья выражала пожелание, чтобы у человека родился сын с этим именем. В ряде случаев кунья могла быть выведена из личного имени алам. Несколько имен (Абу Бакр, Умм Кулсум) из разряда кунья перешли в разряд алам, сохраняя элементы «абу/умм». Например: Абу Хәнифә әйде: «Бер иргә дүрт хатын алмак рәва булыр, тәкый күңеле ничә теләсә кума алмак мөмкин ...» [3, 163]. - Абу Ханифа сказал: «Одному мужчине можно взять три жены, а рабынь-невольниц можно столько, сколько его душа желает...»

Абу Бәкер разый аллаhу ганhу әйде: «Син миңа харам йидүрдүң (ашаттың)» [3, 245]. - Абу Бакр сказал: «Ты меня накормил запрещенной едой».

В число имен типа кунья иногда включаются и имена по отцу, брату, деду. Однако исходя из синтаксического различия имен с элементами «абу/умм» и «ибн/бинт» (сын/дочь), их следует относить к типу насаб.

Насаб - производное от алам, с элементом «ибн/бинт», обозначающий имя отца, деда, прадеда и т.п. в генеалогическом ряду: А, сын Б, сын в, Сын Г, Сын Д и т.д. Попытки проследить свою родословную иногда приводили к чрезмерно длинной цепочке имен насаб. Так, большинство авторов средневековой мусульманской литературы, использованные в НФ, имели подобные генеалогические цепочки. Цель подобной генеалогической цепи - проследить свое происхождение. На практике употребление имен типа насаб редко шло дальше имени деда.

Таким образом, изучение терминов родства средневековой рукописи позволяет прийти к выводу, что НФ являлся не только произведением  средневековой прозы, имеющим большое значение для литературы, но и источником изучения духовной культуры народа в золотоордынскую эпоху.

Одной из перспективных задач подобного исследования является изучение и сопоставление наименований лица по личным отношениям и связям, представленных в тюркоязычных произведениях XIV века, поскольку термины родства отражают определенные общественные условия того или иного периода.

При поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 12-14-16029а/В

Рецензенты:

• Галиуллина Гульшат  Раисовна, доктор филологических наук, профессор кафедры современного татарского языка и методики его преподавания, ФГАОУВПО «Казанский федеральный университет», Институт филологии и искусств, отделение татарской филологии, г. Казань.
•  Юсупова Альфия Шавкетовна, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой татарского языка и межкультурной коммуникации, ФГАОУВПО «Казанский федеральный университет», Институт филологии и искусств, отделение татарской филологии, г. Казань.