Сетевое издание
Современные проблемы науки и образования
ISSN 2070-7428
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,006

СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПРЕДКАВКАЗЬЯ И СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ НАРОДОВ В XVIII – НАЧАЛЕ XX В.

Варивода Н.В. 1 Кешева З.М. 2 Березгов Б.Н. 2
1 ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова»
2 ФГБНУ «Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований»
В статье исследуются некоторые формы и характер взаимодействия восточнославянского населения Центрального Предкавказья и северокавказских народов в XVIII – начале XX в. Авторы также рассматривают факторы, способствующие активизации контактов восточных славян с горцами и их культурному взаимопроникновению. Приводятся многочисленные историко-этнографические свидетельства процессов их социокультурного взаимодействия. Кавказская война поставила это взаимодействие в жесткие рамки, но позитивный опыт продолжал занимать важное место в отношениях казаков и горцев. И в этих условиях общение русских переселенцев с горцами не прекращалось. Отмечается, что коллективный культурный билингвизм казачества являлся повседневной практикой, основанной на постоянных контактах личного уровня. В статье делается вывод, что традиционные культуры переселенцев и местных народов оказались достаточно динамичными и пластичными, что обусловило позитивный и взаимовыгодный характер их социокультурного взаимодействия.
Кавказская война.
заимствование
хозяйственный опыт
торговые сношения
крестьяне
казаки
горцы
взаимодействие
взаимоотношения
Центральное Предкавказье
Северный Кавказ
1. Акты, собранные Кавказской Археографической комиссией / под редакцией А.П. Берже. – Тифлис: Типография Главного Управления Наместника Кавказского, 1904. – Т.12. – 1558 с.
2. Великая Н.Н. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII-XIX вв. – Ростов-на-Дону: ЗАО «Невинномысская городская типография», 2001. – 280 с.
3. Кабардино-русские отношения в XVI-XVIII вв. Документы и материалы / под ред. Т.Х. Кумыкова, Е.Н. Кушевой. – М.: Изд-во АН СССР, 1957. – Т.2. – 479 с.
4. Кавказ. – 1848. – №22.
5. Кешева З.М., Варивода Н.В. Черкесские (адыгские) танцы-состязания: этнографический обзор // Современные проблемы науки и образования. – 2015. – № 2. URL:http:// www.science-education.ru/129-22443 (дата обращения: 2.11.2015).
6. Коломиец В.Г. Очерки истории и культуры терских казаков. – Нальчик: Эльбрус, 1994. – 88 с.
7. Попко И. Казаки со стародавних времен. – Вып.1. Гребенское войско. – СПб., 1880. – 396 с.
8. Урушадзе А.Т. Взаимодействие культур на Кавказе в конце XVIII - первой половине XIX вв: дис…канд. ист. наук. – Ростов-на-Дону, 2011. – 203 с.
9. Фадеев А.В. Очерки экономического развития степного Предкавказья в дореформенный период. – М.: Изд-во АН СССР, 1957. – 258 с.
10. Центральный государственный архив Кабардино-Балкарской республики (далее – ЦГА КБР). Ф. И-16. Оп. 1. Д. 163.
11. ЦГА КБР. Ф. И-16. Оп. 2. Д. 42.
12. ЦГА КБР. Ф. И-49. Оп.1. Д.4.

Северный Кавказ всегда являлся ареалом взаимодействия различных культур. Северный Кавказ в результате вхождения в состав Российского государства и участия его в культурном диалоге, обрел черты той общности, которые позволяют говорить о нём как об историко-культурном, а не только экономико-географическом регионе. В данной статье мы попытаемся рассмотреть процессы социокультурного взаимодействия восточнославянского населения Центрального Предкавказья и северокавказских народов в XVIII - начале XX в. как проявление этого культурного диалога. Обстоятельное изучение данной проблемы представляет интерес в качестве своеобразных моделей этнических процессов, возможных между контактирующими народами, что может способствовать гармонизации межнациональных отношений в регионе на современном этапе.

В XVIII в. происходит формирование российского фронтира или контактной зоны на Кавказе. С 70-х гг. XVIII в. Россия начинает создавать Кавказскую линию, ставшую материальным воплощением кавказского фронтира. Тем самым Россия стремилось прочно закрепиться в регионе, рассматривая как одну из основных задач создание здесь многочисленного и сильного кавказского казачества. Так, в документах того времени отмечалось, что «единственно надежным средством для прочного утверждения нашего владычества на Кавказе есть занятие горного и предгорного пространства нашим вооруженным казачьим населением» [1, №589].

Появившееся еще в середине XVI в. на Тереке терско-гребенское казачество, становится продуктом антропологического и культурного синтеза и начинает играть посредническо-передаточную роль в цивилизационно-культурном диалоге России и Северного Кавказа.

Стихийная колонизация отдельных территорий Северного Кавказа на ранних этапах не приводила к серьезным столкновениям между горцами и выходцами из России. Но форсирование правительством с XVIII в. колонизации привело к возникновению принципиально новых условий взаимодействия столь различных культур, что осложняло их постепенную адаптацию друг к другу. Но Кавказская война в горско-казачьих отношениях являлась внешним фактором. И в этих условиях общение русских переселенцев с горцами не прекращалось. Кавказская война поставила это взаимодействие в жесткие рамки, но данный позитивный опыт продолжал занимать важное место в отношениях казаков и горцев. Такие отношения диктовались соседством, необходимостью выживать в сложных условиях Кавказа. Длительный военный конфликт не породил атмосферы ожесточенности и фанатичной ненависти.

Даже во время Кавказской войны продолжало развиваться хозяйственное и культурное взаимодействие русских с коренными народами. Укреплялось экономическое сотрудничество между русским населением и местным, росла торговля. В XVIII веке главными пунктами торговли с горцами стали новые русские города на Тереке - Кизляр и Моздок. Так, в казачьи городки приезжали кабардинские уздени и владельцы. В 1745 г. атаман гребенцов сообщал в Астрахань, что, в свою очередь, «казаки часто ездят в Кабарду и горские жилища». Он рассказывает о поездке казаков Каргалинской станицы в Кабарду: «А для мены при них имеются рыбы 500 спинок, икры 30 кулей, соли 8 пудов. В пути к ним присоединились гребенские казаки, и дальнейший путь они совершили вместе до сказанной Кабарды, для той означенной мены хлеба, платья, воску» [6, с. 25].  В Кабарде казаки особенно часто покупали лошадей под верховую езду, так как лошади кабардинской породы очень высоко ценились. В свою очередь и кабардинцы весьма активно торговали с русским населением. Причем Россия придавала торговле с Кабардой немаловажное значение. Так, в рапорте кизлярского коменданта Н.А. Потапова говорится о мерах по развитию через Кизляр торговли с кабардинцами [3, с. 246].

Развитию торговли на Северном Кавказе способствовали ярмарки, первые из которых были открыты в 1781 г. при Ставропольской и Георгиевской крепостях.

Несмотря на строгие запреты, связанные с меновой торговлей, горцы скрыто входили в непосредственные контакты с русскими. Офицер Головин сообщал в 1842 г. «о проложенных малокабардинцами и казаками через Терек по льду дорогах и производимой между ними торговле» [10, л. 23-24; 11, л. 2]. В феврале 1848 г. смотритель Прохладненского менового двора писал, что «жители Прохладной станицы продают секретно соль приближенным горцам кабардинским жителям, тогда как для этих народов существует здесь казенный магазин, из которого в настоящее время расхода соли почти не бывает» [12, л. 26]. С 1853 г. меновые дворы были отданы на откуп купцу первой гильдии Крутицскому. Откупная система еще более сковывала развитие торговых сношений русских с горцами. Поэтому горцы предпочитали свободную торговлю строго регламентированной меновой торговле.

В ходе тесных отношений казаков и горцев происходил взаимный обмен хозяйственным опытом, заимствование различных элементов культуры. Гребенские казаки в земледелии использовали кабардинский плуг, осваивали новые сроки посева и уборки, долго выращивали просо, как основную зерновую культуру, разводили скот кабардинской породы, приспособленный к местным природно-климатическим условиям. В системе жизнеобеспечения кабардинские элементы просматриваются в употреблении казаками «пасты» (густого пшена), строительстве турлучных жилищ. В то же время русские переселенцы способствовали развитию на Северном Кавказе садоводства и огородничества, строительных навыков и т.д.

В контактной зоне взаимообогащение традиционной русской и северокавказской культур происходило и в военно-бытовой сфере. Все полезное и необходимое в области военного искусства вольные казаки перенимали у своих соседей. Так, казаки ценили кабардинское оружие, конское снаряжение. Лошади у казаков, как правило, были кабардинской породы, считавшейся лучшей на Кавказе. Военное воспитание, игры, скачки, выправку и все приемы наездничества казаки заимствовали также у горцев. Кавказская одежда, первоначально заимствованная казаками стихийно, впоследствии в силу ее удобства была узаконена и стала форменной для терского и кубанского казачьего войска.

В установлении мирных, добрососедских отношений между горцами и казаками немалую роль играли беглецы из среды кавказских народов. Горские крестьяне находили у казаков приют, хороший прием, волю и свободу, возможность трудиться на себя. Естественно, что в русских крепостях и казачьих городках с их смешанным русско-северокавказским населением взаимное проникновение различных элементов культуры и быта было более интенсивным и стабильным.

Весьма заметную роль во взаимоотношениях между казаками и местными народами играла женщина. Горские, гребенские казаки в силу того, что изначально представляли исключительно мужское население роднились с местными народами, фактические ассимилируя, вливающиеся в их среду инородческие элементы, и в результате появился особый генотип - гребенской казак. Гребенская женщина во множестве случаев была местного горского происхождения. Отношения между членами семьи у казаков носили ярко выраженный патриархальный и авторитарный характер, как это было принято в традиционных кавказских семьях. Команды старшего в семье и даже наказание никогда не подвергались сомнению. Разводы у терцев были очень редкими. Это можно объяснить особым престижем брака у казаков, более высоким социальным статусом семейного человека в станицах и, несомненно, влиянием горских народов, где разводы также были крайне редкими.

Межэтнические браки наряду с укреплением экономических и культурных связей между казаками и горцами способствовали складыванию традиций куначества - этого своеобразного обычая кавказского побратимства. Он связывал кунаков не только взаимным гостеприимством, но и взаимопомощью. Этот институт имел двойное значение: социальное, для укрепления социальной стабильности в обществе, и этническое, для установления и поддержания межэтнических контактов. Оно было так прочно усвоено казаками, что стало составной частью их стереотипа поведения. Проявлением дружеских связей между казаками и кабардинцами можно считать и общую практику такого древнего семейно-общественного института, как аталычество.

В дореформенный период, несмотря на боевые действия, часть казаков сохраняла в горах кунаков и родственников, знала их язык, обычаи, ценила добрососедские отношения. Конфликт, в который они были вовлечены, являлся своеобразной формой межэтнического контакта, в ходе которого «происходило сопоставление-противопоставление по ряду направлений (хозяйственно-культурный тип, языковая, конфессиональная принадлежность, стадиальный уровень и пр.), при этом выяснялись многие общие черты материальной и духовной культуры» [2, с. 225]. Ментальность казаков была очень близка к кавказским народам. Это и присущая им воинственность, независимость характера, главенство мужчины в семье и др. Эта схожесть, с одной стороны давала почву для конфликтов на бытовой почве, а с другой стороны и помогала их сближению.

В условиях противостояния, некоторые из казаков колебались между двумя культурами, демонстрируя признаки маргинальной этнической идентичности. Традиционно считается, что этнокультурная маргинальность возникает при миграциях и у потомков межэтнических, межрасовых браков. Однако материалы по казачеству показывают, что глубокое проникновение в другую культуру могло происходить не только в результате межэтнических браков, но и различных форм искусственного родства и дружественных отношений, развития билингвизма, который позволял воспринимать «чужую» культуру, как «свою». Казачество являлось обществом, для которого был характерен коллективный культурный билингвизм, основанный на постоянных контактах личного уровня [8, с. 98]. Казаки выстраивали свои отношения с северокавказскими народами на основе практики взаимодействия. Ведь жизнедеятельность казаков протекала на Кавказской линии, в эпицентре столкновения и взаимодействия культур.

Яркими примерами маргинальной этнической идентичности были побеги казаков в горы и участие их в боевых действиях на стороне горцев [2, с. 226]. С другой стороны, иногда приобретение культурного билингвизма позволяло удачно вписаться офицеру-кавказцу в имперские структуры, что сопровождалось для них коренной ломкой привычной, традиционной картины мира. 

Свободолюбивый дух кавказских народов отражала лезгинка (исламей), являясь общекавказским танцем. Казаки, причем не только терские, перенимали у кавказских народов, в частности черкесов, танцевальные движения. Среди терских казаков с давних времен сохранился термин «танцевать Шамиля», что значит - танцевать лезгинку. В настоящее время в некоторых казачьих станицах на свадьбах и торжествах можно услышать: «А теперь давай Шамиля!». Казаки позаимствовали узнаваемые движения, то есть форму, но, по сравнению с черкесами, в их лезгинке движения более свободные, широкие, темп более медленный [5].

Новый этап в заселении региона приходится на 60-е годы XIX в., которые ознаменовались важными политическими событиями, судьбоносными для всех народов России, в том числе и Северного Кавказа, куда в эти годы усиливается массовое переселение, достигшее апогея в конце XIX в. Империя рассчитывала инкорпорировать регион не только силами казачьей, но и крестьянской колонизации. С переселением большого числа крестьян в Предкавказье, еще более заметным стало хозяйственное заимствование и взаимовлияние культур. Под влиянием крестьян, поднимавших целину в предкавказских степях, земледельческая культура стала шире распространяться и в предгорной зоне Северного Кавказа. Горские народы стали увеличивать посевы, перенимать от русских более совершенные приемы полеводства, более высокую технику земледелия, стали применять озимые посевы, высеивать новые для них культуры (гречиху, рожь, подсолнухи). «Кабардинцы... стали сеять хлеб вместо одного проса, иные завели даже плуги, сакли и усадьбы их улучшились, и вообще хозяйство многих кабардинцев стало приближаться к русскому» [9, с. 100]. Семена для посева горцы покупали или получали в подарок от русских крестьян. Постепенно обогащалась и их сельскохозяйственная техника: у русских соседей заимствовали более совершенные фабричные орудия труда - плуг, борону, «литовку».

Под влиянием общения с русским населением и расширения рыночных связей происходило дальнейшее развитие горских кустарных промыслов, которые в большей степени стали приобретать характер ремесла. Особенно это относится к производству бурок, черкесок, оружия, ювелирных изделий.

У коренных народов происходили перемены в области домашнего обихода, построек. В результате общения с русским населением вместо векового очага, низкого трехножного стола постепенно в доме горца стали появляться русская печь, железная кровать, высокий стол, стулья, самовар, фарфоровая и фаянсовая посуда, зеркала, часы и другие бытовые предметы. У некоторых народов сама комната с печью стала называться «печ». Крышу стали покрывать черепицей или жестью. Строили такие дома обычно русские плотники, печи клали русские печники, которые приходили на заработки в горские аулы. «Кабардинцы - говорилось в корреспонденции газеты «Кавказ» за 1848 г., - особенно легко принимают у себя в хозяйстве всякое нововведение... Свободные жители губернии, казаки, отставные солдаты, мещане ездят в Кабарду к князьям, богатым узденям на работу, строят им дома, мельницы, конюшни, разводят сады, делают мебель, посуду и разные полезные вещи, жители с любопытством смотрят на их работу и слушают их наставления и замечания» [4].

В свою очередь, в постройках русского населения прослеживается горское влияние. Оно проявлялось в самом характере построек, их внешнем виде, технике строительства. Например, жилища с плоскими крышами из турлука, самана, глины, камня. Горское влияние ощущалось и в интерьерах русских жилищ. По словам И. Попко, «по стене было развешано оружие и доспехи, в углу горкой возвышались постели и одеяла, сложенные на кавказский манер ровными кипами; на полочках красовалась медная посуда...» [7, с. 122].

Таким образом, с появлением восточнославянского населения  на Северном Кавказе, между ним и горцами налаживаются устойчивые взаимоотношения, основанные на хозяйственном и культурном взаимодействии. Терские казаки не только долгое время проживали в непосредственном контакте с горцами, но и формировались как общность, в которой большую роль играл местный социокультурный субстрат. Коллективный культурный билингвизм казачества являлся повседневной практикой, основанный на постоянных контактах личного уровня. Империя рассчитывала инкорпорировать регион не только силами казачьей, но и крестьянской колонизации. С переселением большого числа крестьян в Предкавказье, еще более заметным стало хозяйственное заимствование и взаимовлияние культур. Традиционные культуры переселенцев и местных народов оказались достаточно динамичными и пластичными, что обусловило позитивный и взаимовыгодный характер их социокультурного взаимодействия.

Рецензенты:

Дзамихов К.Ф., д.и.н., профессор, и.о. директора Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований», г. Нальчик;

Апажева Е.Х., д.и.н., профессор кафедры всеобщей истории ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова», г. Нальчик.


Библиографическая ссылка

Варивода Н.В., Кешева З.М., Березгов Б.Н. СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПРЕДКАВКАЗЬЯ И СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ НАРОДОВ В XVIII – НАЧАЛЕ XX В. // Современные проблемы науки и образования. – 2015. – № 2-3. ;
URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=23509 (дата обращения: 29.03.2024).

Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
(Высокий импакт-фактор РИНЦ, тематика журналов охватывает все научные направления)

«Фундаментальные исследования» список ВАК ИФ РИНЦ = 1,674