Целью данной статьи является реконструкция концепции личности в условиях кризиса западной культуры одного из крупнейших мыслителей XX века - П. Сорокина и актуализация конструктивного потенциала этой концепции.
Судьба личности и кризис западной культуры всегда являлись для П. Сорокина одним их приоритетных направлений исследований. Основу концепции личности в условиях кризиса культуры составляет его теория социокультурной динамики. На основе этой общей теоретической системы П. Сорокин ставит своеобразный диагноз кризиса современной западной культуры с позиций абстрактного гуманизма или, выражаясь языком Сорокина, с позиций сторонника идеациональной интеграции культуры. Фактически весь «научный анализ» Сорокиным кризиса западной культуры сводится к оценке западной чувственной культуры в стадии дезинтеграции с позиции идеациональной интеграции культуры. Рассмотрим подробно диагноз, поставленный Сорокиным современной западной цивилизации.
Общая суть этого диагноза - распад чувственной социокультурной суперсистемы современного западного общества, дезинтеграция чувственной культуры и социальной системы, основанной на чувственной культуре. «Это - кризис искусства и науки, философии и религии, права и морали, образа жизни и нравов. Это - кризис форм социальной, политической и экономической организаций, включая формы брака и семьи. Короче говоря, это - кризис почти всей жизни, образа мыслей и поведения, присущих западному обществу. Если быть точным, этот кризис заключается в распаде основополагающих форм западной культуры и общества последних четырех столетий» [5, с. 429]. У этого кризиса есть две стороны: 1) кризис ценностей чувственной западный культуры, 2) кризис социальных отношений западного общества. По Сорокину, определяющей является первая сторона. Дезинтеграция, распад чувственной культуры, ее основных ценностей ведет к социальной дезинтеграции западного общества. «По мере разрушения чувственной формы культуры разрушаются и все другие компоненты нашего общества и культуры» [5, с. 431].
Содержание кризиса ценностей состоит в следующих основных чертах: 1) атомизация чувственных ценностей, 2) их предельная материализация, утрата всякой духовности, связи с божественным, абсолютным, 3) творческое бесплодие или упадок творческого потенциала, 4) релятивизация ценностей. Все это ведет к тому, что ценности чувственной культуры утрачивают свою интегрирующую культурную функцию и приобретают деструктивную функцию. Чувственные ценности «...будут все глубже погружаться в мерзость социокультурной клоаки, обретут не конструктивный, а прогрессирующе деструктивный характер и предстанут скорее экспонатами музея социокультурной патологии, чем вечными ценностями Царства Божия» [6, с. 880]. Итогом такой деградации чувственных ценностей станет культурная и социальная дезинтеграция общества. «Наступит царство умственной, моральной, эстетической и социальной в анархии» [6, с. 880]. Одновременно с этим произойдет и деградация личности. «Чувственная суперсистема нашей культуры будет все больше напоминать "место культурного демпинга", наполненное беспорядочной массой элементов, лишенных единства и индивидуальности. Превратившись в такой базар, она окажется жертвой случайных сил, делающих из нее скорее "исторический объект", нежели самоуправляемый и живой субъект» [6, с. 882].
Содержание кризиса социальных отношений состоит в следующих основных чертах: 1) распад договорных социальных связей, 2) замена этих связей принудительными связями, диктатом грубой силы или анархией, 3) всплеск войн, революций, политических и экономических кризисов, конфликтов, потрясений, 4) усиление социальной и культурной поляризации общества.
Кризис ценностей Сорокин подробно анализирует в следующих основных сферах духовной культуры: 1) искусстве, 2) философии, 3) науке, 4) религии, 5) этике и 6) праве. Кризис в искусстве выражается в разрушении чувственной формы искусства. «Во второй половине XIX и в начале XX века чувственное искусство достигло стадии зрелости и с этого момента становится бесплодным и внутренне противоречивым. Все возрастающая бессодержательность делает искусство все более стерильным и, следовательно, отвращает от него. Его все возрастающие внутренние противоречия усиливают присущий ему дуализм и разрушают его единство, то есть самую его природу» [5, с. 448]. Конкретные выражения этого разрушения многообразны: 1) превращение искусства в товар, предназначенный для продажи, 2) превращение искусства в средство развлечения, удовольствия, релаксации (эстетическое потребительство), 3) десакрализация, антисоциальность, безнравственность, антирелигиозность искусства, 4) «тенденция ко все более поверхностному отражению и воссозданию самого чувственного мира» [5, с. 453], 5) концентрация чувственного искусства на патологических типах людей и событиях, 6) смысловая и стилевая дезинтеграция, эклектицизм, 7) все возрастающее подчинение «качества количеству, внутреннего содержания и гения техническим средствам и приемам» [5, с. 458].
Кризис в чувственной философии и науке, или системе истины и знания, выражается в декадентском эмпиризме. Основные проявления его в философии: 1) стирание «границ между чувственной истиной и ложью, реальностью и вымыслом, законностью и утилитарной полезностью» [5, с. 480], 2) крайний релятивизм истины («Так как эмпирическая истина относительна и изменчива у разных людей, групп и при разных обстоятельствах и в большинстве случаев представляет собой определенную идеологию, то такое положение, естественно, приводит к полному стиранию разницы между истиной и ошибкой. Создается впечатление, будто каждый наделен правом считать истинным то, что он пожелает» [5, с. 481]), 3) материалистический уклон философии, 4) отделение сужающегося эмпиризма от социальных ценностей - религии, добра, красоты. Сорокин видит кризис чувственной философии в развитии таких течений современной западной философии, как неокантианский агностицизм, эмпириокритицизм, логический позитивизм, прагматизм, операционализм, материализм. Критикуя материализм, Сорокин ведет речь о вульгарном, механистическом или метафизическом материализме, отождествляя его с материализмом вообще. Для Сорокина кризис классического идеализма в XX веке тождествен с кризисом всей философии чувственной западной культуры.
Кризис западной чувственной науки выражается, по Сорокину, в следующих проявлениях: 1) отделение научного знания от нравственных, религиозных и эстетических ценностей. «Безразличие эмпирической науки к добру и красоте сделало ее аморальной и даже циничной. Она оказалась, таким образом, готовой служить любому барину, будь то Бог или мамона, любой цели, социально полезной или вредной, созидательной или разрушительной» [5, с. 484]. Наука, т.о., превратилась в средство разрушения культуры и общества в руках «современных варваров»; 2) теоретическая слабость эмпирической науки, которая выражается в неспособности эмпирической науки осмыслить сложность и многообразие современного мира. Особенно это касается гуманитарных или социальных наук; 3) бесплодность или «стерильность» чувственной науки, которая особенно ярко видна в области гуманитарных наук, но ее симптомы Сорокин видит и в естественных науках в виде снижения количества открытий и изобретений; 4) практическая неэффективность науки в решении проблем развития общества. «Несмотря на все находящиеся в нашем распоряжении общественные и естественные науки, мы не способны ни управлять социально-культурными процессами, ни избегать исторических катастроф» [5, с. 487]. По поводу отмеченных Сорокиным проявлений кризиса чувственной западной науки мы должны отметить, что, во-первых, его первый аргумент о губительном могуществе науки противоречит остальным аргументам о стерильности и слабости науки. Утверждения о стерильности и бесплодности науки XX века противоречат фактам. Во-вторых, сущность кризиса науки, выраженная в ее дегуманизации, заключена не в порочности эмпирических и материалистических основ науки, а в дегуманистическом характере современного капитализма, находящегося в стадии перманентного кризиса.
Сущность кризиса современной западной чувственной этики и права заключается, по Сорокину, «...в постепенной девальвации этических и правовых норм» [5, с. 500]. Эта девальвация ведет к трем основным негативным процессам. Во-первых, этические и правовые ценности и нормы превращаются из абсолютных ценностей в средство маскировки эгоистических, материальных интересов отдельных личностей и социальных групп. «Постепенно их начинают интерпретировать как дымовую завесу, скрывающую прозаические интересы, эгоистичные желания и особенно страсть к материальным ценностям» [5, с. 500]. Во-вторых, нравственные и правовые ценности используются властной элитой для порабощения и обмана эксплуатируемых социальных групп. «Они ... деградировали и снизились до статуса средства, используемого умными плутократами для одурачивания эксплуатируемых простаков» [5, с. 500]. Все отмеченные Сорокиным проявления кризиса нравственности и права отнюдь не появились в XX веке. Двойственность системы морали и права, использование их как средства порабощения угнетенных классов, диктат силы - все это постоянные и вечные признаки любого классового общества, а вовсе не симптомы кризиса чувственной этики и права.
Кризис в политической сфере, по мнению Сорокина, выразится в отчуждении власти от интересов общества, ужесточении и дегуманизации власти, ее политической неустойчивости. «Дряхлые, бесчеловечные и тиранические правительства вместо хлеба будут давать народам бомбы, вместо свободы - нести смерть, вместо закона - насилие, вместо созидания - разрушение. Их нахождение у власти будет, как правило, краткосрочным и неустойчивым» [5, с. 500]. Кризис свободы состоит в ликвидации основных гражданских и политических свобод, в превращении их в пустой миф или видимость. Действительными правами и свободами будет пользоваться только господствующее меньшинство, а для подчиненного большинства свободы станут лишь ширмой или маскировкой насилия господствующих классов.
Экономический кризис Сорокин описывает наиболее поверхностно. Он не исследует ни сущности, ни проявлений кризиса производственных отношений и экономической системы современного капитализма, а ограничивается общим замечанием о спаде экономического производства в период кризиса. «В условиях растущей моральной, умственной и социальной анархии и деградации творческие способности чувственной ментальности, а также производство материальных ценностей будут убывать; участятся депрессии, материальный уровень жизни снизится» [6, с. 883]. Это замечание Сорокина совершенно противоречит реальным фактам гигантского роста экономики XX века.
Своеобразным интегральным выражением кризиса ценностей и кризиса социальных отношений у Сорокина выступает кризис личности. Этот кризис имеет также две стороны: 1) кризис научно-философского представления о личности или о человеке (ценностная сторона), 2) кризис личностного сознания и поведения. Кризис сознания и поведения личности, во многом производный от кризиса современной западной культурной ментальности, и в частности от вульгарно-материалистического искажения, принижения сущности человека, выражается в дезинтеграции чувственного сознания личности и в дезинтеграции поведения личности. «Все это благоприятствует взрыву стихийных сил в человеке и приводит его к тому, что он начинает относиться к своим собратьям, к каждому в отдельности или ко всем вместе, как к материальным атомам, комбинациям электронов и протонов, или как к чисто биологическому организму... Ореол святости низвергнут с человека и его ценностей; людские отношения и социально-культурная жизнь деградировали до уровня жестокой борьбы» [5, с. 484]. Одним словом, происходит духовная деградация личности. а поведение личности деградирует до уровня биологической борьбы за существование. «В обществе, которое раздираемо такими противоречивыми тенденциями, духовно-нравственными коллизиями, сложно сформировать гармоничную, духовно и физически развитую личность, так как общество потеряло свои идеалы, образцы и ориентиры. Происходит резкое падение патриотизма как следствие кризиса, поразившего общество. Материальные ценности становятся более важными, чем духовные, а принцип обогащения приоритетным» [1].
Дезинтегрированной, опущенной до уровня животного личности Сорокин противопоставляет альтернативный идеал духовной, интегрированной на основе идеационной, или идеалистической, ментальности личности. «Самая насущная потребность нашего времени - это человек, способный контролировать себя и свои желания, с сочувствием относящийся к своим ближним, понимающий и ищущий вечные ценности культуры и общества, глубоко осознающий свою личную ответственность в мире» [6, с. 794].
Обрисованный нашим мыслителем глобальный кризис чувственной культуры сочетает в себе два противоположно направленных процесса: 1) дезинтеграцию чувственной культуры и основанного на ней общества, 2) рождение новой идеациональной культуры и новой идеациональной социокультурной интеграции. Главная тенденция XX века, по Сорокину: «a) нарастающий упадок чувственной культуры, общества, человека и b) появление и постепенный рост первых компонентов нового (идеационального или идеалистического) социокультурного строя» [6, с. 885]. Действие этих двух тенденций Сорокин описывает как глобальную борьбу старой умирающей чувственной культуры и рождающейся новой культуры. «Борьба между силами когда-то бывшего творческим, но теперь уже почти истощившегося чувственного порядка и только еще зарождающимися творческими силами нового - идеационального, или идеалистического - порядка непрерывно происходит во всех сферах общественной и культурной жизни» [6, с. 886-887].
Оценивая в целом сорокинский анализ кризиса западной культуры, мы должны указать на ряд слабых мест этого анализа. Во-первых, по сути, это не научный анализ, а пророческое обличение дегуманизации западной цивилизации с позиций абстрактного гуманизма. Только кто поставил Сорокина судьей? Кто возвел его в пророки? И совместимо ли пророческое обличение с научным познанием? Во-вторых, это не исследование объективных закономерностей и причин происхождения и развития кризиса, а взгляд идеационального интегралиста на сумерки дезинтеграции чувственной культуры. Сорокин констатирует, что чувственная культура Запада пришла в упадок. Почему? - этот вопрос остается без ответа. Нельзя считать удовлетворительным ответом абстрактную ссылку на синусоиду социокультурных флуктуаций. В-третьих, вместо научного анализа путей выхода западной культуры из кризиса мы видим упование на ту же синусоиду флуктуаций, дополненную не менее абстрактным и полуутопическим описанием стадий кризиса и выхода из кризиса. В-четвертых, вместо изучения причин кризиса западной цивилизации Сорокин дает описание его внешних проявлений, причем не исследует взаимобусловливающие связи этих внешних проявлений друг с другом. В-пятых, констатировав на зыбких основаниях абстрактного гуманизма и спекулятивно-идеалистической философии истории факт дезинтеграции западной культуры, наш самоназванный пророк поднимает знамя новой идеациональной гуманистической интеграции западной культуры. В данной ипостаси он уже открыто выступает не как ученый, а как проповедник нового гуманизма, хотя субъективно он ощущает себя именно ученым и представляет себя как объективного и бесстрастного ученого. Вся беда, или ахиллесова пята, сорокинского гуманизма заключается в социальной абстрактности его гуманизма, в несостоятельности подведенной под него спекулятивно-идеалистической философии истории. Поэтому-то наш порок никем не был понят и услышан. Кого могут заинтересовать абстрактные обличения и пророчества, заменяющие научный анализ действительного кризиса современной западной цивилизации?
«Позитивные изменения кризисного западного общества не могут быть осуществлены грубым внешним принуждением, даже если оно применяется праведным меньшинством к нежелающему грешному большинству. Такие революции и войны, по существу, выражают наименее творческие и наиболее деструктивные силы бессознательного и биологического бессознательного, освобожденного от контроля сознания и сверхсознания. Ненависть, насилие и кровопролитие почти неизменно порождают ответные реакции ненависти насилия и кровопролития» [7, с. 231].
«Остается только путь мирной альтруистической революции. Эта революция должна осуществиться двумя путями: 1) путем личного нравственного самосовершенствования, 2) путем альтруистического преобразования современных социокультурных институтов и организаций. План Сорокина, предлагаемый как путь спасения человечества из современного кризиса, является крайне абстрактным и утопичным. Это, скорее, даже не план, а наивный призыв к испорченному обществу и испорченной личности: станьте лучше, а то погибнете! Возможно ли реализовать этот план? Полной убежденности в этом у П. Сорокина нет!» [4, с. 209]. Сорокин бичует пороки западного общества и описывает позитивную альтернативу, но не может обосновать реальных путей альтруистической трансформации, не может убедительно обосновать, как перейти от существующего несовершенного, гибнущего общества к новому совершенному. Поэтому-то вся справедливая и местами весьма эмоциональная критика западного общества и культуры П. Сорокиным и красочные описания социального идеала будущего общества провисают в воздухе, остаются пустыми абстракциями.
Рецензенты:
Бардаков А.И., д.филос.н., профессор, профессор кафедры философии и социологии, ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ», г. Волгоград.
Данакари Р.А., д.филос.н., профессор, профессор кафедры философии и социологии, ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ», г. Волгоград.
Библиографическая ссылка
Поломошнов П.А. ЛИЧНОСТЬ И КРИЗИС КУЛЬТУРЫ В СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ П. СОРОКИНА // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 5. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=14853 (дата обращения: 18.04.2024).