Пространственный код осетинского Нартовского эпоса сконцентрирован вокруг страны Нартов (Нарты бæстæ) с центром - селением Нартов (Нарты хъæу), - которое разделено на три квартала (æртæ сыхы) согласно делению самих Нартов на три рода - Алæгатæ, Борæтæ, Æхсæртæггатæ: «Ахæм хуызы Нартæй равзæрдис æртæ сыхы, кæнæ æртæ Нарты: Уæллаг Нарт - Борæтæ, Астæуккаг Нарт - Æхсæртæггатæ ‘мæ Дæллаг Нарт - Алæгатæ. Таким образом, из Нартов образовались три квартала, или три Нарта: Верхний Нарт - Бората, Средний Нарт - Ахсарттаггата и Нижний Нарт - Алагата» [17] (здесь и далее перевод наш. - М.Д.). В данном отрывке наблюдается выстраивание пространства по горизонтали, хотя лексемы уæллаг, астæуккаг, дæллаг (верхний, средний, нижний) характеризуют и вертикальную ось.
Устойчивое сочетание слов «Æртæ Нарты» часто встречается в текстах осетинских кадагов, хотя упоминается и другое количество кварталов или улиц, составляющих Нарты хъæу (селение Нартов) - семь или пять. Отметим, что числа с сакральной символикой - три, пять, семь в осетинской традиционной культуре несут особую смысловую нагрузку, являясь эпитетами многих объектов и своеобразными кодовыми обозначениями сакральности [9].
Все три Нартовских рода равноправно участвуют в военных походах, советах и пирах, неотъемлемой частью которых, наряду с ритуальным застольем, является хъазт (игрища, массовые танцы). Согласно этимологии В.И. Абаева, хъазт - ‘игра', ‘пляска', ‘танцы'; бæхыл хъазт - ‘джигитовка' [2], тут же автор указывает, что полисемия ‘игра' - ‘пляска' встречается часто в качестве сравнения приводя славянские языки.
Правомерно отнести торжество к праздничному времени, отличающемуся от времени бытового [8]. Соответственно, и праздничное поведение отличается от повседневного и требует специального места проведения. В осетинских Нартовских кадагах таким местом является Зилахар / Зилахары быдыр / Зилахар-быдыр - поле в стране Нартов для проведения различного рода игрищ и состязаний - дугъ (скачки), фатæй хъазт (стрельба из лука), хъæбысæй хæст (борьба), хъулæй хъазт (игра в альчики) и др. - с целью выявления наиболее сильного из нартовских юношей, либо с целью испытания кого-либо из героев. Описание топонима Зилахар дано в двух научно-популярных словарях, один из которых составлен Т.А. Гуриевым [7], а другой - Х.Ф. Цгоевым [19]. Этимологически первая часть топонима Зилахар восходит к глаголу зилын - ‘вертеть(ся)', ‘вращать(ся)', ‘кружить(ся)', ‘крутить(ся)', а вторая связана с древнеиранским и древнеиндийским -kar- ‘делать' [3].
В некоторых кадагах о Нартах название поля для игрищ имеет и другие варианты: Хъазæнфæз (Хъазæн фæз) / Хъазæнлæгъз (Хъазæн лæгъз) / Хъазæндон / Симæнфæз / Симæндон, Хъæдласæн / Хъæдласæны стыр фæз, Нарты Стыр фæз, Æвзарæн фæз, Лакъондон. В составе предложенных топонимов лексемы фæз - площадь, равнина, плоскость; лæгъз - ровное место, площадь; дон - в значении «место». Логично, что пространство игрищ и танцев в эпических текстах является неким полем или равниной.
В контексте сюжетов и мотивов целесообразно рассмотрение нескольких функций хъазт-а: хъазт как массовое состязание; хъазт как испытание одним героем другого; хъазт как продолжение кувда / пиршества. Все указанные функции хъазт-а в осетинских эпических текстах проявляются практически равнозначно. Об инициационном контексте хъазт-а пишет З.К. Кусаева, анализируя с этой точки зрения игру в камни (кадаг «Игры Батраза») и ритуальный танец нартов симд [10; 11].
Массовое состязание нартовской молодежи включает обычно несколько видов игр, в которые вовлечены либо исключительно сами нарты, либо нарты и их враги, и в этом случае игра является формой выявления сильнейшего из героев и предотвращением военных действий. Записанный в Южной Осетии кадаг «Къуыппыл шæрæг æлдары фырт æмæ Батыраж» («Сын алдара, живущего на холме, и Батраз») отличается употреблением лексемы ерыс, заменяющей хъазт, что характерно как раз для южноосетинских текстов. А в современном осетинском языке ерыс в значении «соревнование», «состязание» используется чаще, нежели хъазт.
В кадагах о Нартах встречается членение пространства игрищ при массовых состязаниях: «Нартæ ‘ртæ дихы уыдысты: иу ран фатæхсæн кодтой, иннæ ран - дурæппарæн, æртыггаг ран та ерыскафт кодтой. - Нарты были поделены на три группы: в одном месте стреляли из лука, в другом месте бросали камни, в третьем месте состязались в танцах» [17]. Организация нартовских состязаний иногда не укладывается в один день, а занимает несколько дней. И здесь проявляется особый хронотоп эпического текста: «Дыккаг бон та уæхскхæстæй хъазыдысты Нартæ. - А на второй день они состязались в борьбе (букв. уæхск - плечо, хæст - сражаться)» [17].
Равнина для игр в другом кадаге выступает в качестве конечной точки ритуальных скачек дугъ: «Дугъ та уыдзæн Ахъ денджыз æмæ Хъара денджызы æхсæн сакъадахæй Нарты хъазæн лæгъзмæ. Хъазæн лæгъзы - тырыса сагъд... - А дугъ будет проходить от острова посреди морей Ахъ и Хъара до нартовской равнины для игр. На равнине установлен флаг...» [15].
Большой интерес с точки зрения хронотопа представляет время проведения хъазт-а. Майрæмбон (пятница) - день недели, в который эпические герои назначают состязания. В пятницу же, согласно эпическим текстам, происходят судьбоносные сражения нартов с их врагами. Мы предполагаем, что в осетинских эпических текстах проявляется культовое значение данного дня недели, поскольку он выступает точкой отсчета праздника, длившегося обычно три дня (как и в традиционной культуре осетин) и, следовательно, достигавшего своего апогея в воскресный день - Хуыцаубон (букв. день Бога). Как праздник в традиционной религии осетин, так и состязания в Нартиаде длятся три дня.
В некоторых кадагах состязательные игры связаны со временем календарных праздников, имеющих место и в современной традиционной культуре осетин. Так, скажем, праздник Къутугæнæн носил аграрный характер, в этот день специально готовили конусообразные булочки. «Они символизировали сапетки для хранения зерна, - писал В.С. Уарзиати, - и имели с ними одноименные названия - къуту. <...> В день праздника устраивали соревнования по стрельбе: кто быстрее и больше собьет выпеченных фигурок къуту. Победитель получал в качестве вознаграждения сбитые булочки своих товарищей и был своеобразным героем дня» [18]. Отражение этого обнаруживается в текстах Нартиады: «Къутугæнæнты Донбеттырты фæсивæд фат æмæ ‘рдынæй хъазыдысты. Фатæй æхстой кæрæдзийы къутутæ. - Во время праздника Къутуганан молодежь Донбеттыров состязалась в стрельбе. Они стреляли из лука по къуту друг друга» [17]. И здесь устраиваемые игры являются закономерным продолжением праздничного ритуального застолья.
С.Г. Гагиев в монографии «Осетинские национальные игры» писал: «У осетин игры и состязания проводились на всех религиозных праздниках, но, главным образом, на общеущельских празднествах, которые продолжались иногда от трех до пяти дней. Так, в Алагирском ущелье на празднества собиралось все население ущелья. Здесь проводились игры и состязания между отдельными фамилиями. Основными видами игр были стрельба, скачки, поднятие тяжестей, метание камня, переход через горную реку Ардон по бревну, борьба, восхождение и бег на гору и т.д.» [5]. Эти и другие национальные игры, как видим, нашли отражение в Нартовском эпосе осетин.
Проведение игрищ на указанном поле связывается с базовым концептом осетинской духовной культуры - æгъдау (закон, обычай, традиция, норма поведения, правило, порядок, этикет, приличие, нрав и т.д.): «Нарты фæсивæд сфæнд кодтой: «Бирæ дугты Хъазæн лæгъзы куы нæуал ахъазыдыстæм; не ‘гъдæуттæ куы ферох уыдзысты, нæ кадджын хъæзтытæ. Абон майрæмбон, иннæ майрæмбоны Хъазæн лæгъзмæ чи нæ рацæуа, уый хистæгæй уацайрагæй ивар фæкæндзыстæм. - Долгое время мы уже не играли на нашей равнине; забудутся наши обычаи, наши славные игры. Сегодня пятница, того, кто не придет в следующую пятницу на Хъазан лагъз, мы накажем» [15].
На важность проведения игрищ для нартовского общества указывает и факт тщательной к ним подготовки. Следует отметить, что именно кадаг «Нарты Хæмыц æмæ Сайнæг-æлдар куыд фæбыцæу сты» / «Как повздорили Нарт Хамыц и Сайнаг-алдар» [17] являет собой один из ярчайших примеров организации пространства игрищ и описания собственно игр и состязаний нартов.
Конкретизация рассматриваемого вида пространства происходит при введении в текст уточняющих топонимов: «Уырызмæг цыд хæцынмæ фат æмæ æрдынæй Хъазæн фæзмæ, Бæрæг обаумæ Нарты богалтимæ, уæйгуытимæ. - Уырызмаг шел на Хъазан фаз к Бараг обау состязаться Нартовскими богатырями, с уаигами в стрельбе из лука (букв. бæрæг - известный, определенный; обау - курган, холм)» [12]. На равнину для игрищ слетаются сыновья небожителей, чтобы поиграть с Нартами. Таким образом, данный топоним в кадагах является своего рода связующим звеном между миром небесным, в котором обитают святые покровители, и миром земным, в котором располагается Нарты хъæу.
Различного рода состязания, в свою очередь являвшиеся логическим продолжением кувда (ритуального праздника), оканчивались известным массовым танцем симд. Более детальное описание пиршества с кульминацией в виде знаменитого нартовского симда и состязаний, объединенных в осетинском языке лексемой хъазт, приводится в работе В.И. Абаева «Нартовский эпос осетин»: «Кульминации своей достигало пиршество, когда начинался знаменитый нартовский пляс - «симд». Этот старинный своеобразный и стильный массовый танец даже сейчас при хорошем исполнении производит впечатление внушительное. Помноженный на нечеловеческую мощь и темперамент нартовских титанов, он, по уверению сказаний, сотрясал землю и горы и являл из ряда вон выходящее зрелище» [4]. Примером тому может служить отрывок: «Райсомæй Нартæ сæ Хъазæнфæзмæ ‘рымбырд сты ‘мæ сарæзтой сæ диссаджы симд. Хæхты уонг кæмттæ нæрыдысты се мдзæгъдмæ, дæттæ сæ цыд фæурæдтой, сырдтæ ‘мæ цæм мæргътæ ‘рыхъуыстой, стæй цæм хур дæр худгæ ныккасти. - Утром Нарты собрались на свое Поле для игрищ и стали танцевать (букв. построили) удивительный симд. До самых гор по всем ущельям слышался шум рукоплесканий, реки приостановили свой бег, звери и птицы их слушали, и солнце, улыбаясь, смотрело на них» [17].
Именно в описании танца нартов симд сказителям удавалось подчеркнуть особую связь народа с природой, когда каждому движению вторит вся земля:
|
Къуыридæргъы дын нæртон хистæртæ Æнæмæт бадынц, хæрынц, уæд нуазынц, Æхсæвæй-бонæй хæстон фæсивæд Æйтт, зæгъгæ, кафынц, хъазынц, уæд зарынц. Æмызмæлд кодта бæстæ сæ кафтмæ, Цин кодта дуне сæ диссаг зардмæ. Мæргътæ сын къордгай сæ зарæг кодтой Æмæ сæ сæрмæ æмызмæлд кодтой. Хъæддаг сырдтæ сæм уæд æрыхъуыстой, Тулдз бæлæстæ сæм сæхи æнкъуыстой, Зарыдысты сын урс æхсæрдзæнтæ, Хæхтæй хъырныдтой айнæг къæдзæхтæ, Уæд дуне хъуыста Нартæн сæ зардмæ, Уæд дуне змæлыд Нартæн сæ кафтмæ. Сæ кафтæй сау зæхх сæ быны змæлыд, Сæ кафтæй хæхтæ æмткæй рызтысты, Сæ кафтæй денджыз йæ бынтæй сыхсыст, Йæ сау улæнтæ фæйлыдта дардмæ, Йæ фырцинæй сæ æхста уæларвмæ. Денджызы ‘рфæнтæй уæд рацыдысты Доны цæрджытæ - уæд Донбеттыртæ, Денджызы былмæ уæд рахызтысты, Нарты стыр кафтмæ дардæй кастысты, Нарты стыр кафтыл дисæй мардысты [16]. |
В течение недели нартовские старейшины Сидят беззаботно, едят, пьют, Ночью и днем отважные воины От всей душе танцуют, играют и поют. Их танцу вторила земля, Радовался мир их удивительной песне. Птицы стаями пели их песни И летали над ними в такт. Дикие звери стали прислушиваться, Дубы покачивались в их направлении. Пели им белые водопады, С гор подпевали отвесные скалы, Тогда Вселенная слушала пение Нартов, Тогда Вселенная шевелилась под танец Нартов. От их танца содрогалась у них под ногами черная земля, От их танца все горы росли, От их танца с самого дна закипело море, Черные волны реяли вдалеке, От радости оно подбрасывало волны до неба, Из морских глубин вышли тогда Жители воды - Донбеттыры, Вышли они на берег моря, Смотрели они на великий танец Нартов, Удивлялись они грандиозному танцу Нартов |
Приведенный отрывок подтверждает идею о гармонизации вертикальной структуры, о единстве человека с природой и космосом, поскольку хъазт, как видим, охватывает все части Вселенной - землю, небесный и подводный миры.
На наш взгляд, особую смысловую нагрузку исполняемого ритуального танца передает синонимический ряд глаголов: симд самадтой / сарæзтой (букв. построили симд), симдыл ныххæцыдысты (взялись за симд), симд стынг (симд усилился). Последнее словосочетание, по В.И. Абаеву, говорит о характере танца, начинавшегося в медленном темпе, постепенно ускорявшемся и достигавшем «такой бурной силы и стремительности, что более слабые участники рисковали в нем целостностью своих конечностей и даже жизнью» [4]. Таким образом, и танец являлся своего рода заключительным состязанием, в котором выявлялись сильнейшие.
Согласно «Историко-этимологическому словарю осетинского языка», аразын - направлять, сооружать, строить, делать, отделывать, наряжать [1], амайын - складывать, сооружать, строить, стругать [1]. Представленные лексемы не исчерпывают многозначности глаголов аразын и амайын, однако ни в одном из словарей осетинского языка не отражено свойственное им значение, связанное с организацией симда. Отчасти это может быть объяснено тем, что устойчивые словосочетания симд саразын / симд самайын являются устаревшими и встречаются только в фольклорных текстах. Все вышеперечисленные перекликающиеся значения двух указанных глаголов обнаруживают свою актуальность, если знать, что нартовские юноши танцевали симд по кругу в несколько ярусов (юноши верхнего яруса становились на плечи тем, кто танцевал в нижнем ярусе и т.д.), выстраивая при этом подобие башни. И в настоящее время осетинская молодежь исполняет этот танец на религиозных праздниках, называя его Нæртон симд (Нартовский симд).
Издавна характерное для сознания осетин восприятие пространства, нашедшее отражение в эпосе, и в настоящее время существует в сложившейся традиции. Так, В.С. Газданова писала: «В структуре пространства культовых комплексов, как правило, были места, где после моления и обрядовой литургии устраивались танцы и игры. Назывались они симды фæз (поляна симда). Так, в культовом комплексе Реком в Цее была поляна недалеко от святилища Мады Майрам, где после ритуального пира веселилась молодежь...» [6].
Поле для игрищ является местом сбора нартовского войска перед ответственным походом [13]. Помимо того, что Зилахар является местом проведения игрищ и танцев, в некоторых кадагахо Нартах - это место, выбираемое героями для охоты [13], а в некоторых случаях - место дележа добычи после возвращения из военного похода балц [12], хотя чаще для этих целей есть специальная площадь - Уарæн фæз (поле для дележа).
Для выгона на зимние пастбища стада крупного рогатого скота, принадлежащего нартам, собирают на указанном поле. Сакральный характер рассматриваемого эпического топонима подтверждается сюжетом о женитьбе Сослана на красавице Бедухе, жившей в летающей башне и всячески пытавшейся ускользнуть от него, однако, в конце концов, Бедуха сажает летающую башню на поле Зилахар [13]. О драматической борьбе Сослана с колесом Балцага, настигшем его на указанном поле, где герой уснул после утомительного дня, пишет Т.А. Гуриев [7].
Кроме указанного топонима и его вариантов, в осетинской Нартиаде встречаются и другие обозначения пространства для игрищ. К примеру, Сахъолай уынг - квартал, где Сослан играл в заговоренные альчики, устанавливая правила. Т.А. Гуриев обозначает местность Сакола (Сахъола) [7], Х.Ф. Цгоев называет её Сахъолай уæзæг [19], где уæзæг - возвышенность, холм, бугор.
Сахъола-дон - еще один вариант названия поля для игрищ («Нарт æрæмбырд сты Сахъола-донмæ æмæ уым хъазыдысты æмæ кафыдысты. - Нарты собрались на Сахъола-дон и там играли и танцевали» [14]). В эпосе также встречается топоним Сахъандоны ныхас (ныхас Схъандона) и, очевидно, его вариант Лахъондоны ныхас. Интересно, что жители Куртатинского ущелья указывают точное расположение местности с таким названием близ селения Лац.
Таким образом, в осетинских эпических текстах пространство для игрищ обладает чертами, отличающими его от пространства бытового и, наоборот, соотносящими с праздничным пространством. Представления о пространстве неотделимы от хронотопа игрища, связанного с определенным временем проведения хъазт-а. В рамках заданной темы целесообразно также рассмотрение соотношения эпического и реального, поскольку осмысление пространства происходило в прочно укрепившейся в сознании народа традиции, нашедшей яркое отражение в эпических сказаниях осетин.
Рецензенты:
Фидарова Р.Я., д.фил.н., профессор, главный научный сотрудник Федерального государственного бюджетного учреждения науки Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева Владикавказского научного центра Российской академии наук и Правительства Республики Северная Осетия - Алания, г.Владикавказ.
Бесолова Е.Б., д.фил.н., доцент, ведущий научный сотрудник Федерального государственного бюджетного учреждения науки Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева Владикавказского научного центра Российской академии наук и Правительства Республики Северная Осетия - Алания, г.Владикавказ.
Библиографическая ссылка
Дарчиева М.В. ПРОСТРАНСТВО ИГРИЩ И ТАНЦЕВ (ХЪАЗТ) В ОСЕТИНСКОЙ НАРТИАДЕ // Современные проблемы науки и образования. – 2013. – № 5. ;URL: https://science-education.ru/ru/article/view?id=10738 (дата обращения: 18.04.2024).