Scientific journal
Modern problems of science and education
ISSN 2070-7428
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,006

GROUND POLITICS OF THE RUSSIAN GOVERNMENT A. V. KOLCHAK AND THE DEVELOPMENT OF AGRICULTUREIN WEST SIBERIA

Krott I.I. 1
1 FGBOU VPO “Omsk State Тeacher’s Training University”
In this article on the basis of archival and published sources are analyzed the main activities of the Russian government Alexander Kolchak in the field of land relations. The author examines the legal framework of land policy, which in the end even more complicated solution to the agrarian problem in the country and the region. Putting forward the principle of private property, the Russian government wavered between the two mass enough groups of the village population: by the actual users, that is "invaders" and the owners of the land, including tenants, who also suffered from seizures community members during the "first" of Soviet power. As a result, inconsistent government policies, new land seizures, confiscation of livestock and implements the local population, led to the ruin of the once high-value business and efficient farms in western Siberia.
The Russian government
agrarian policy
land tenure
rural entrepreneurs
privately-owned land
В последние годы интерес профессионального научного сообщества историков к проблемам развития рыночных отношений и предпринимательства в Сибири резко возрос. В настоящее время имеется ряд исследований как фактического, так и теоретического характера, посвященных изучению истории сибирского торгово-промышленного предпринимательства. Вместе с тем в современной отечественной историографии отсутствуют обобщающие работы, рассматривающие процесс формирования и развития предпринимательской деятельности в аграрном секторе региональной экономики. Кроме того, при всем обилии публикаций по истории сибирского предпринимательства, прежде всего, конца XIX - начала XX в., вне сферы внимания исследователей остается развитие регионального сельскохозяйственного предпринимательства в период политических и социально-экономических трансформаций. На современном этапе требуют специального изучения некоторые вопросы, связанные с характеристикой политических, социально-экономи­ческих, культурных условий функционирования сельскохозяйственного предпринимательства в период революционных событий 1917 г. и Гражданской войны. Все это и предопределило цель настоящего исследования - показать условия развития сельскохозяйственного предпринимательства Западной Сибири в период деятельности Российского правительства адмирала А. В. Колчака.

Данное исследование строится на сочетании макроаналитических стратегий и микроисторического подхода, основывается на использовании широкого круга источников, включающего как опубликованные, так и архивные документы, многие из которых в научный оборот вводятся впервые. Междисциплинарный характер исследования обуславливает использование категорий и методов социальной истории.

Непродолжительное пребывание советских органов у власти в Западной Сибири сменилось летом - осенью 1918 г. появлением на политическом горизонте региона целого ряда правительств, претендовавших, в том числе, и на всероссийскую власть, которым и предстояло решить целый спектр существующих социально-экономических противоречий. В результате изменения осенью 1918 г. политической ситуации в Сибири, 3 ноября в Уфе было образовано Временное Всероссийское правительство (Директория), на смену которому после государственного переворота 18 ноября пришло Российское правительство адмирала А. В. Колчака.

Представители делового мира в большинстве своем встретили военный переворот 18 ноября 1918 г. сочувственно. Предприниматели ожидали от адмирала Колчака полной отмены монополий и государственного регулирования, упорядочения финансов и субсидирования промышленности. Уже 21 ноября по инициативе А. В. Колчака было образовано Государственное экономическое совещание, занимавшееся экстренной разработкой мероприятий в области финансов, снабжения армии, восстановления производительных сил и товарообмена.

Совет министров Российского правительства и высший состав министерских чиновников был унаследован от Временного Сибирского правительства. Не претерпела принципиальных изменений и социально-эко­номическая политика. Но действовать Российскому правительству пришлось уже в совершенно другой ситуации - под его властью оказались значительные территории, на которые не распространялось «сибирское» законодательство. Касалось это и сферы аграрных отношений.

18 ноября 1918 г. А. В. Колчак в своем обращении к населению заявил, что правительство будет осуществлять в земельном деле политику, не допускающую никаких «кривотолков», содействующую развитию и укреплению частной собственности [6]. Выдвигая принцип частной собственности, было указало, что государственные органы примут необходимые меры для внесения «должного порядка» в земельные отношения.

В Сибири и на Дальнем Востоке в этот период продолжал действовать закон о возвращении имений от 6 июля 1918 г., на более же западных территориях Урала и Прикамья, занятых к этому времени «белой» армией, проблема земельных захватов никак не регулировалась. Постановления Комуча, Уральского областного и Оренбургского войскового правительств решали эту проблему только на 1918 г., оставляя дальнейшую судьбу этих земель в правовом вакууме [7].

Указанные обстоятельства привели к тому, что в начале 1919 г. вопрос о землях, подвергшихся захвату в период «первой советской власти», встал с новой силой. Больше всего сельское население волновал такой аспект проблемы, как - сохранят ли «захватчики» право распоряжения полученными землями до осени или должны будут вернуть их прежним владельцам в ближайшую весну. Данный вопрос необходимо было разрешить до начала весенней посевной кампании. Поэтому с начала 1919 г. в Министерстве земледелия был разработан законопроект «Об обращении во временное пользование государства земель и лесов, вышедших из обладания их владельцев». Его идея состояла в том, чтобы еще на один год оставить земли в распоряжении «захватчиков», взимая с них арендную плату за пользование землей. Государство намеревалось выступить в качестве арбитра в споре «фактических пользователей» (незаконных «захватчиков») и собственников земли, в том числе арендаторов и пострадавших от захватов общинников, предлагая своеобразный компромисс на очередной 1919 г. Первые должны были сохранить право пользования. Вторые не лишались своих владельческих прав на землю, но распоряжение ею должно было временно перейти к казне в лице Главного управления государственного земельного фонда. Законопроект был рассчитан на регионы, которые были уже освобождены от большевиков или на освобождение которых «белые» рассчитывали в краткосрочной перспективе.

Активное обсуждение законопроекта в феврале - апреле 1919 г. бюрократическими и общественными кругами, различными организациями мелких землевладельцев и промышленников, неоднократные указания специалистов на несовершенство законопроекта с учетом реальной обстановки в деревне, закончились тем, что в отредактированном виде он обрел законодательную силу.

8 апреля 1919 г. была принята декларация Российского правительства по земельному вопросу и утверждены другие законодательные акты, по которым новые земельные захваты запрещались, но «фактические пользователи» захваченных земель переводились в разряд арендаторов казенных земель, а сами земли временно отдавались в распоряжение государства. «Фактические пользователи» сохранили в текущем году право на производство посевов и сбор урожая с захваченных земель, при условии, что они зарегистрируют все захваченные участки и переведут их на положение земель, арендованных у государства [2].

Необходимо отметить, что апрельские законы Российского правительства 1919 г. не распространялись на территорию, где действовало законодательство Временного Сибирского правительства от 6 июля 1918 г. о возвращении имений. Наоборот, они должны были на новых территориях ввести аналогичные порядки. Только в апреле 1919 г., руководствуясь желанием подкорректировать существовавший земельный курс, законодатели ввели понятие «трудовые» собственники, которые в виде исключения получили возможность вернуть свои земли. Но это дополнение не имело детальной проработки. Поэтому абсолютно прав В. М. Рынков, утверждая, что «вряд ли можно говорить о пересмотре Российским правительством аграрных мероприятий своего политического предшественника - Временного Сибирского правительства» [7].

В итоге, апрельские законы Российского правительства снизили и без того невысокий эффект от претворения в жизнь постановлений Временного Сибирского правительства. Деятельность антибольшевистских правительств по сути дела способствовала не решению, а дальнейшему запутыванию аграрного вопроса.

При такой непоследовательной аграрной политике рассчитывать на возрождение предпринимательских хозяйств, пострадавших при советской власти, не приходилось. Подтверждением этому являются апрельские правила о производстве и сборе посевов, которые предполагали еще на один сельскохозяйственный год оставить в руках незаконных пользователей не возвращенные к этому времени земли крупных владельцев и арендаторов. Более того, даже уже возвращенные сельским предпринимателям площади, под влиянием данных правил, вновь были подвергнуты новым захватам [1]. В частности, известные в регионе овцеводы Змеиногорского уезда Сизов и Соседова весной 1919 г. телеграфно сообщали в правительственные органы о том, что крестьяне вновь занимают их участки и угрожают владельцам погромами [9].

Непоследовательно вела себя и Войсковая управа Сибирского казачьего войска. Еще в августе 1918 г. она требовала от станичных и поселковых атаманов принять меры для того, «чтобы создавшееся захватное пользование землями и другими угодьями на территории войска было устранено в непродолжительное время» [3]. Но уже в 1919 г., когда сельские предприниматели, имевшие до революционных событий на территории войска предпринимательские хозяйства, но ликвидированные в период «первой советской власти», пытались восстановить свои права, то встречали со стороны Управы определенное сопротивление. Ф.Ф. Штумпф просил разрешения на распашку трактором 300 дес. для посева в 1919 г. и отсрочки решения Совказдепа о сносе построек до осени 1920 г. Земельная комиссия постановила предоставить Ф. Ф. Штумпфу всего лишь 500 дес. до 1 октября 1920 г., когда он должен был полностью ликвидировать все свое хозяйство [4]. Еще жестче она обошлась с более чем 200 немцами-испольщиками, жившими долгие годы на участке Ф. Ф. Штумпфа и превратившимися за это время, по их словам, из «работников-батраков в самостоятельных хлеборобов», многие из которых были в состоянии обрабатывать от 50 до 200 дес. посева. Им было предписано войсковой земельной комиссией к июлю 1919 г. ликвидировать свои хозяйства и съехать с занимаемой территории [5] . Это решение было принято в пользу казаков, захвативших участок весной 1918 г. с согласия Совказдепа.

18 марта 1919 г. в Омске состоялся съезд арендаторов и собственников земель Сибирского казачьего войска. Данный форум был довольно представительным мероприятием. Это объяснялось тем, что на съезде обсуждались достаточно актуальные для того времени вопросы, связанные с общими условиями ведения хозяйства, в том числе «судьбой» собственников бывших офицерских и других участков, расположенных на войсковой территории [8].

Отметим, что 4-й Круг Сибирского казачьего войска высказал пожелание, по которому все офицерские, чиновничьи, высочайше пожалованные в награду и прочие потомственные и кабинетные участки, находившиеся на войсковой территории, подлежали передаче войску без выкупа.

Войсковая администрация полагала, что окончательно этот вопрос должен быть решен Национальным или Учредительным собранием в общероссийском масштабе, но на данном этапе «собственники земли, не расставаясь с находящимися в их владениях участками, почли бы себя за арендаторов и путем определенного съездом обложения пришли на помощь в финансовом отношении войску» [8]. В своей речи Войсковой атаман выразил уверенность, что съезд арендаторов и собственников пойдет навстречу пожеланиям войскового круга и посодействует разрешению финансовых затруднений и создаст экономические условия для развития хозяйств казаков, совместно с арендаторами и собственниками, проживающими на офицерских участках. В этом отношении показателен опыт «взаимодействия» с земельной комиссией известного в регионе предпринимателя Ф. Ф. Штумпфа, который в феврале 1919 г. имел намерения по восстановлению своего хозяйства на войсковом участке № 64. Предприниматель обратился в земельный орган с ходатайством о предоставлении ему в 1919 и 1920 гг. 1000-1500 дес. земли для пастьбы скота и сенокошения и 220 дес. до 1924 г. под посев кормовых трав. На съезде были сформированы две специальные комиссии («собственников» и «арендаторов»), в состав которых вошли известные в Сибири предприниматели И. М. Карзин, Н. Н. Груздев, И. Т. Колмаков, Д. В. Фурман и др., которые совместно с Войсковой управой и должны были выработать под председательством Ф. Ф. Штумпфа конкретные условия взаимоотношений [8].

Таким образом, по мнению современных исследователей, в аграрной политике антибольшевистских правительств «власть колебалась между двумя достаточно массовыми группами деревни: «захватчиками» и прежними хозяевами земли» [7]. Выступая одновременно под двумя лозунгами: восстановления правового порядка, разрушенного революцией, и защиты революционно-демократических завоеваний Февраля, антибольшевистские Временное Сибирское и Российское правительства способствовали дальнейшему усложнению аграрного вопроса.

Широкое распространение таких явлений, как земельные захваты, изъятие усовершенствованного сельскохозяйственного оборудования, живого инвентаря местным населением, а иногда и просто грабеж с его стороны, все это приводило, по сути дела, к разорению некоторых эффективных и высокотоварных предпринимательских хозяйств. А отсутствие четкой аграрной политики, с одной стороны, и частая смена властей, с другой, этому процессу только способствовали.

Рецензенты:

  • Худяков В. Н., д.и.н., профессор, декан исторического факультета, зав. кафедрой отечественной истории ФГБОУ ВПО «Омский государственный педагогический университет», г. Омск.
  • Чуркин М. К., д.и.н., профессор кафедры отечественной истории ФГБОУ ВПО «Омский государственный педагогический университет», г. Омск.