Scientific journal
Modern problems of science and education
ISSN 2070-7428
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,006

PHILOSOPHICAL CONTENTS OF ECONOMIC METHODOLOGY

Elkin S.E. 1
1 Russian State University of Trade and Economic ( Omsk Institute)
The content of the examination focused on the philosophical aspects of the theory of developing systems, identifies the main areas of discussion and possible uses of the parameters of theoretical assumptions of evolutionary economics in the development of the real economy have designed using economic methodology. Economic development is presented as an irreversible process whereby a par with evolutionary economics are based on the synergetic theory of developing systems. The dynamics of economic processes is always associated with the cyclical nature of the rise of productivity, sustainability and stability. Economic laws are stochastic character, which of the states of the system is determined by its subsequent state only to a certain degree of probability. Economic development because of its likely also to some extent individually, because it is just as casually as legit-imate. The main problem is determined by the dialectics of development and economic systems through the syn-thesis of change and ensuring high stability of dynamical states at the macro level.
the economic processes
evolutionary economics
development
methodology
a crisis
system
Методология обеспечивает научное познание социально выверенными и апробированными правилами, нор­мами и методами действия. Это совокупность способов деятельности и требований к мыслящему субъекту, сформулированных на основе зако­нов действительности. Методология понимается как система принципов и способов организации теоретической и практической деятельности, а также как учение об этой системе. Предполагается, что методология регули­рует познавательный процесс с учетом современного уровня знаний. Традиционно выделяют два уровня методологии[1]. Первый - инструментальный, на котором формируются требования, которые обеспечива­ют протекание мыслительных и практических операций. Второй - конструктивный, на­правленный на приращение знания, получение нового содержания.

На современном этапе, помимо выделения в методах объективной и субъективной сторон, говорят об их структуре, которая весьма устойчива и априорна. С выявленными закономерностями связывают объектив­ную сторону метода, с конкретными приемами исследования и способа­ми преобразования объекта - субъективную. Гегель понимал метод как орудие и как стоящее на субъективной стороне средство, через которое она соотносится с объектом. В методе познания объективная закономерность превращается в правило действия субъекта. И если правы те методологи, которые уверены, что методы возникали, осмысливались и развивались в соответствии с особенностями обобщен­ной картины мира - «Органон» Аристотеля, учение о методах Бэкона и Декарта, метод гегелевской диалектики, несли на себе печать своего вре­мени, - то современный неравновесный, нестабильный мир ставит мно­гочисленные вопросы и к сфере полифундаментальных методологичес­ких исследований. Все эти вопросы еще ждут своего решения и инициируют дальнейшее развитие методологической проблематики [1]. В этой связи представляется вполне уместным вступить в дискуссию относительно возможностей использования терминологии смежных дисциплин в методологической аргументации экономических процессов, связывающих нас с разнообразными «методологическими фильтрами», в частности, с эволюционным процессом и терминологией его описывающей.

Современная методология - наиболее стойкая и сопротивляющаяся изменениям сфера. Независимо от того, насколько осознают данную си­туацию сами методологи, в целом вся теоретико-концептуальная конст­рукция методологии базируется на принятии научного знания как прин­ципиально интерсубъективного и деперсонифицированного. Те методы, которые она изучает и обобщает, рассчитаны на фиксацию данного без примесей субъективных наслоений. В современной методологии наиболее сильна абстракция (отвлечение) или демаркация (разграничение) от ин­дивидуальных, психологических, коллективистских или исторических и культурных условий. Можно сказать, что сфера методологии - это та до­статочно устойчивая среда, в которой арсенал средств, методов, прин­ципов и ориентации имеется в наличии, готов к применению, а не изго­товляется для каждого случая отдельно. Поэтому можно встретиться с определением методологии, которое отождествляет ее с предельной ра­ционализацией мировоззрения.

Принято различать общую и частную методологию. В первой анализи­руются методы, общие для многих наук, во второй - для отдельных групп наук. Многоуровневая концепция методологического знания обосновывает выделение следующих ступеней: философских методов; общенаучных; частнонаучных; дисциплинарных; методов междисциплинарного исследования. Считается, что каждый уровень обладает относительной автономией и не дедуцируется из других. Однако наиболее общий уровень выступает в качестве возможной предпосылки развития более низшего уровня. Многоуровневость методологии, как и сама необходимость ее разви­тия, связана с тем, что в настоящее время исследователь, как правило, сталкивается с исключительно сложными познавательными конструкци­ями и ситуациями. Поэтому с очевидностью просматривается тенденция усиления методологических изысканий внутри самой науки. Выделение методологии из проблемного поля философии в само­стоятельную сферу объясняется тем, что если философия по существу своему обращена к решению экзистенциальных проблем и дилемм, то цель профессиональной методологии - создание условий для развития любой деятельности: научной, инженерной, художественной, методоло­гической и т.д.[2].

Самостоятельный статус методологии объясняется еще и тем обстоя­тельством, что она включает в себя моделирующую мир онтологию. В.М. Розин специально оговаривает, какого рода проблемы будет призва­на решать современная методология - изучить образцы всех видов, типов, форм, способов и стилей мышления. На основании этого она становится реальным подспорьем в решении экзистенциальных проблем [2].

Уже достаточно обыденным для современной методологии является суждение, что исследо­вание предмета требует адекватных его природе методов. Эту мысль высказывал Э. Гуссерль, объясняя, что «толчок к исследованию должен исходить... от вещей и проблем», что наука должна стремиться достичь «в самом смысле этих проблем предначертанных методов» [3]. Сочетание пред­мета и метода, их органичность выделяется методологией как одно из самых необходимых условий успеха научного исследования. Когда проблемы не могут быть разрешены старыми методами или изу­чаемый объект обладает такой природой, к которой старые методы не­применимы, тогда условием решения задачи становится создание новых средств и методов. Современные теории базируются в основном на статистических закономерностях и свидетельствуют о кон­цептуализации современной методологии, которая не удовлетворяется только эмпирическим исследованием и применением многообразных ме­тодов, а пытается создать порождающую модель инноваций и сопутству­ющих им процессов.

Ведение в научный оборот понятий «куматоид», «casestudies» указывают на то, что отличительная особенность современного этапа развития методологии заключена во вве­дении принципиально новых понятийных образований, которые часто уходят своим происхождением в сферу конкретных или частных наук. К таким понятиям можно отнести весьма популярные ныне понятия би­фуркации, флуктуации, диссипации, аттрактора и др. Означая определенного рода плавающий объект (от греч. «волна»), куматоид отражает системное качество объектов и характеризуется тем, что может появляться, образовывать­ся, а может исчезать, распадаться. Его качества системные, а, следовательно, зависят от входящих в него элементов, от их присут­ствия либо отсутствия и, в особенности, от траектории их развития или поведения.

Другой принципиальной новацией в современной методологии явля­ются ситуационные исследования, которые опираются на методологию междисциплинар­ных исследований, но предполагают изучение индивидуальных субъек­тов, локальных групповых мировоззрений и ситуаций [4]. Термин «casestudies» отражает наличие прецедента, т.е. такого индивидуализированного объек­та, который находится под наблюдением и не вписывается в устоявшиеся каноны объяснения. Считается, что сама идея ситуационной методоло­гии восходит к «идеографическому методу» баденской школы. Известно весьма положительное к ней отношение основоположника социологии знания К. Мангейма. «Нам придется принять во внимание ситуационную детерминацию в качестве неотъемлемого фактора познания - подобно тому, как мы должны будем принять теорию реляционизма и теорию меняющегося базиса мышления, мы должны отвергнуть представление о существовании «сферы истины в себе» как вредную и недоказуемую гипо­тезу [4]. Различают два типа ситуационных исследований: текстуальные и по­левые. В обоих придается первостепенное значение локальной детермина­ции. Последняя конкретизируется понятием «внутренней социальности» и понимается как замкнутая система неявных предпосылок знания, скла­дывающихся под влиянием специфических для данной группы и ситуации форм деятельности и общения, как «концептуальный каркас» и социокультурный контекст, определяющий значение и смысл отдельных слов и поступков. Преимущества ситуационных исследований состоят в том, что в них содержание системы знания раскрывается в контексте конеч­ного набора условий.

В современную методологию вво­дится понятие «нестрогое мышление», которое обнаруживает возмож­ность эвристического использования всех доселе заявивших о себе спосо­бов освоения материала. Оно открывает возможность мозговому штурму, где объект будет подвергнут мыслительному препарированию с целью по­лучения панорамного знания о нем и панорамного видения результатов его функционирования.

Выделяется несколько сущностных черт, характеризующих «методо­логические новации»: во-первых, это усиление роли междисциплинарного комплекса про­грамм в изучении объектов; во-вторых, укрепление парадигмы целостности и интегративности, осознание необходимости глобального всестороннего взгляда на мир; в-третьих, широкое внедрение идей и методов синергетики, стихий­но-спонтанного структурогенеза; в-четвертых, выдвижение на передовые позиции нового понятийного и категориального аппарата, отображающего постнеклассическую ста­дию эволюции научной картины мира, его нестабильность, неопреде­ленность и хаосомность; в-пятых, внедрение в научное исследование темпорального фактора и многоальтернативной, ветвящейся графики прогностики; в-шестых, изменение содержания категорий «объективности» и «субъективности», сближение методов естественных и социальных наук; в-седьмых, усиление значения нетрадиционных средств и методов ис­следования, граничащих со сферой внерационального постижения дей­ствительности [4].

Не все перечисленные определения могут претендовать на роль инди­каторов «методологических новаций». Не все из названных качеств сво­бодны от внутренней противоречивости самой формулировки. Однако уже сама фиксация факта «методологической новаторики» весьма и весьма значима. Взгляд на современную методологию будет неполон, если не обратить внимание на существование своего рода «методологических барьеров». И когда утвердившаяся научная парадигма определяет стандарты и образцы исследования, в этом можно различить следы методологической экспансии. Существует мно­жество примеров того, как ученые переступают «методологические барье­ры». Так, конвенциализм А. Пуанкаре прямо подсказывает рецепт, состоя­щий в принятии конвенций - соглашений между учеными. Им надо просто договориться, другое дело, что этот процесс не так прост и легок, как кажется. Наиболее типичны для ученого мира именно споры, полемика, столкновения противоположных точек зрения и позиций.

К методологическим барьерам относится и существующий механизм методологической инерции, когда переход на использование новой мето­дологической стратегии оказывается довольно болезненной для исследо­вателя процедурой. Например, вытеснение детерминизма индетерминиз­мом, необходимости - вероятностностью, прогнозируемое - непред­сказуемостью, диалектического материализма - синергетикой и т.д. и по сей день неоднозначно оценивается различными представителями науч­ного сообщества. Здесь возникает дополнительная проблема относитель­но того, может ли ученый сознательно преодолевать предрасположен­ность к определенному методу или методам познания, насколько инва­риантен его стиль и способ мышления при решении познавательных задач.

Для современной методологии, как и раньше, весьма ос­тра проблема экспликации эмпирического и теоретического [5].

Изменения в теоретическом аппарате могут совершаться и без непо­средственной стимуляции со стороны эмпирии. Более того, теории могут стимулировать эмпирические исследования, подсказывать им, где искать, что наблюдать и фиксировать. Это, в свою очередь, показывает, что не всегда эмпирический уровень исследования обладает безусловной первич­ностью, иначе говоря, первичность и базисность эмпирического не яв­ляется необходимым и обязательным признаком развития научного зна­ния. Эмпирическое исследование призвано обеспечить выход научно-тео­ретического к реальной сфере живого созерцания. Теоретическое отвеча­ет за применение аппарата абстракций и категориальных средств для ас­симиляции внешнего по отношению к нему материала «живого созерца­ния», к деятельности, лежащей вне сферы развития понятийных мысли­тельных средств [6].

По мнению Куна, базисом и основным материалом эпистемологии должна стать именно история науки. Наука - это не система знаний, а прежде всего деятельность научных сообществ. В такой постановке пробле­мы все претензии на особую нормативность и логико-методологическую суверенность научного знания, заключенные в первых позициях и посту­латах философии науки, утрачивали свою силу. Они становились зависи­мыми от господствующего способа деятельности научного сообщества, от дисциплинарной матрицы и «парадигмы», которая формировалась в его недрах. Благодаря работе Т. Куна «Структура научных революций» по­нятие научного сообщества прочно вошло в обиход всех областей науки. И сама наука стала мыслиться не как развитие системы идей, а как ре­зультат деятельности научного сообщества.

«Эволюционный подход помогает понять наши гносеологические затруднения. Они - продукт эволюции мышления и, по-видимому, свойственны переходному этапу, на котором уже утрачена острота и безошибочность непосредственного видения, отточенного миллионами лет борьбы за существование, а объяснительная способность еще недостаточно развита. Теория эволюции подсказывает, что отношения между наблюдением и теорией не остаются постоянными, а со временем изменяются»,- так определил основную проблему эволюционного развития экономической методологии В.А. Красилов в работе «Нерешенные проблемы теории эволюции» (1986). И, наконец, эволюционизм объясняет, почему нам никогда не добраться до конечной истины: она не ждет нас где-то в конце пути, за семью замками, а эволюционирует вместе с нами, нашим мышлением и всем окружающим [7].

Исторически сложившийся характер неравномерного развития мировой экономики на протяжении последних десятилетий сопровождалась разнообразными кризисными явлениями, имевшими, как казалось многим исследователям, локальный характер. Именно на решение подобных,  большинстве своем частных, проблем была направлена современная экономическая наука, широко представленная классической (неоклассической или ортодоксальной) и либеральной экономикой. Однако, наличие глубоких, в большинстве своем системных противоречий во всех сферах развития мировой экономической системы завершилось кризисом, последствия которого кардинально изменили не только макроэкономические показатели, но и по всей видимости еще окажут в будущем существенное влияние на сами принципы, на которых будет строится новая, устойчивая и сбалансированная экономическая политика. Определенно, что следствием этих процессов и стал поиск новых направлений в экономической методологии.

По мнению О.И. Ананьина экономико-методологические исследования сформировали новую субдисциплину в рамках современной экономической науки. В основе этого явления лежат объективные процессы дифференциации и профессионализации экономической науки, тенденции к усложнению и даже фрагментация экономического знания [8].

Методы научного познания призваны обеспечить решение, по крайней мере двух, во многом противоречивых, задач, связанных с достижением оптимального распределения ресурсного потенциала экономических субъектов в заранее определенном временном интервале, и выявление закономерностей устойчивого развития современных экономических систем, в рамках которых проходит процесс подобной трансформации.

Положения ортодоксальной экономики в полной мере не проясняют реальное развитие современных экономических событий в рамках классического направления в экономической науке. Изначально предполагается стремление к цели (в форме максимизации пользы для потребителей или максимизации прибыли для производителей). Определенность, прогнозируемость и универсальность подобного движения к цели и объясняло то обстоятельство, что в существующем мировом порядке должно приводить рынки к равновесному состоянию путем самопроизвольного регулирования, не требующего государственного вмешательства даже в форме контроля.

Вместе с тем, становится допустимым и во многом оправданным признать экономику развивающейся системой, которая должна строиться с учетом и в рамках теории развивающихся систем, жизнеспособность и конструктивность положений которой доказана на примере ряда естественных наук. Теорией доказано, что при движении системы к цели благодаря обратным связям возникают неустойчивые этапы. Как итог могут появиться несколько различных конечных состояний равновесного рынка. Современные методы исследования этих процессов могут предсказать момент возникновения хаоса, какие именно стабильные состояния возможны после неустойчивой стадии. При наличии ряда равновесных состояний экономика не может самоопределиться. Самостоятельный переход в другое состояние тоже невозможен. Опыт регулирования экономических объектов требует вмешательства государства с учетом особенностей и интересов конкретной национальной экономики.

Эволюционная экономическая теория рассматривает экономическое развитие как необратимый процесс. В рамках этого процесса возрастает сложность за счет повторяющегося изменения технологии, организаций и институтов, так называемых «правил поведения» (по Д. Норту). Эволюционная экономика, синергетическая, «физическая» экономики строятся на основе теории развивающихся систем. Определены механизмы и построены базовые модели возникновения колебаний в экономике, трансформирующихся в разные периоды развития в кризисы или подъемы.

По мнению Д.С. Чернавского, высказанному в статье «Эволюционная экономика и биологическая эволюция», эволюционная экономика - научное направление, в рамках которого высказана идея о необходимости развития по аналогии с другими естественными науками и использовании их достижений. Элементы эволюционной теории развития используются во многих естественных науках. В этих процессах много общего, поэтому специальное направление - теория развивающихся систем охватила все упомянутые области знания [9].

В развивающихся системах возникает новая информация о возможности выбора одного варианта из нескольких. Периоды плавного развития чередуются, по мнению Т. Постона и И. Стюарта, с кратковременными стадиями бурного развития [10]. Новая информация в основном возникает во время этих периодов. В первом периоде состояние считают стационарным. В развивающейся системе параметры стационарного состояния меняются, однако, на этом этапе система остаётся близкой к выбранному стационарному состоянию. Стремление к одному из возможных равновесных состояний - аналог выбора в биологическом контексте. Но таких состояний, как правило, несколько и выбранное состояние может оказаться не наилучшим, но устойчивым и просуществовать достаточно долго.

Сравнение мутаций с экономическими процессами имеет два аспекта. Например, создание новых конструкций (инноваций) в технике или социальном устройстве проходит путем комбинаций уже известных элементов, использовавшихся в прежних конструкциях. Последующее их объединение с традиционными технологиями приводит к экономическому эффекту, возникающему при накоплении «критической массы» инноваций. И если признать, что главным фактором в теории развития являются не инновации, а возможность системы к их восприятию, то станет возможным провести аналогию с процессом онтогенеза.

В части проблем, касающихся моделирования развивающихся систем также сложилось несколько подходов. Принято считать, что только в динамических моделях результат предопределен. В действительности после усреднения стохастические модели дают такие же определенные результаты.

Альтернативой полной определенности стали динамические модели, включающие неустойчивые процессы. Именно такие явления происходят в кризисных ситуациях. В общем случае любые процессы определены и в них имеется цепь причинно-следственных связей. Таким образом, в экономике в состояниях, близких к неустойчивым, уверенность в определенности результата особенно опасна, поскольку при потере устойчивости причинно-следственные связи прерываются и в таких местах появляется случайность.

Согласно Й. Шумпетеру, все субъекты делятся на новаторов, проектирующих, разрабатывающих и внедряющих новые технологии, и консерваторов, эксплуатирующих имеющиеся технологии и стремящиеся к неизменности институтов. Вследствие этих особенностей, считает В. Маевский, эволюционисты представляют рынок не как модель совершенной конкуренции.

Итак, основное отличие эволюционной теории от неоклассической в ориентированности на изучение особенностей технологически прогрессирующей экономики. В силу этого основным направлением эволюционной теории становится оценка различий между производственными и финансовыми инновациями с точки зрения устойчивости экономического развития.

В качестве исходного пункта признается, что экономика родственна живым системам, и поэтому многие эволюционные свойства живых систем присущи экономике. «Нет ничего удивительного в том, - пишет В. Маевский, - что сна­чала Ч. Дарвин заимствовал при разработке своей теории происхождения видов некоторые идеи из теории А. Смита и Т. Мальтуса, а затем современные эконо­мисты эволюционного направления в качестве одной из базовых идей эволюци­онной экономики выдвинули концепцию экономического «естественного отбо­ра», когда развитие новых хозяйствующих субъектов (или институтов) происхо­дит за счет вытеснения из экономического пространства других хозяйствующих субъектов (или институтов). Такие заимствования вполне естественны» [11].

Подчеркивая роль фактора неопределенности в экономической жизни, Р. Нельсон назвал признание принципа случайности ключевым признаком любой эволюционной теории [12]. Он важен для анализа механизмов и критериев отбора. В результате взаимодействия случайности и необходимости происходит процесс самоорганизации.

В эволюционной теории активно используется понятие «конструктивное разрушение» (creativedestruction), которое ввел Й.Шумпетер. Имеется в виду механизм разрушения старого в процессе эволюции и освобождения места для создания и развития нового. Шумпетер утверждал, что эволюция сама создает механизмы, являющиеся в каком-то смысле оптимальными. Слишком быстрое разрушение доминирует и препятствует созданию нового. Отсут­ствие разрушающего механизма закрывает дорогу новому. В результате эволюция вырабатывает средний, сбалансированный путь. При этом эволюционный процесс идет быстрее или медленнее в зависимости от тех или иных внешних и внутренних факторов и может привести к качественно различным результатам [13].

Современная эволюционная теория выделяет также принцип неоднородно­сти. Она критически относится к неоклассическому тезису о том, что экономическая система функционирует тем лучше, чем полнее в ней представлены институты, соответствующие ее базовым принципам (то есть чем чище, однороднее система). Эволюционная теория противопоставляет заимствованный из кибернетики принцип неоднородности: к быстро меняющимся, разнонаправленным и интенсивным импульсам лучше приспосабливаются те системы, в которых представлены неоднородные элементы [14].

Современная эволюционная теория, опираясь на новейшие открытия в биологии и теории систем, выявила ряд особенностей социально-экономического и технологического развития. Эволюционный отбор далеко не всегда действует в соответствии с критерием оптимальности. Хозяйствующий субъект может захватить рыночную нишу, даже если он уступает конкурентам по качеству продукции или иным рыночным характеристикам. Например, в случае, если он обладает локальной монополией и одерживает верх над производителями более высококачественной продукции из других регионов благодаря экономии на транспортных издержках. Нельзя не согласиться с выводом ведущего современного эволюциониста Дж. Ходжсона, что «в экономическом контексте эволюционные процессы не обязательно ведут к оптимальным результатам».

Исследование процесса эволюции экономических систем предполагает учет историчности их развития. Историчность развития связана с по­нятиями пространство и время. Всякое развитие может описываться только по отношению к другим процессам, связанным с определенной системой координат, то есть с пространственно-временными параметрами. Пространство и время как всеобщие формы бытия элементов производства являются фундаментальными категориями в современных науках.

Появление в теоретической экономике понятий жизненного цикла производственных систем и продуктов, теорий коротких и длинных волн экономического развития отражает наличие темпоритмов в экономике. Динамика экономических процессов всегда связана с циклическим характером подъема продуктивности, устойчивости, стабильности.

Экономические закономерности имеют стохастистический характер, при котором состояние системы определяется ее последующим состоянием лишь с определенной степенью вероятности. Экономическое развитие в силу своей вероятности тоже в известной степени индивидуально, поскольку оно столь же случайно, как и закономерно.

Основная проблема, на решении которой должно быть сосредоточено внимание современных исследователей определяется диалектикой развития экономических систем, определяемая через изменение и синтез и обеспечивающая высокую устойчивость динамических состояний на макроуровне. Подобное сочетание условий и закономерностей становится все более характерной чертой современных экономических объектов и систем, что дает веские основания говорить о действительном прогрессе в реализации идей и практическом применении теории изменяющихся систем для объяснения многих современных экономических явлений с позиций философской методологии.

Рецензенты:

  • Метелев С.Е., д.э.н., профессор, зав. кафедрой «Финансы и кредит», директор Омскогоинститута (филиала) Российского государственного торгово-экономического университета, г. Омск.
  • Смелик Р.Г., д.э.н., профессор, зав. кафедрой «Бухгалтерский учет и аудит» Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского, г. Омск.