В Российской Федерации ежегодно регистрируются десятки тысяч тяжких и особо тяжких преступлений, из которых 7–10% составляют убийства [1, 2]. Часть преступлений совершаются серийно, лицами, имеющими маниакальное желание убивать [2, 3]. Долгое время такого рода преступления не попадали в поле зрения специалистов. Однако большое количество серийных убийств, трудности их раскрытия, а также общественный резонанс, который они вызывают, заставляют искать эффективные способы борьбы с ними [2]. Следственная практика показывает, что для этого применяются самые разные методы – как традиционные криминалистические, судебно-медицинские и судебно-психиатрические [1, 4, 5], так и новые, связанные с задействованием специальных знаний из области хронобиологии, социологии, популяционной статистики и кибернетики [3, 6–8]. Эффективность диагностических и прогностических методик, направленных на установление личности преступника и предупреждение преступности, остается невысокой, что требует проведения дальнейших научных разработок в указанной области.
Цель настоящего исследования – поиск конституциональных, хронобиологических и медико-социальных особенностей личности серийных убийц, позволяющих ранжировать проверяемых лиц по группам риска.
Материалы и методы исследования
Материал исследования: выдержки из уголовных дел в отношении 116 серийных убийц, совершивших преступления в конце XX и в начале XXI вв. на территории Российской Федерации (здесь и далее S); карты признаков личности 116 законопослушных граждан, не имевших в своей биографии каких-либо конфликтов с законом (здесь и далее N).
Методы исследования: выделение и фиксация информации, группировка данных, описательная статистика, корреляционный анализ, сравнение, обобщение. Для значимо различающихся характеристик (p<0,05) рассчитывали диагностические коэффициенты, показывающие кратность различий по ним в группах сравнения [4]. Положительное значение коэффициента – признак характерен для серийных убийц (чаще наблюдался в группе S), отрицательное значение признака – признак не характерен для серийных убийц (чаще наблюдался в группе N).
Результаты исследования и их обсуждение
А. Конституциональные признаки
1. Раса. На изученном материале 107 из 116 серийных убийц оказались европеоидами (92,3±2,5%), 2 (1,7±1,2%) – монголоидами, 7 (6,0±2,2%) были представителями смешанной расы. По данным [3], коренное население страны преимущественно представлено лицами европеоидной (89,7%) и смешанной расы (8,5%), а на долю монголоидов приходится 1,8% населения. Сравнение расового состава экспертной выборки с этими данными не выявило статистически значимых различий (p>0,05).
2. Этнос. Среди представителей европеоидной расы (как наиболее многочисленной расовой группы) проведен дополнительный анализ по признаку этнической принадлежности. Установлено, что из 107 убийц-европеоидов 66,4±4,6% русских, 13,1±3,3% украинцев, 3,7±1,8% армян, на долю остальных (белорусов, молдаван, евреев и пр.) пришлось 16,8±3,6%. Сравнение этнического состава экспертной выборки с контрольной выявило существенные различия (p<0,05). Условный прогностический коэффициент, показывающий, во сколько раз повышается (+) или уменьшается (–) вероятность стать серийным убийцей, для русских равен –1,4 (94,4/69,5), для украинцев – +8,7 (10,5/1,2), для армян – +4,2 (4,2/1,0).
3. Пол. Из 116 серийных убийц 115 были лицами мужского пола и лишь 1 – женского. Поскольку соотношение мужчин и женщин в обществе примерно равное, прогностический коэффициент для мужчин-преступников равен +2,0 (99,1/50,0), для женщин-преступниц равен –58,0 (50,0/0,9). Среди лиц, совершивших те или иные преступления, мужчин в целом в 4 раза больше в сравнении с женщинами, а среди осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления, а также за преступления средней тяжести их больше в 19 раз. Таким образом, по мере нарастания степени уклонения человека от сложившихся в обществе норм поведения, т.е. по мере роста его делинквентности (в ряду «норма – правонарушение – преступление легкой и средней степени тяжести – тяжкие и особо тяжкие преступления – серийные преступления»), вероятность того, что он окажется мужчиной, неуклонно нарастает, достигая максимума в случае, если речь идет о серийных убийствах.
Б. Хронобиологические факторы
1. Год рождения. Среди обследованных серийных убийц большинство родились в период с 1951 по 1976 гг. Это период относительной стабильности в обществе – уже позади Великая Отечественная война и еще впереди перестройка и распад Советского Союза. Рождение, становление и вхождение в преступную жизнь в этот период у обследуемых лиц происходили при относительно сходных условиях, на фоне которых с большей вероятностью возможно выявить влияние искомых нами факторов. При относительной стабильности общего уровня рождаемости в стране в этот период ежегодная ожидаемая вероятность рождения серийных убийц должна была быть сходной. Фактически оказалось, что в 1953–1954, 1965–1966 и 1976 гг. их рождалось меньше всего – по 1,2±1,1%, а в 1959 и 1969 гг. – по 9,1±2,7% (p<0,05). Продолжительность периодов между минимумами или максимумами рождаемости составила 10–12 лет, что соответствует периодам солнечной активности, обусловленным количеством солнечных пятен (11-летним циклам Швабе–Вольфа) [9]. Так, в 1954 г. число Вольфа (показатель солнечной активности) равнялось 4, в 1965 – 15, а в 1959 г. – 159, в 1969 г. – 104. Коэффициент корреляции между количеством рожденных серийных убийц и количеством солнечных пятен в один и тот же год (рождения) положительной направленности и слабой силы (r=0,10; p<0,05). Корреляции с количеством солнечных пятен в год зачатия в 2,5 раза сильнее (r=0,24; p<0,05). Хотя аппроксимация волн рождаемости серийных убийц на волны солнечной активности не является идеальной, она все-таки прослеживается и с некоторым приближением (достаточным, чтобы обратить на себя внимание) позволяет уловить связь двух сопоставляемых между собой явлений – социального (преступного поведения, имеющего в своей основе многокомпонентной природы биологическую, т.е. физическую, составляющую) и собственно физического (солнечной активности).
2. Месяц рождения. Распределение рождений серийных убийц по месяцам крайне неравномерно: в мае и августе их рождалось по 3,8±1,8%, а в марте и апреле в 3,5 раза больше – по 14,2±3,2% соответственно (p<0,05). При этом месячные колебания вероятности рождения человека в контроле хотя и существуют, но невелики и находятся в пределах от 7,6±2,5% (февраль) до 9,1±2,7% (август). Причины наблюдаемого феномена, вероятно, кроются во влиянии на внутриутробное развитие плода годовых колебаний уровня солнечной радиации, качественно-количественного состава потребляемых продуктов питания и сезонной заболеваемости, которые особенно значимы в критические для развития эмбриона (плода) периоды: зачатия, имплантации (1–2–3-я недели), развития комплекса осевых органов и формирования плаценты (3–8–12-я недели), дифференцировки органов (20–24-я неделя) и рождения.
3. Связь с годом и месяцем начала серии преступлений не установлена, однако обнаружена связь с возрастом, в котором человек, как правило, начинал серию преступлений. Самый ранний возраст оказался равным 14 годам, самый поздний – 61 год, средний возраст – 27±8 лет. Критические возрастные периоды: 18–19 лет (прогностический коэффициент равен +6), 21–30 лет (+5), 33, 36 и 39 лет (по +4). Относительно благоприятный возраст (риск начала серии преступлений статистически снижен): 20 (–3), 30 (–2) и 40 лет (–1). Каждому отрезку кривой соответствует определенный период в развитии и становлении человека: начальный (14–16 лет) – подростковый (период полового созревания), первый пик (18–19 лет) – юношеский (рубеж между школьной и взрослой самостоятельной жизнью), второй пик (21–29 лет) – молодой (встраивание в социум), конечный (33–39 лет и позже) – зрелый (выпадение из социума по какой-либо причине – появление психического заболевания, смерть или измена близкого человека, возвращение из тюрьмы и трудности адаптации).
В. Медико-социальные условия
1. Семья родителей. Имеющиеся сведения о семье, в которой родился и рос будущий серийный убийца, чаще всего были неполные, отрывочные. Из 36 наблюдений, доступных полноценному анализу, в 14 случаях (43,8±8,1%) указано, что семья была «нормальной» (благополучной). В остальных 18 (56,2±8,3%) случаях имел место тот или иной изъян: ребенок воспитывался без одного из родителей – 9 наблюдений, один или оба родителя злоупотребляли алкоголем (реже – наркотиками) – 8 наблюдений, отец избивал ребенка и не признавал в нем своего сына – 4, один или оба родителя тяжело болели (психические, онкологические заболевания, последствия тяжелых политравм) – 4, семья была многодетной, без должно присмотра за детьми – 2, либо, напротив, ребенок был единственным, воспитывался с излишним вниманием, долго жил с родителями – 2, в религиозной строгости – 1. В 4 случаях один из родителей закончил жизнь самоубийством и еще в 1 случае – совершил попытку самоубийства. В последующем на этой основе формируются нормы взаимодействия с другими людьми [7, 8].
2. Детство, школьные годы. Из 60 наблюдений, в которых имелась характеристика этого периода, в 32 случаях (53,3±6,4%) существовали указания о нарушениях поведенческого развития и адаптации среди сверстников (предпочтение одиночества или общества взрослых, легкая возбудимость, переходящая в агрессию, издевательство над животным, воровство, кражи, постановка на учет в детскую комнату милиции, позже – отбывание наказания в колонии для несовершеннолетних, один или несколько эпизодов обид со стороны сверстников, неумение постоять за себя, боязнь вида крови, прогулы в школе, бродяжничество). Еще в 8 случаях (13,3±4,4%) был установлен диагноз психического расстройства или заболевания (олигофрения, параноидная шизофрения, посттравматическая эпилепсия, психопатия). В 14 случаях (23,3±5,5%) отмечен тот или иной недостаток или дефект физического развития (низкий рост, хромота из-за разной длины ног, сутулость, избыточная масса тела, большая голова, «башенный» череп, большой, обезображивающий внешность рубец на лице, заикание или картавость, судорожные припадки, лунатизм, энурез). Значительная часть психических и физических недостатков имела генетическую природу, что соответствует научным данным о влиянии генетических факторов на преступное поведение личности [10]. И только в 6 случаях (10,0±3,9%), по имеющимся сведениям, было прямо указано, что ребенок развивался нормально, не имел дефектов развития (имел ровный характер, не пил, не курил и т.п.).
3. Сведения о собственной семье имелись в отношении 27 серийных убийц. В 26 случаях (96,3±3,6% от 27 или 22,4±3,9% от 116) серийные убийцы проживали в браке, причем в 20 случаях семья была с детьми (от 1 до 3), в том числе с приемными в 4 случаях.
4. Сведения об образовании, профессии и роде занятости. В отношении 59 (50,9±5,0%) серийных убийц имелись сведения об образовании, профессии или месте работы. Установлено, что только 9 из 59 (15,3±4,7%) имели высшее образование, из них 4 имели высшее педагогическое образование, 2 – высшее медицинское, 1 – ветеринарное, 1 – лесотехническое, 1 – инженерное (преобладало гуманитарное образование). Кроме того, 3 человека имели незаконченное высшее образование (5,1±2,9%). Подавляющее большинство, а именно 50 человек (84,7±4,7%), не имели высшего (включая законченное высшее) образования. Профессия и род занятости среди серийных убийц отмечены в единичных наблюдениях, суммарно у 24 из 59, что составило 40,7±6,4%. Как правило, они не были связаны с высококвалифицированным трудом: каменщик, сварщик, слесарь, электромонтер, автомеханик, охранник, разнорабочий, продавец на рынке, официант, диск-жокей, натурщик, фотолаборант, киномеханик, лаборант, печатник, библиотекарь, лесник. Наряду с этим имела место сравнительно частая связь серийных убийц с транспортным средством – работа на транспорте, доступ к служебному автомобилю, служебное такси, частный извоз отмечены у 25 из 59 серийных убийц (42,4±6,4%), их них 4 – лица с высшим образованием, а 21 – лица со средним или начальным образованием.
Таким образом, наиболее характерные медико-социальные признаки для серийных убийц: отсутствие высшего образования (+1,5), отсутствие занятости либо занятость низкоквалифицированным трудом (+2), наличие доступа к автомобилю (+3), наличие дефектов физического развития (прогностический коэффициент равен +4), трудности адаптации среди сверстников (+5), наличие психопатии или иного психического расстройства (+7). Не характерны: отсутствие дефектов физического развития (–1,5), отсутствие проблем при социализации и психопатий, наличие высшего технического образования (по –2).
Для решения диагностической (прогностической) задачи по определению группы риска в отношении проверяемого лица требуется заполнить карту признаков проверяемого лица, содержащую соответствующие графы для конституциональных, хронобиологических и медико-социальных характеристик личности, определить информативные признаки и значения соответствующих им диагностических (прогностических) коэффициентов, произвести суммирование диагностических (прогностических) коэффициентов, сравнить полученную сумму с пороговыми значениями и дать интерпретацию.
В предлагаемой нами схеме в случае положительного значения суммы принимается решение о принадлежности проверяемого лица к группе риска по признаку возможности совершения серийных преступлений. Чем больше значение интегрального коэффициента, тем больше вероятность делинквентности (преступного поведения): до 3 – неопределенный вывод (p<0,75), от 4 до 9 – вероятный (p<0,90), от 10 до 19 – высоко вероятный (p<0,95), от 20 – очень высоко вероятный (p≥0,95).
Пример. Выдержки из биографии Г-на, серийного убийцы, насильника и педофила, вина которого доказана в отношении 11 эпизодов. Мужчина (+2). Родился в 1959 г. (+2). Родители: отец – алкоголик и очень строгая, требовательная мать (+6). В медицинской карте с детства значился «энурез» (+4). В школе учился «не очень хорошо», не пользовался авторитетом и уважением у сверстников (+5). Первой жертвой еще в детстве стала кошка, которую он задушил, после чего содрал с нее шкуру и стал изучать строение внутренних органов. В подростковом возрасте был избит «товарищами», после чего затаил обиду и стал думать о возмездии, мысли об этом сопровождались сексуальным возбуждением (+7). Повзрослев, приобрел автомобиль, с помощью которого предлагал подвезти нуждающихся (как правило, подростков), и гараж, в котором оборудовал специальную камеру с шумоизоляцией (+3). Долгое время был вне подозрения, так как вел внешне спокойную, размеренную жизнь. Жертвы, которым удалось сбежать, опознали Г-на. Осужден. Сумма диагностических коэффициентов равна «+29», что позволяет отнести Г-на к группе риска с очень высокой вероятностью совершения серийных преступлений.
Заключение
Серийные убийцы имеют характерные конституциональные черты и особые хронобиологические и медико-социальные условия, в которых происходит формирование их личности.
Факторами риска являются мужской пол, низкий рост, недостаточная либо избыточная масса тела, рождение в неблагополучной семье (неполная, один или оба родителя злоупотребляют алкоголем, имеют психические заболевания и т.п.), в годы максимумов солнечной активности, в марте или апреле, врожденные дефекты физического развития («башенный» череп, разная длина ног, заикание, энурез), возникновение трудностей в процессе социализации (отсутствие авторитета среди сверстников, предпочтение одиночества, плохая успеваемость в школе). Часто это приводит к формированию девиантного, а затем и делинквентного поведения (прогулы в школе, воровство, употребление алкоголя, жестокость по отношению к заведомо более слабым). Критические возрастные периоды для перехода в стадию серийных преступлений (убийств): 18–19, 21–29 и 33–39 лет.
Совокупность установленных признаков позволяет формировать ранжированный список подозреваемых и ускорять поиск и идентификацию серийных убийц, что представляет ценность для начальных этапов расследования, когда «почерк» преступника не стал очевиден и требуется проверка на причастность большого круга лиц.
Полученные данные, кроме того, могут использоваться при разработке мероприятий по профилактике преступности среди подростков.