Человек всегда испытывал потребность в создании некоторой целостной модели окружающего мира, в которой была бы преодолена фрагментарность ощущений, образов, знаний, которые формируются в процессе решения проблем существования. В целом современное понимание содержания понятия «научная картина мира» связано с его дефиницией как совокупности научных концепций об общих свойствах и закономерностях мира природы и человека. «Научная картина мира - целостный образ предмета научного исследования в его главных системно-структурных характеристиках, формируемый посредством фундаментальных понятий, представлений и принципов науки на каждом этапе ее исторического развития» [7, с. 32]. В предельно общем смысле научная картина мира представляет собой совокупность общих представлений о реальности, выработанных на определенном этапе культурной эволюции знания. «Картина мира есть картина определенным образом организованного, актуально значимого для человека, ценностно-нагруженного социокультурного мира, которая является человеческой конструкцией, целостной и относительно непротиворечивой» [4, с. 66].
В исследованиях, посвященных вопросу становления картины реальности, неоднократно отмечалась специфика системы отражения социальных явлений, не позволяющая проводить прямые аналогии итогов исторического исследования с результатами естественно-научного анализа, выступающего в качестве образца «чистой научной деятельности» [5]. Одним из первых исследователей, обративших в начале XX в. внимание на то, что в системе рационального объяснения реальности, очевидно, возникло два противоположных мира: «мир науки» - мир явлений, свойства которых возможно проанализировать математикой, и «мир качества» - сфера социально-гуманитарных отношений, - был А. Койре [3]. В дальнейшем концепция о принципиально не совпадающих друг с другом путях эволюции естествознания и социально-гуманитарной культуры в современном обществе была разработана Ч. Сноу, указавшим, что между двумя полюсами рациональной культуры (гуманистикой и естествознанием) возникает и углубляется пропасть непонимания между их адептами [6].
Очевидно, что процесс построения картины социально-исторической реальности обладает собственной спецификой, которая обусловливается как предметом, так и методами практической реализации. Любая теоретическая система или познавательный образ представляют собой субъективный информационный комплекс, определенным образом структурированный по отношению к доминирующей на конкретном этапе развития социальной организации научной парадигме, специфическим образом отображающей реальность как систему, принимаемую в качестве «научной картины мира».
Специфика истории как науки, во-первых, состоит в том, что она изучает события и процессы общественной эволюции, когда-то имевшие место быть, но уже прошедшие и не существующие в настоящем, находящиеся в небытии, вследствие чего решающее значение для определения их структуры и содержания имеет комплекс мероприятий, направленный на их реконструкцию, восстановление события так, как оно было, в своей сущности. Используя имеющиеся данные, историк воссоздает прошлое в идеальной теоретической форме. Принцип объективности исторического прошлого, культивируемый в рамках системы познавательного реализма, основывается на определении диалектических законов познания как абсолютных, достаточных, исчерпывающих инструментов, раскрывающих сущность явления, существующего во времени и пространстве. Аргументом обоснования диалектической системы отражения исторического процесса является тот факт организации реальности, что каждое конкретное явление исторично, т.е. имеет начало и завершение своего существования, но не исчезает бесследно. Прошлое не превращается в абсолютное ничто, оно необходимыми для настоящего фрагментами присутствует в нем. «Прошлое существует для нас через настоящее, благодаря настоящему, в прозрениях настоящего» [1]. Таким образом, возможность создания картины прошлого определяется четкостью прослеживаемых связей между прошлым и настоящим. Историкам известно об истории древних цивилизаций настолько, насколько в настоящем сохранились (материальные или духовные) свидетельства их существования, что позволяет создавать определенную картину исторического процесса. «Воссозданная история... это история, существующая во включенных в научный оборот документах..., которые стали доступными для анализа» [2, с. 15]. Опираясь на настоящие артефакты, мы в состоянии начать исследовательскую деятельность, цель которой - получение достоверной картины социально-исторической реальности, но в состоянии ли мы достичь этой цели? Картина социально-исторической реальности, возникающая как следствие воссоздания содержания исторического процесса в условиях абсолютной неполноты, дефицита и субъективности имеющихся данных, очевидно аккумулирует в себе как реальные факты, так и умозрительные конструкции, не имеющие необходимого обоснования, что делает содержание картины социально-исторической реальности мифологемным.
Во-вторых, к специфике содержания картины социально-исторической реальности относится то, что сегмент действительности, составляющий ее объектно-предметную составляющую, непосредственно реализуется через человеческую деятельность, в связи с чем возникает проблема соотношения объективного и субъективного в ее содержании. Постановка вопроса о соотношении объективного и субъективного - основная предпосылка обретения данной сферой собственно научных характеристик. Содержательная составляющая картины социально-исторической реальности всегда представляет собой некий синтез поступающей информации со сложившимся представлением о произошедшем событии. Предзнание для историка как основного носителя представлений о содержании событий, составляющих наполнение исторической реальности, всегда выступает в качестве детерминирующего фактора нового знания, при этом само прошлое воспринимается им в контексте собственного опыта и прогнозируемых на его основе последующих событий. Организованная таким способом картина социальной истории обретает фантастическо-утопические черты, сформированные на базе определенной ценностной парадигмы предварительной концепции, носителем которой является субъект социально-исторической рефлексии. В этом случае картина социально-исторической реальности очевидно носит характер мифологемного отражения реальности.
В-третьих, создавая картину социально-исторической реальности, историк, вне сомнения, опирается на реальные события исторического прошлого. Вместе с тем комплекс условий деятельности вынуждает исследователя апеллировать только к тем методологическим мероприятиям, которые в состоянии обеспечить решение конкретной гносеологической ситуации в контексте удовлетворения его интересов. В одном контексте событие трактуется как существенное, в другом - второстепенное, в третьем - случайное, не имеющее реального значения. В таких условиях возможно говорить о множестве картин реальности единственного в сущности исторического процесса, одна из которых в соответствии с исследовательским интересом выделяется субъектом в качестве концентрирующей в себе такие стороны исторического события, которые необходимы для исчерпывающего отражения исторической реальности в контексте удовлетворения его (субъекта) потребности.
В-четвертых, специфика исторической рефлексии выражается в том числе в доминирующей роли репродуктивного момента, неотделимого от состояния общественного и личностного факторов организации сознания субъекта. Реконструкция структурирует образ прошлого, создает каркас исторической картины, где образы исторических событий выполняют роль опорных точек. Реализация реконструкции в процессе организации картины социально-исторической реальности означает, что, во-первых, воспроизведение картины социальной истории возможно только в формах, обеспечивающих ее легитимизацию в системе современного знания; во-вторых, поскольку образы исторического события опосредуются всей системой духовной организации субъекта, то в них находят отражение не только прошлое, но и настоящее и потенциальное будущее, из чего следует, что в картину исторической реальности вносится определенная совокупность идеальных по своей природе конструкций, отражающих не содержание исторического события, а необходимость создания адекватной потребностям субъекта картины реальности.
Картина исторической реальности в таком случае выступает не столько как обособленный образ, направленный на точное отражение действительности, сколько как процесс, обусловленный социально детерминированной информационной системой, на который воздействует весь комплекс связей и отношений, составляющих наличное бытие общественного организма. «... К историческим знаниям, истории как науке необходимо подходить с позиций их понимания как части культуры данного общества» [2, с. 12]. Дело в том, что отражение реальности в исторической рефлексии не является простым ее копированием, а представляет собой сложный, диалектически противоречивый, творческий процесс, а мы как участники этого процесса прибегаем к всевозможным допущениям, упрощениям, отвлечениям, абстракциям и идеализациям, остановкам движения, схематизации действительности в целях придания ей упорядоченности в рамках критериев социокультурной системы. Таким образом, картина исторической реальности представляет собой тип преодоления противоположности свойств объективной реальности и субъективных качеств человека, сформированных в контексте культурной парадигмы. Картина социально-исторической реальности - это своеобразный социально-психологический проект установления соответствия субъективного образа исторической действительности объективным качествам исторического процесса в конкретных социокультурных условиях, что неизбежно влечет за собой становление мифологемы как института преодоления возникающего противоречия.
Увеличение общественных масштабов воспроизведения социально-исторической реальности, объема знания о ней влечет за собой необходимость выделения специализированных уровней, отражающих специфические связи и отношения на разных ступенях действительности (материальная, идеальная, социальная сферы бытия или микро-, макро-, мегамиры). Подобное положение выявило определенную несостоятельность привязанности к конкретной системе социальных координат для отражения многомерности исследуемого явления. Проблема, на наш взгляд, в данном случае заключается в том, что социально-историческая реальность нами представляется не как часть объективно существующего мира, а в виде компонентов организации системы общественного сознания (ощущений, эмоций, восприятий, мыслей). Вне всякого сомнения, мы исследуем событие, факт которого является необходимой предпосылкой его познания, но оперируем не его настоящими свойствами и качествами, а только информацией о них, возникающей в общественном сознании в процессе вовлечения этого события в содержание картины социально-исторической реальности. Насколько эта информация соответствует действительному положению дел? Задействовав весь арсенал познавательного ресурса (чувства, данные приборов и экспериментов, аналитический потенциал), мы в любом случае будем иметь дело только с общественно востребованной информацией, но не с самим событием. Такое положение дел порождает, с одной стороны, потребность в создании универсальных средств отражения многомерной социально-исторической реальности, с дугой - обнаруживает дефицит ресурсов, способных предоставить комплексную и многомерную картину реальности.
Основным следствием указанных обстоятельств является мифологемизация исторического знания. В силу этого обстоятельства мифотворчество неизбежно является структурой манипулирования институтами общественного сознания вне зависимости от степени намеренности творца мифологемизированного знания к такого рода действиям. «В основе этого процесса,... во-первых, сама природная способность человека к воображению, во-вторых, исторические особенности становления познавательной деятельности в человеческом мире» [8, с. 13]. Мифологемность в таком аспекте имеет скрытый характер, значительная часть субъектов конструирования картины социально-исторической реальности не сознает мифологемного характера образов исторических событий, возникающих в процессе ее создания. Сам процесс мифологемной трансформации смыслов и содержания исторической реальности изначально вызван несоразмерностью возможностей гносеологической рефлексии субъекта масштабам отражаемого им события. Все ресурсы познания направляются на трансформацию непосильных для исследования вещей в объекты, доступные для рефлексии. Установление соразмерности реальности познавательным возможностям является основой процесса манипулирования содержанием и качеством социально-исторической реальности и, как следствие, становлением мифологемы. Таким образом, человек создает уникальную действительность исторического процесса, при этом сама историческая реальность отдаляется от человека, который уже имеет дело не с объективной реальностью, а с ее образом, в содержание которого включены и структуры его внутреннего мира.
Каждый этап становления картины социально-исторической реальности, программа ее организации выступают формами бесконечного процесса деятельности сознания по объективации относительно субъективной информации. Сознание не представляет собой «чистую доску», на которой, как в зеркале, отражаются свойства и качества реальности как она есть. Это особая организация, конструирующая идеальную схему реальности, представленную как действительность. История, таким образом, подвергается воздействию и преобразованию, созидающими теоретическую схему механизмами мозга творчески мыслящего субъекта. Выбор идеально-теоретической модели продиктован потребностями упорядочивания информации в контексте определенной социокультурной парадигмы, приведения ее в соответствие с устоявшимися в общественном сознании нормами знания. Свобода конструирования теоретической модели обусловлена ее адекватностью действительности в контексте императивов социальных условий. Таким образом, события исторической действительности, определяемые нами в качестве фактов объективной реальности, по своей сути есть концепты реальных событий, заданные в значительной мере самим социализированным человеком. Человек выбирает определенное сечение реальности и в этом смысле задает мифологемное отражение ее содержания.
Теоретическая схема реальности, представленная в качестве картины действительности, неравнозначна объективной реальности, но определяется субъектом как ее объективная проекция. Имеет место не только реализация процесса проецирования свойств реальности в сознание человека, но и субъективная форма проекции теоретических конструктов из сознания творца картины социально-исторической реальности во внешний мир социальных отношений. Образная проекция вовне не является конструированием копии копий реальности, это образ, нагруженный определенными смыслами, оценками и значениями. Смысловые значения опосредованы социальной информацией, с которой создают своеобразный, целостный континуум системы действительности. Образы объективной реальности переживаются человеком не как продукты организации познавательного ресурса, а как объективный мир, реально существующий вне нас и независимо от нас. Слияние смысловых и социальных констант составляет существо теоретической схемы действительности. Видение действительности через призму содержания социальных технологий принципиально отлично от действительного положения дел в системе организации свойств и качеств исследуемого. Теоретическое видение схематизирует и упорядочивает действительность, добиваясь необходимой для субъекта степени отражения познаваемого. Вместе с тем процесс окончательного становления организации картины социально-исторической реальности как единства эмпирических и теоретических данных не может быть завершен в принципе, что придает информационному комплексу характер гипотетической системы, где существующее знание постоянно нуждается в определенных дополнениях, корректировках, не позволяющих говорить о картине социально-исторической реальности как о завершенном образе действительности, определяемом в качестве окончательного выражения существа исторического процесса.
Таким образом, картина социально-исторической реальности, возникающая как следствие реконструкции исторического события в условиях дефицита и субъективности имеющихся данных, очевидно аккумулирует в себе как реальные факты, так и теоретические конструкции, не имеющие необходимого эмпирического обоснования, что придает ее содержанию фантастическо-утопические черты, вследствие чего содержание картины исторической реальности выступает не как следствие отражения действительности как она есть, а реализуется в определенном контексте, который эту реальность интерпретирует и трансформирует, что наделяет указанную картину чертами мифологемности. Мифологема социально-исторической реальности - это совокупность представлений о реальности социально-исторического процесса, содержащихся в сознании субъекта, сформированная в результате синтеза объективного содержания исторического события с ресурсами его отражения. Картина исторической реальности - это теоретическая целостность образов исторических событий, законов их возникновения и принципов их реализации, созданных в рамках исторической науки, соединяющая в себе как научное, рационально-обоснованное, теоретически доказанное и верифицированное знание, так и знания, сформулированные на уровне результатов проекции вовне образов субъективной человеческой рефлексии, выраженных в содержании здравого смысла, принципах формальной непротиворечивости, нормах ситуативной логики, которые подлежат какой-либо объективной проверке, вследствие чего не имеют к отражению существа исторического процесса непосредственного отношения и несут в себе очевидные мифологемные характеристики.
Рецензенты:
Михайлова Р.В., д.филос.н., профессор, профессор кафедры общеобразовательных дисциплин ФГБОУ ВПО «Чувашская государственная сельскохозяйственная академия», г. Чебоксары;
Желтов М.П., д.филос.н., профессор, профессор кафедры философии и методологии науки ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И. Н. Ульянова», г. Чебоксары.