Центральное место в развитии методологии истории на современном этапе занимают идеи междисциплинарности, то есть междисциплинарного изучения прошлого, планомерной интеграции исторической науки в единое исследовательское пространство с географией, экономической наукой, социологией, социальной психологией. Сближение с социологией позволило историкам активно применять новые методики, одной из которых является контент-анализ.
Понятие контент-анализа, имеющее корни в психологии и социологии, сегодня пока не имеет однозначного определения. Чаще всего контент-анализомназывают метод сбора количественных данных об изучаемом явлении или процессе, содержащихся в документах (книгах, газетных или журнальных статьях, интервью, объявлениях, телевизионных выступлениях, исторических документах, дневниковых записях, речах, лозунгах, рекламе).
Некоторые определения контент-анализа подвергаются критике за то, что акцент в них делается на количественные параметры анализа текстов и при этом не отражена специфика качественных методов контент-анализа: статистическая (квантитативная) семантика;техника для объективного количественного анализа содержания коммуникации;техника для получения выводов при помощи объективного и систематического установления характеристик сообщений.
С другой стороны, слишком широким является определение контент-анализа как «исследовательская техника для получения результатов путем анализа содержания текста о состоянии и свойствах социальной действительности» (Е. Таршис)[19] или «метод содержательного качественного анализа источников» (К.В. Хвостова) [20].
Приведенные примеры отражают наличие различных подходов к контент-анализу, в основе которых лежат две разные методологии анализа текста - количественная и качественная. В количественном случае на первом месте находятся такие понятия, как характер выборки (слов, текстов или их частей), частотность появления в документах определенных характеристик содержания, статистические ассоциации. В качественном - символы, их контекст и интерпретация[15].
Вопрос о сочетании количественного и качественного анализа по сей день остается дискуссионным. Серди ученых и специалистов, использующих контент-анализ, отсутствует согласие относительно сфер применимости обоих методов [18]. Согласно данным о публикациях в научных журналах за период с 1993 по 2002 г., приведенным А.Н. Олейником, большая часть работ подготовлена либо с помощью количественных, либо качественных методов. Так, среди 1195 статей, опубликованных за указанный период времени в трех ведущих западных журналах в сфере маркетинга, 46,3% написаны по результатам количественных исследований, 38,4% имеют теоретический характер и в 6,5% обсуждаются результаты качественных исследований [24].
В данной методологической ситуации представляется важным учитывать, что с «процедурной» точки зрения контент-анализ представляет собой единство качественного и количественного подходов к анализу текстов и распадается на несколько этапов: первый этап анализа текста - расчленение текста на отдельные смысловые единицы, определение их значения и взаимосвязей - является качественным, второй этап - подсчет частоты употребления смысловых единиц или объема, который они занимают в тексте, - количественным, третий этап - интерпретация полученных результатов - вновь качественный.
Учитывая взаимодополняющий, а не взаимоисключающий характер данных методов, в настоящем исследовании под контент-анализом понимается «качественно-количественный метод изучения документов, который характеризуется строгостью процедуры и состоит в квантификационной обработке текста с дальнейшей интерпретацией результатов» (В. Иванов).
Исторически контент-анализ считается наиболее ранним систематическим подходом к изучению текста. Самый первый упоминаемый в литературе опыт контент-анализа - это проведенный в Швеции в XVIII в. анализ сборника из 90 церковных гимнов, обвиненных в несоответствии религиозным догматам. Наличие или отсутствие такового соответствия определялось путем подсчета в текстах этих гимнов религиозных символов и сравнения их с другими религиозными текстами, в частности, запрещенными церковью текстами «моравских братьев» [17].
Официально термин «контент-анализ» был введен в научный оборот во время Второй Мировой войны. Перед социологами была поставлена задача разработки специального метода для достоверного анализа средств массовой коммуникации (газетных изданий) на предмет содержания в них скрытой прогерманской агитации, ослабляющей моральный дух американского народа и усиливающей его противников. Разработанные в 40-х гг. методы обнаружения СМИ, проводящих антинациональную политику, были признаны классическими. По имени руководителя группы исследователей они получили название «тестов Ласвелла» (LaswellH.D.), а примененная техника - название «контент-анализа» (англ. contentanalysis; от content - содержание) [26].
Начиная с 1950-х гг. контент-анализ начал интенсивно использоваться для изучения широкого круга проблем гуманитарного знания и социальных наук [25]. Он нашел эффективное применение в зарубежных литературных и лингвистических исследованиях, работах по изучению этно-культурных, политических явлений, истории мысли [22].
В настоящее время контент-анализ все шире применяется во многих областях политической и экономической жизни, что способствует обретению большого прикладного значения используемых в методологии контент-анализа философских категорий, социологии и лингвистики.Вопрос о значении контент-анализа для гуманитарного знания является очевидным. Социальные и гуманитарные науки, в отличие от естественных, изучают человека и его действия не непосредственно, а опосредованно, через призму текста. Во всяком случае, именно так определяют специфику этих наук специалисты в области семиотики в самых различных ее версиях.
Исследовательская программа, основы которой были заложены М. Бахтиным, сводится к тому, что «метод (и предмет) работы гуманитария - философский в том смысле, что гуманитарий общается не с эмпирическим субъектом, но с возможным, предполагаемым субъектом (автором), предметно представленным только в его ино-бытии - в тексте» [1]. Ю.М. Лотман тоже соглашается с центральным местом текста в социальном анализе, подчеркивая, что наиболее полная и доступная информация принимает в этой отрасли знаний текстовый формат [27]:литературные произведения, газетные и журнальные публикации, произведения эпистолярного жанра, записи речей и транскрипты углубленных интервью.
Использование информации в текстовом формате особенно плодотворно при анализе социального взаимодействия, ибо текствсегда имеет адресата: потенциально неограниченный круг читателей; узкий круг знающих автора лиц; «альтер-эго» самого автора (дневник, записные книжки и т. д.). Иными словами, при изучении действия, определяемого через учет поведения окружающих и корректировку на этой основе собственных поступков [15], без внимательного анализа текстов не обойтись.
Взгляд на окружающий мир через призму текста создает определенные трудности для исследователя. Чаще других специалистов с ними приходится сталкиваться историку. Познавательная ситуация реконструкции социально-психологических процессов, протекающих в сознании людей прошлых эпох, имеет свои гносеологические особенности. Изучение сознания в исторической ретроспективе исключает возможность опроса, анкетирования, непосредственного наблюдения, социального эксперимента, т. е. неадаптированного применения категориального аппарата и методик, разработанных современной социальной психологией; между исследователем и общественно-исторической реальностью оказывается источник. Поэтому задача воссоздания социально-психологических процессов на конкретно-историческом материале с особой остротой ставит источниковедческие проблемы, как в аспекте «действительность - источник», так и в аспекте «источник - историк» [21].
Чем дальше мы уходим вглубь времен, тем сложнее становится разобраться с содержащейся в источниках информацией. Историк должен овладеть тайнами такого прочтения источника, которое учитывало бы специфику «культурного кода» эпохи и особенности личности его создателя. Только тогда станет ему доступной и так называемая ненамеренная, косвенная информация, содержащаяся практически в каждом источнике [3]. Чтобы извлечь нужную информацию из источника, субъективно отражающего объективный мир, историку необходимы специальные методы исследования.
Применение контент-анализа в исторических исследованиях имеет достаточно давнюю традицию как в зарубежной, так и в отечественной исторической науке. Первые работы зарубежных историков, использующих контент-анализ, появились в 1950-х гг. и были связаны с изучение биографических данных [23]. По мере усиления междисциплинарного взаимодействия специалистов различных областей научного знания, в частности, историков и социологов, спектр применения контент-анализа в исторических исследованиях на Западе (наибольшую активность проявляют историки США, Германии, Франции) постоянно расширялся [11]. В настоящее время существует устойчивая исследовательская традиция применения контент-анализа в зарубежных историко-культурных, историко-экономических, историко-психологических исследованиях [28].
В отечественной исторической науке вопрос об использовании формализованных приемов анализа нарративных исторических источников как средства для извлечения скрытой информации начал рассматриваться в работах советских историков. Существенная роль при этом отводилась применению методик контент-анализа. В 60-е гг. деятельность по применению математических методов исследования исторических источников связана с именами Ю. Кахка, И.Д. Ковальченко, В.А. Устинова [8].
Применение контент-анализа в исторической науке оказалось ограничено потребностью в сильной классической традиции в намного большей степени, чем в эмпирической социологии или психологии, построенных на методическом фундаменте непосредственных наблюдений и экспериментов [16]. Тем не менее к 80-м гг. ХХ в. сложилась практика использования контент-анализ в исторических исследованиях» [2].
Методы контент-анализа привлекались при изучении различных по времени и характеру исторических источников, сложного, в том числе нарративного, характера, содержащих однородную информацию по изучаемой проблеме (летописи, жалованные грамоты, законодательные памятники, хозяйственные анкеты, статистические описания, материалы прессы, источники личного происхождения, в частности, переписка, протоколы различных организаций и т. д.).
На начальном этапе (1960-е -1970-е гг.) среди работ, написанных с применением контент-анализа, преобладали исследования в области социально-экономической истории России, что характерно для советской науки в целом. Приемы контент-анализа использовались для обработки источников по экономической истории России XVIII-XIX вв. (сенатской анкеты 1767 г. о причинах повышения цен на хлеб, многочисленных сведений о ярмарочной торговли России во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. (Б.Н. Миронов) [14], крестьянских волнениях и движениях середины XIX - начала ХХ вв. (Б.Г. Литвак, О.Г. Буховец)[4], деятельности различных экономических организаций, государственных учреждений, к примеру, Высшего Совета Народного Хозяйства (В.З. Дробижев) [7] и др. Основными видами источников, привлекаемыми для подобных исследований, были статистические материалы, законодательные акты, материалы делопроизводства, документы политических партий и общественных организаций и др.
В 1980-е гг. в связи с постепенным отходом от идеологических и методологических установок меняется расстановка акцентов в выборе тем исторического исследования: внимание историков переключается с социально-экономической на социально-психологическую проблематику. Исследователей все больше начинает интересовать духовный облик, ментальность, как различных социальных групп, так и отдельного человека, что влечет за собой обращение к источникам личного происхождения и усложнение методик контент-анализа - он становится более трудоемким и изощренным.
Одна из первых попыток выявить с помощью контент-анализа эмоциональное восприятие исторического лица событий прошлого была предпринята А.С. Маджаровым, исследовавшим переписку Е. Сазонова с родными, которую он вел в течение пяти лет (с 1905 по 1910 г.) из Шлиссельбургской крепости, Бутырской тюрьмы и т. д. [9]. В тексте писем были выявлены и расположены во времени как положительные, так и отрицательные эмоциональные высказывания, что позволило проследить изменения психологического состояния и нормативной системы автора писем за исследуемый период.
Интересные результаты были получены в итоге использования методов контент-анализа в работе Н. В. Джакуповой. Составление социоматриц, по которым осуществлялся подсчет собранной методом контент-анализа социально-психологической информации, позволил проследить на всем периоде революционной деятельности членов политических кружков степень идейной сплоченности и привязанности друг к другу революционеров-семидесятников в процессе революционной борьбы [6].
Одним из интереснейших примеров применения методов контент-анализа к источникам личного происхождения является статья М.А. Давыдова, посвященная анализу характеристик и оценок, даваемых генералом А.П. Ермоловым своим современникам, реконструируемых по материалам мемуаров и частной переписки[5].
В 1990-е гг. тенденция к «психологизации» истории усиливается. Начиная с этого периода и до настоящего момента наблюдается растущий интерес к различным аспектам социально-психологической проблематики [4], что продиктовано всей внутренней логикой развития науки, общей гуманитаризацией знания [10].
Необходимость исследования социально-психологических явлений и процессов в исторической ретроспективе на конкретно-историческом материале связана с той ролью, которую играет духовная жизнь в развитии общества. Социально-психологические процессы во всех областях социальной деятельности и духовной жизни общества, на всех ее уровнях составляют одну из сторон исторического развития, обладают относительной самостоятельностью и оказывают воздействие на социально-экономические и политические отношения. Любые факторы исторического движения становятся реальными причинами, когда они пропущены через сознание человека и трансформированы им [10].
Тем не менее, как отмечает С.С. Минц, историческая наука «еще не нашла собственных средств моделирования личности» [13], поэтому при исследовании исторической психологии прибегает к использованию культурологического подхода, в частности, «приемам художественного моделирования». По мнению С.С. Минц, метод художественного моделирования для создания психологического портрета людей прошлых эпох является результатом «слияния исторически установленных фактов с личными качествами и особенно интуицией ученого» [13]. Контент-анализ в данном случае необходим для проверки фактов, полученных интуитивным путем, и создания объективного исторического портрета.
С помощью методик контент-анализа С.С. Минц удается определить характеристики, даваемые авторами мемуаров современникам, и через эти оценки выявить ту скрытую информацию, которая показывает значимые черты личности мемуариста. Данная процедура позволяет исследовательнице выразительно воссоздать психологический портрет дворян последней трети XVIII - первой трети XIXв.
Подобную проблему - реконструкцию основных черт духовного облика дворян екатерининского «золотого века» - на основе эпистолярных источников исследует Е.Н. Марасинова. Автор подвергает выделенный комплекс писем контент-анализу и определяет ведущие ценностные системы, существовавшие в сознании дворянской интеллектуальной элиты, их взаимосвязь и эволюцию. Хотя результаты контент-анализа показали продуктивность этого метода, тем не менее автор делает вывод о том, что он «не может охватить все богатство содержания изучаемых текстов, поэтому нельзя ограничиваться лишь этим методом при воссоздании сложнейших социально-психологических процессов, его применение должно сочетаться с традиционными приемами исследования» [10].
Таким образом, задачи, которые ставит перед собой историк сегодня - воссоздание социально-психологической картины жизни общества, моделирование психологического портрета личности, реконструкции ментальности различных эпох, - требуют поиска эффективных путей извлечения из источников скрытой информации социально-психологического уровня. А признание того факта, что язык эпохи являлся индикатором изменений в обществе, фактором, влияющим на сознание современников, вызывает необходимость целенаправленного лексического и терминологического анализа источника.
Рецензенты:Винокуров Н.И.,д.и.н., заведующий кафедрой истории древнего мира и средних веков имени В.Ф. Семенова ФГБОУ ВПО Московского государственного педагогическогоуниверситета, г. Москва;
Михайловский Ф.А.,д.и.н.,профессор кафедры всеобщей истории ГБОУ ВПО Московского государственного педагогического университета, г.Москва.