В калмыцком народно-песенном жанре существует особая форма песен по манере исполнения - протяжные песни (ут дун). Главным признаком калмыцких протяжных песен, как и протяжных песен монгольских народов, являются внутрислоговые распевы [4, 117].
Песенная традиция "ут дун", сформировавшаяся на протяжении тысячелетий, должна быть подчинена ранее выработанным традициям, поэтическим приемам, способам поэтического и музыкального выражения чувств. Важная составляющая традиции - народная память, способная вызвать коллективные эмоциональныне переживания и отражать многообразный и противоречивый характер общественного развития. В истории калмыцкого народа было множество таких событий, которые вызвали живой эмоциональный отклик в народе и зафиксированы в традиционном фольклоре в виде песен. Как известно, сложившиеся фольклорные традиции в процессе своего развития претерпевают определенные изменения. Песенная традиция не является исключением: некоторые формы песенной традиции видоизменялись или исчезали совсем. Так, ушли в прошлое ойратские древние песнопения "аадм дун", забыты старинные песни-гимны "частр", калмыцкие героико-эпические песни "баатрлг дуд" уступили место другим песенным разновидностям.
Как показывают экспедиционные материалы (2012-2013 гг.), проведенные на территории Республика Калмыкия в рамках проекта «Калмыцкое устное народное творчество в контексте сохранения языкового и культурного многообразия России» Госзадания Министерства образования и науки Российской Федерации, калмыцкая народная песня продолжает свое существование в новых условиях, адаптируясь к духовным потребностям современных калмыков, воспитанных в полилингвальной среде, зачастую не в полной мере знакомых с духовным наследием предыдущих поколений.
Разрушение сложившихся фольклорных традиций происходит постепенно и продолжается бесконечно. Новации проявляют себя по разному и в разной степени: они могут быть незначительными, приводят к изменению поэтической структуры песни, могут кардинально изменить основную идею, содержание песни или повлиять на изменении жанровых черт народной песни. В данной статье будут рассмотрены лишь те образцы протяжных песен, которые продолжают свое бытование.
Среди калмыцких народных песен, считающихся старинными "кезянк дун" есть протяжные песни, исполняющиеся до сих пор, они пользуются популярностью как среди пожилых калмыков, так и в молодежной среде. Эти песни часто звучат на народных празднествах, торжествах, семейных обрядах, они записаны на CD дисках, размещены на сайтах Интернет ресурсов. К числу таких песен следует отнести калмыцкую народную протяжную песню "Сәәхн зеерд мөрнь", которую чаще всех остальных можно услышать как на праздниках, так и в повседневной жизни.
Среди материалов, записанных Н. Очировым летом 1909, 1910, 1911гг. у калмыков Астраханской губернии присутствует песня «Сәәхн зеерд мөрнлә мини» (Прекрасный мой Рыжко). Эта же песня под названием "Сәәхн зеерд мөрнь" (Его прекрасный Рыжко) была записана нами в 1995 году у Горяевой А.М. в поселке Хошеут, Октябрьского района Республики Калмыкия. Сличение текстов двух вариантов разновременных записей показывает незначительные расхождения:
|
Время записи |
Текст на калмыцком языке |
Перевод на русский язык |
|
1909 -1911
|
Сәәхн зеерд мөрнлә мини Саринән көллә наадна Сәәхлҗ суусн ахнрла мини Саринән туршартнь җирһийә [2,120] |
Красивый рыжий конь, мой Играет с лучами месяца Красиво сидящие братья, мои В течении месяца будем счастливы |
|
1995 |
Сәәхн зеерд мөрнь Сарин көллә наадна Сәәхләд суусн ахнрнь Сарин туршарт җирһия! |
Красивый рыжий конь, его Играет с лучами месяца Красиво сидящие братья, его В течении месяца будем счастливы |
Выделенные фрагменты текста позволяют увидеть различия грамматического характера, которые не влияют на изменение поэтической формы песни и не отражаются на её содержании. Основная идея песни в обоих песенных вариантах - восхваление пирующих собратьев и окружающей их природы передается через образный параллелизм: "гарцующие под луной кони и их хозяева, наслаждающиеся пиршеством".
|
Время записи |
Текст на калмыцком языке |
Перевод на русский язык |
|
1909-2011
|
Нәрхн зеерд мөрнлә мини Нарни көлләнь наадна Нәәрлҗ суусн ахнрла мини Насни туршар җирһий [2,120] |
Стройный рыжий конь, мой Играет с лучами солнца Пируя сидящие братья, мои Всю жизнь будем счастливы |
|
1995 |
Нәрхн зеерд мөрнь Нарна көллә наадна Нәәрләд суусн ахнрнь Наснаннь туршарт җирһий! |
Стройный рыжий конь, его Играет с лучами солнца Пируя сидящие братья, его Всю жизнь будем счастливы |
Незначительные изменения в тексте обнаруживаются в последующих куплетах рассматриваемой песни "Сәәхн зеерд мөрнь", они выделены в тексте курсивом:
|
Время записи |
Текст на калмыцком языке |
Перевод на русский язык |
|
1909- 2011
|
Өндр бор мөрнлә мини Өрүни Цолвңла наадна Үүрлҗ суусн ахнрла мини Үрглҗд цуг җирһий [2,120] |
Рослый серый конь, мой Гарцует на рассвете под утренней звездой Венерой Дружно сидящие братья, мои Всегда все будем счастливы |
|
1995 |
Өндр зеерд мөрнь Өлңгин шуураһинь хазна Үүрләд суусн ахнрнь Өдрин туршартнь җирһий! |
Рослый серый конь, его Кусает подпругу ... Дружно сидящие братья, его Целый день будем счастливы |
Единообразие нарушается лишь в одном случае: в тексте, третьего куплета Н.Очирова конь характеризуется эпитетом "бор" (серый), а в варианте песни, записанной у Горяевой А.М., во всех четверостишиях речь идет о рыжей масти коня "зеерд" [3,35]. Во второй строке этого же фрагмента нарушается синтагма, передающая акциональный код: "өндр бор мөрнлә мини, өрүни цолвңла наадна", "рослый серый конь мой гарцует на рассвете под утренней звездой", (өрүни цолвңла наадна /гарцует на рассвете под утренней звездой) - в тексте Н. Очирова. А в песне, исполненной А. Горяевой, коню приписывается другие действия: "олңгин шуураһинь хазна", он "кусает подпругу".
Небольшие расхождения отмечены и в тексте трех вариантов народной песни "Татдг тәмкән татич" (Покуривай свою трубку). Рассматриваемые два варианта этой песни записаны Н. Очировым в начале XX столетия и Е.Э. Хабуновой в 1978 году, третий вариант опубликован в "Антологии калмыцкой поэзии" в 1962 году. Несоответствия наблюдаются в двух случаях, они выделяются в текстах чертой. Следует лишь заметить, что в более поздних записях (1962 г., 1978 г.) отсутствует финальная часть песенного образца, записанного в 1909-1911гг. Н. Очировым:
|
Время записи |
Текст на калмыцком языке |
Перевод на русский язык |
|
1909- 1911
|
Татдг тәмкән татичи, Таңслад бәәдгән уурич, Унтдг нөөрән ахрулич, Уудг цәәһән ууһич [2,144-145] |
Кури табак, что курила, И перестань быть чувствительной и нежной. Сократи свой сон Пей чай, что пила |
|
1962 |
Татдг тәмкән татичи, Таңслад бәәдгән ууричи, Унтдг нөөрән ахричи, Уудг цәәһән ууһичи [1,110] |
Кури табак, что курила, И перестань быть чувствительной и нежной. Сократи свой сон Пей чай, что пила |
|
1978 |
Татдг тәмкән татыч, Таңсглад бәәдгән уурич, Уудг цәәһән ууһич Унтдг нөөрән ахрлулыч [5,130] |
Кури табак, что курила И перестань быть чувствительной и нежной. Пей чай, что пила, И сократи свой сон* |
|
Год |
Текст |
Перевод |
|
1909- 1911
|
Күүнә һазр күндтә биший, Көлиһән болһаҗ ишкич, Күүнә ээҗин келнь Күцц тоңһргин ир [2, 145] |
Чужая сторона разве не уважаема Осторожно ступай ногами Язык чужой матери Подобен лезвию ножа |
|
1962
|
Күүнә һазр күндтә биший, Көлиһән болһаҗ ишкич, Күүнә ээҗин келнь Күтц тоңһргин ир [1,110] |
Чужая сторона разве не уважаема Осторожно ступай ногами Язык чужой матери Подобен лезвию ножа |
|
1978 |
Күүнә һазр күндтә биший, Көлиһән болһаҗ ишкич, Күүнә ээҗин келн Күцц тоңһргин ир [5,130] |
Чужая сторона разве не уважаема Осторожно ступай ногами Язык чужой матери Подобен лезвию ножа* |
|
Время записи |
Текст на калмыцком языке |
Перевод на русский язык |
|
1909- 1911
|
Күндлн соңсч йович Эврә ээҗин келнь Элсн тоңһргин ир, Эрклҗ бичә йович [2, 145] |
Живи уважая и слушая Язык родной матери Подобен лезвию тупого ножа Живи без капризов |
|
1962 |
Күндлн соңсҗ йович Эврә ээҗин келнь Элсн тоңгргин ир, Эрклҗ бичә йович [1,110] |
Живи уважая и слушая Язык родной матери Подобен лезвию тупого Живи без капризов |
|
1978 |
Күндлн соңсҗ йович Эврә ээҗин келн Элсн тоңгргин ир. Эрклҗ бичә йович [5,130] |
Живи уважая и слушая Язык родной матери Подобен лезвию тупого ножа Живи без капризов* |
|
Год |
Текст |
Перевод |
|
1909- 1911
|
Дааһн мөрн дальтртха биший, Дөннҗ асрҗ зарит. Үрә мөрн үргмтхә биший, Үрлн хәләҗ зарит
Тоолад уга мөңгн билә Тогтнад уга зүркн билә, Толһаһинь илҗ зарит [2, 145] |
Двухгодовалый жеребенок Еще не окрепшим бывает, не правда ли Используйте его в работе, помогая Трехгодовалая лошадь Порой пугливой бывает, не правда ли, Используйте её, относясь к ней по-дружески Была она серебром не сосчитанным, Была она сердцем неуспокоенным, Используйте её, относясь к ней поласковей[5,34] |
|
1962 |
- |
- |
|
1978 |
- |
- |
Отмеченные незначительные несовпадения не отразились на содержании анализируемой песни. Во всех вариантах песни "Татдг тәмкән татич" (Кури табак, который куришь всегда) запечатлены наставления матери перед тем, как дочь увезут из дома. В песне выражаются грусть и переживание за своего ребенка, отданного на чужбину. Как отмечает Бичеев Б.А. "Наставления матери выражены в форме двухстрочных поучений, которые затем переходят в обращение-просьбу к сватам-относиться с пониманием к молодой неопытной невестке" [2, 344]. К сожалению, в записях 1962г. и 1978г. не сохранились образные сравнения, характеризующие юный возраст выходящей замуж девушки, а наставления матери не сопровождаются просьбой к сватам.
Среди полевых материалов, собранных автором исследования в 2012 году также присутствует рассматриваемая песня, исполненная Дорджиевой Д. в виде двух куплетов, сохранивших свой первозданный вид:
Татдг тәмкән татыч,
Таңслад бәәдгән уурич,
Унтдг нөөрән ахрулич,
Уудг цәәһән ууһичи.
Күүнә һазр күндтә биший,
Көлиһән болһаҗ ишкич,
Күүнә ээҗин келнь
Күцц тоңһргин ир
Используемый пример перевода текста этой песни, приведен в монографии Е.Э. Хабуновой «Калмыцкая свадебная обрядовая поэзия. Исследования и материалы».
Таким образом, следует заключить, что некоторые старинные калмыцкие народные песни до сих пор не утратили свою актуальность, исполняются на торжествах и празднествах, демонстрируют хорошую сохранность текста и поэтической структуры.
Рецензенты:
Мушаев В.Н., д.фил.н., профессор кафедры калмыцкого языка и монголистики Института калмыцкой филологии и востоковедения ФГБОУ ВПО «Калмыцкий государственный университет», г.Элиста.
Хабунова Е.Э., д.фил.н., профессор, директор Института калмыцкой филологии и востоковедения ФГБОУ ВПО «Калмыцкий государственный университет», г. Элиста.