Дагестан на протяжении многих веков, несмотря на то что являлся периферией исламского мира, был активно вовлечен в общемусульманский культурный процесс. Местные ученые-богословы пользовались научными достижениями и наследием арабо-мусульманской письменной культуры, творили сами не только в «религиозной» сфере, но и в других областях знаний. В том числе известны исторические, биографические и историко-биографические труды дагестанских авторов [4; 28, с. 254-328, 344-353, 462-471].
При наличии традиции написания исторических трудов и при всем богатстве средневековой письменной культуры Дагестана довольно-таки неожиданным выглядит отсутствие объемных исторических сочинений на протяжении двух столетий, вплоть до середины XIX в. И это несмотря на расцвет арабо-мусульманской литературной традиции в Дагестане именно в этот период. Ни крупным политическим событиям XVII-XVIII вв., ни появлению на авансцене ярких лидеров ни один дагестанец не посвятил более нескольких страниц текста1. Объяснение, надо полагать, в том, что масштабные сочинения не могли быть созданы в условиях политической и идеологической разобщенности. Исторические предпосылки для этого сложились тогда, когда множество политических образований были объединены в рамках государства, легитимно, с точки зрения своей шариатской идеологии, претендующего на власть в пределах расселения всех мусульман-суннитов Кавказа. Понимание, что необходимым условием для строительства коллективной идентичности, социальной и исторической памяти является общее понимание событий и опыта, постепенно формирующих новый социум, вероятно, стало причиной, мотивировавшей имама Шамиля лично просить Мухаммад-Тахира ал-Карахи (1809-1880) писать историю имамата и содействовать ему в этом. В результате появился его масштабный труд «Барикат ас-суйуф ал-джабалийа фи ба'д ал-газават аш-шамилийа» («Блеск дагестанских сабель в некоторых шамилевских битвах») [14, с. 92-93]. Произведение Мухаммад-Тахира был высоко оценено исследователями и историками, а также его современниками. Именно после него «на смену хронографам, историческим записям, хроникам пришли крупные исторические произведения, посвященные наиболее важным проблемам эпохи, выдающимся личностям» [22, с. 41].
Главной целью ал-Карахи было описание «некоторых из событий и сражений (Кавказской войны - авт.)» [17, с. 18]. Но часто в произведении исторический сюжет описывается в контексте деятельности определенной личности («Глава о начале дела Гази Мухаммеда», «Глава о назначении Хамзата наместником имама и о его сражениях» и мн. др.), излагаемое событие одновременно становится частью биографии. Кроме того, Мухаммад-Тахир уделяет внимание и чисто биографическим сюжетам, например в «Главе [о судьбе Данияль-султана]» [25, с. 255].
Непосредственно после окончания Кавказской войны начал свою творческую деятельность ʻАбд ар-Рахман ал-Гази-Гумуки (1837-1901) - автор нескольких исторических сочинений. Наиболее крупные из них: «Хуласат ат-тафсил ʻан ахвал Шамуил катабаху ал-муаллиф саййид ʻАбд ар-Рахман ибн Джамал ад-Дин ал-Хусайни ал-Гази-Гумуки ад-Дагистани фи Калуга санат 1281»2 («Краткое изложение подробного описания дел Шамиля, которое составил саййид ʻАбд ар-Рахман, сын Джамал ад-Дина ал-Хусайни ал-Гази-Гумуки ад-Дагистани в Калуге в 1281 году») [22] и «Китаб тазкират саййид ʻАбд ар-Рахман ибн устад шайх ат-тарика Джамал ад-Дин ал-Хусайни фи баййан ахвал ахали Дагистан ва Чачан аллафаху ва катабаху фи Тифлис фи санати 1285» («Книга воспоминаний саййида ʻАбд ар-Рахмана, сына устада, шайха тариката Джамал ад-Дина ал-Хусайни о делах жителей Дагестана и Чечни. Сочинено и написано в Тифлисе в 1285 году»3) [2]. Оба произведения основаны на воспоминаниях автора и собственном восприятии исторических событий, свидетелем которых он был.
В первом из них главным действующим лицом является Шамиль в период руководства вооруженной борьбой и после ее окончания. Во втором сочинении также значительное место занимает имам. Личность Шамиля настолько масштабна, его влияние на события так велико, что любое историческое описание Кавказской войны превращалось в своеобразный очерк о его деятельности. Вместе с тем в «Воспоминаниях» содержится несколько глав, посвященных жизни и активности многих других политических лидеров и ученых-богословов Дагестана: «О первом имаме в Дагестане Газимухаммеде из Гимры и его войнах с русскими», «О втором имаме Гамзатбеке Гоцатлинском», «О дагестанских ученых». Одно из главных достоинств этого труда заключается в том, что посвятив самостоятельную главу ученым-богословам (упоминаются более семи десятков человек), автор обращает внимание на улама', что отражает их возросшую роль в общественно-политической жизни4.
Еще одним автором, который в своем историческом труде уделил внимание биографиям ученых-богословов Дагестана в отдельном разделе («Об умерших и здравствующих ученых преподавателях из дагестанцев»), стал Хасан ал-Алкадари (1834-1910). В своем «Асар-и Дагистан» («Исторические сведения о Дагестане») [5], написанном на языке закавказских тюрков и завершенном в 1891 г., он дал характеристику творчеству нескольких десятков дагестанских богословов XVII-XIX вв. и сообщил об основных вехах их биографий.
Хасан ал-Алкадари стал одним из тех ученых-богословов Дагестана, который, пусть и в опосредованной форме, уделил внимание автобиографии. В «Асар-и Дагистан» это отступление от темы, а его арабоязычный «Диван ал-Мамнун» («Сборник поэзии ал-Мамнуна») [29, с. 11] «по существу автобиография, - как писал академик И.Ю. Крачковский, - в которую вкраплены в хронологическом порядке сочиненные им при разных обстоятельствах стихи, а частично и письма. Произведение представляет чрезвычайный интерес для всех событий, свидетелем которых был за долгую жизнь автор» [11, с. 618].
Автобиографическое сочинение под названием «Китаб ‘ибарат ал-и‘тибар фи истислах ал-а‘мал би кадри ал-иктидар» («Книга рассказов о значимости стремления улучшить свои деяния по мере сил») написал вышеупомянутый Мухаммад-Тахир ал-Карахи [1]. Произведение создавалось не единовременно. В 1876 г. была завершена основная часть, впоследствии текст был дополнен и окончен в феврале 1878 г. Мухаммад-Тахир повествует о перипетиях своей судьбы, в контексте чего вырисовывается интересная картина жизни ученого-богослова в имамате и при царской власти. Особое внимание ал-Карахи уделяет нравственной, моральной стороне своих действий (можно сравнить с «адаб» (учитывая превалирование темы «должных действий») или распространенным на Востоке биографическим жанром «ахлак», впрочем, не характерным для автобиографических трудов) [30, с. 38].
Автобиографические мотивы (раздел «Причина сочинения этой книги») встречаются и у Хаджжи-ʻАли ал-Чухи (1819-1877), завершившего свое «Сказание очевидца о Шамиле» в 1859 г. [7, с. 4]. В основе же повествования история Кавказской войны. В сочинении имеются специальные разделы, посвященные первым двум имамам - Гази-Мухаммаду и Хамзат-беку. Не имея арабского текста этого сочинения (который еще не выявлен, известен лишь русский перевод), не зная даже оригинального названия, трудно определить, где почерпнута идея Хаджжи-ʻАли написать о себе. Возможно, автобиография является поздним дополнением, включенным в состав сочинения, когда рукопись преподносилась в дар царскому командованию, и была написана, чтобы ознакомить читателей с собой, показать, что он свидетель событий, также объяснить мотивы своего деятельного участия в войне. Этот вывод кажется еще более логичным, если проанализировать текст автобиографии.
Определение побудительных причин к написанию автобиографий сопряжено с важным вопросом о корнях данного жанра в дагестанской письменной литературе. «Асар-и Дагистан» Хасана ал-Алкадари вероятно написан под влиянием «Гюлистан-и Ирам» ‘Аббас-Кули Бакиханова (1794-1846) [29, с. 10]. Мухаммад-Тахир ал-Карахи во вводной части к «Книге рассказов» прямо указывает: «К написанию этого сочинения меня подтолкнуло прочтение мною небольшого труда, составленного ученым, ал-хаджжи Абу-Бакром ал-ʻАймаки под названием "Маджму‘ ал-авбаш" ("Собрание глупцов")5, а также то, что написано в книге "ал-Минан"»6. Что касается других исторических сочинений, то пока не изучено, чье творчество влияло на их создание. Определенно можно сказать, что первые дагестанские исторические сочинения этого периода писались по политическому заказу - или Шамиля («Блеск сабель» ал-Карахи), или русской администрации («Краткое изложение» ал-Гази-Гумуки) [22, с. 45].
Несмотря на то что выраженный интерес к написанию историко-биографических и исторических трудов наметился лишь с середины XIX в., известны подобные сочинения дагестанских авторов, созданные в течение предыдущих ста лет, в частности: «Васаил ал-лабиб ‘ала фадаил ал-Хабиб» («Средства Проницательного на познания достоинств Любимого») - это комментарий Абу-Бакра ал-ʻАймаки, написанный в 1753 г., на труд знаменитого египетского ученого Джалал ад-Дина ас-Суйути (1445-1505), относящийся к жанру «сира», т.е. жизнеописание Пророка [8, с. 23-24; 15]; «Манхул ал-Магази» («Просеянное о газаватах [Пророка]») - сочинение, написанное в жанре «магази» Хасаном (Старшим (ал-Кабир)) ал-Кудали (1718-1795) [9]. Учитывая то, что сочинения посвящены Пророку, чьи действия являются примером для мусульман, и что в этот период усилились военные походы дагестанцев в Закавказье, легитимизировавшиеся с точки зрения шариата как «газават», эти сочинения, вероятно, должны были стать ответом на вопрос о правомочности подобных действий [12]. Создание этих произведений не дало толчок к развитию местной историко-биографической литературы. Интерес ученых-богословов еще не был сфокусирован на Дагестане, как это произошло через полвека. Этому, вероятно, способствовали кардинальные перемены - Дагестан был отделен внушительным политическим барьером (в соответствии с Гюлистанским мирным договором 1813 г.) от обширного мусульманского мира.
Все вышеуказанные произведения созданы в прозе, за исключением «Диван ал-Мамнун», написанного в стихах7. Хайдарбек ал-Гиничуки (1829-1883) - автор нескольких исторических очерков, один из них, посвященный хунзахскому правителю XVIII в. Умма-хану, создан арабской рифмованной прозой [3, с. 28].
В трудах Хайдарбека ал-Гиничуки и ал-Алкадари («Асар-и Дагистан») сочетается интерес к событиям, очевидцами которых они являлись, и к делам давно минувших дней. Сочинения же ал-Карахи, ал-Гази-Гумуки и ал-Чухи посвящены современным для них событиям. Это отражает определенную тенденцию в дагестанской историографии середины XIX в., когда на смену историческим трудам, направленным на исследование прошлого для формирования исторических представлений и фиксации их в поколении, современном автору, пришли труды, направленные на фиксацию истории, целевой аудиторией которых становятся в большей степени потомки, нежели современники [14, с. 98].
Желание сохранить в памяти потомков имена выдающихся соотечественников, вероятно, стало причиной создания «Китаб фи байан шаджа‘ат ал-батал Хаджжи-Мурад» («Книга о храбрых поступках героя Хаджимурада») Исхаком ал-Урми [23] и «Тарджамату хали аш-шайх Мухаммад б. Исма‘ил ал-Йараги ал-Курали» («Биография шейха Мухаммада, сына Исма‘ила ал-Йараги ал-Курали»), написанной об отце Исма‘илом ал-Йараги [29, с. 9]. Оба сочинения небольшого объема. Каждое посвящено биографии одной личности: первое - прославленному герою освободительной войны; второе - высокообразованному ученому-богослову, шейху накшбандийского тариката, наставнику двух имамов. Начиная со второго десятилетия XIX в. центральными фигурами общественной жизни Дагестана и, соответственно, исторических произведений становятся ученые-богословы и политические лидеры, которых также можно отнести к уламаʼ. Если даже интерес исследователя был направлен на изучение биографий личностей предшествующих периодов истории региона, то объектами становятся также богословы и правители, заслужившие славу героев.
Другим известным нам биографическим сочинением этого периода является «ар-Риджал ал-машхурун» («[Биографии] достойных ученых»). Сочинение состоит из трех разделов, первый из которых посвящен биографиям ученых, живших «до эпохи Шамиля», второй - периода имама Шамиля, третий - после пленения Шамиля. Они составлены в разное время и представляют собой перечень имен ученых-богословов. Изредка анонимный автор дает биографические справки, в частности о Мухаммаде из Кудутля и Муртада-ʻАли из Урада [29, с. 8-9].
Следующие важные шаги в области написания биографий исторических личностей были сделаны в суфийской среде. Причины появления значительного количества суфийских биографических сочинений в начале XX в. пока плохо изучены. Надо полагать, это связано с массовой высылкой российской военной администрацией суфийских шейхов и их региональных представителей, приведшей к необходимости фиксации информации для последователей, а также с внутрисуфийской конкуренцией (как внутри накшбандийа, так и с другими тарикатами) и пр. В начале XX в. на арабском языке были созданы: «Табакат ал-Хваджакан ан-накшбандийа ва садат маша'их ал-Халидийа ал-Махмудийа» («Поколения накшбандийских наставников и шейхов братства Хадилидийа-Махмудийа») Шуʻайбом ал-Багини (1857-1912); «Сирадж ас-са‘адат фи сийар ас-садат» («Светоч счастья в биографиях великих шейхов») Хасаном ал-Кахи (1852-1937); «Хикайа ва манакиб ал-маша‘их ан-накшбандийина» («Добродетели накшбандийских шейхов и рассказы о них») Шараф ад-Дином ал-Кикуни (1875-1936). Все три автора являются накшбандийскими шейхами, их произведения написаны в рамках устоявшихся жанров арабской литературы. Первые два сочинения написаны в распространённом на Востоке жанре «табакат», в данном случае суфийского толка, представляют собой хронологически упорядоченное описание биографий шейхов из священной цепи духовной преемственности братства Накшбандийа (ветвь Хадилидийа-Махмудийа).
Шуʻайб ал-Багини завершил написание своего «Табаката» в 1911 г. Третья глава посвящена восточно-кавказским шейхам из накшбандийской священной цепи духовной преемственности, начиная от Исмаʻила-афанди аш-Ширвани ал-Курдамири (1782-1848), заканчивая Ахмадом-афанди ат-Талали (1839-1903) и его учениками, а также дагестанским ученым-богословам. В композицию главы автор вплел три своеобразных параграфа: в первом из них ал-Багини пишет об учёных, которые «не были шейхами, но чей уровень знаний позволяет возвести их в этот ранг»; во втором параграфе рассказывается о шейхах, которые не обладали глубокими знаниями и, не имея наставников, в силу своей «безудержной божественной любви достигли степени святости»; третий посвящен тем, которые «претендуют на шейхство, но не имеют ни знаний, ни наставника, ведущего по правильному пути, однако наставляют других в тарикате» [16, с. 219-220]. В текст двумя блоками включена автобиография ал-Багини8.
Сочинением своего наставника Шуʻайба ал-Багини пользовался шейх Хасан ал-Кахи при подготовке собственного труда. Анализ этого сочинения выявил, что большая часть работы Хасана ал-Кахи является компиляцией «Табаката» ал-Багини, оригинальна последняя треть сочинения [27, с. 7].
Рожденный в Дагестане Шараф ад-Дин ал-Кикуни был племянником известного шейха Мухаммада-Хаджи ал-Кикуни (1835-1914), вместе с которым стал мухаджиром. При этом, находясь в пределах Османской империи, они оба не теряли связи со своими последователями в Дагестане. Мухаммад-Хаджи является автором пока не обнаруженного сочинения «Манакиб ал-мархум» («Добродетели покойных»). В одном из писем на родину он советовал своим представителям в Дагестане использовать это сочинение для обучения муридов, «вовлечения их в наилучшее». Что касается вышеупомянутого «Хикайа ва манакиб», то оно было создано за пределами Дагестана и переправлено последователям на родину [10, с. 13; 16, с. 221-222].
Обращает на себя внимание то, что в суфийских биографических сочинениях уделено внимание не только дагестанским суфиям. В произведениях ал-Багини и ал-Кикуни представлены биографии (компиляционные, о чем указано в текстах) священной цепи духовной преемственности начиная с халифа Абу-Бакра.
Прогрессистские общественно-политические движения мусульман рубежа веков, в частности джадидизм, нашли своих приверженцев в среде мусульманских интеллектуалов Дагестана. В своих творческих поисках они обратились к теме истории религиозной мысли в регионе, результатом чего стали созданные видными дагестанскими просветителями Назиром ад-Дургили и ʻАли ал-Гумуки биографические «словари» дагестанских ученых-богословов.
Назир ад-Дургили (1891-1935) составил в 20-х гг. словарь биографий мусульманских ученых Дагестана X-XX вв. «Нузхат ал-азхан фи тараджим ‘улама'и Дагистан» («Услада умов в биографиях дагестанских ученых»). Он включает более двухсот различных по объему содержащейся в них информации очерков, расположенных, как правило, в хронологическом порядке. Автор в своем труде выделил только два раздела («Баб ал-абваб - город Дербент и его ученые-богословы» и «Ученые-богословы эпохи имама Шамиля») [18, с. 12], которые весьма условны. Только изредка ссылаясь на источники, он создал своеобразный справочник.
ʻАли ал-Гумуки (Каяев, 1878-1943) - автор двух связанных друг с другом биографических трудов. Первый из них «Тераджим-и улема'и Дагыстан» («Биографии дагестанских ученых-алимов») написан на турецко-османском языке. В настоящее время известны два списка этого сочинения, отличающиеся количеством статей и объемом информации в части из них. Биографии в них структурированы в хронологическом порядке, начиная с дербентских ученых XI в., завершая учеными XIX в. [21, л. 5-6].
Второй труд создавался ʻАли Каяевым на арабском языке. Он состоит из текста, написанного на 150 листах, и многочисленных вкладок в виде оригиналов документов и их копий, которые служили источником информации для автора. Автор стремится придерживаться хронологического принципа, но структуры работа не имеет, как и басмалы и хамдалы, и, по сути, она является незавершенной. Исследователи используют для обозначения условное название «Тараджим улама'и Дагистан» («Биографии дагестанских ученых-богословов»). Некоторая информация, содержащаяся в тексте, позволяет предположить, что А. Каяев все еще работал над этим сочинением в 30-х гг. [13, с. 92]. Между тем автор внес значительный вклад в изучение жизненного пути и творчества дагестанских ученых-богословов. Работу отличает научный подход. Исследователь пользуется комплексом источников (письменные, эпиграфика, устные), интерпретирует их. Преимущество труда также в том, что автор анализирует творчество дагестанских ученых-богословов.
Отметим, насколько быстро развивалась дагестанская арабоязычная биографическая литература. Если в работах середины XIX в. лишь упоминались современные и исторические личности, то немногим более полувека спустя появились основательные труды, базирующиеся на изучении широкого круга источников, при создании которых использовались все доступные современной науке инструменты. Дагестанские биографические и историко-биографические сочинения писались на разных языках; создавались самостоятельные биографические сочинения или же биографические сюжеты могли быть частью исторического труда; они могли быть посвящены одному лицу или множеству; в сочинениях основное внимание могло уделяться или современникам автора, или представителям религиозных и политических элит прошлых веков; они создавались прозой, стихами или рифмованной прозой; в сочинениях биографии могли располагаться в хронологическом порядке или исходя из композиционных задумок автора; сочинения могли иметь ярко выраженную суфийскую направленность; авторы могли описывать жизненный путь, деятельность и творчество ученых-богословов, политических и военных лидеров по отдельности или вместе; сочинения писались как в Дагестане, так и в других регионах мира.
Основы для последующего создания дагестанскими авторами специализированных разножанровых биографических работ были заложены в середине XIX в. Учитывая, что именно к этому времени относится утверждение власти Российской империи в регионе, есть соблазн полагать, что указанный процесс стал продуктом ознакомления и столкновения с европейской цивилизацией. Доминирующая парадигма в востоковедении гласит, что IX и X вв. для арабо-мусульманской культуры были «золотым веком», в середине XIII в. она погрузилась в состояние глубокого упадка, чтобы вновь быть пробужденной вторжением Наполеона в Египет, после чего в XIX в. последовал региональный «ренессанс» («нахда»). Мусульманские авторы усердно стремились усвоить и воспроизвести европейские культурные формы и дискурсы как шаг на пути к прогрессу. Для Дагестана этому есть прямые образцы, которые, несомненно, являются продуктом русско-европейского культурного влияния. Например, воспоминания Абдулы Омарова и Хаджимурада Амирова, опубликованные в «Сборнике сведений о кавказских горцах» [6; 19; 20]. Но они написаны на русском языке.
Что касается произведений, созданных на арабском языке, то этого сказать нельзя. Дагестанские авторы писали историко-биографические и исторические труды в классических для арабской литературы жанрах «Сира», «Фадаил» (Достоинства), «Тазкира» (Воспоминания), «Таварих» (История), «Манакиб» (Добродетели), «Табакат» (Разряды, поколения), «Тарджама» (Биография)9. Это может быть весомым свидетельством, что дагестанская историография развивалась в рамках классических форм арабо-мусульманской литературы. В качестве дополнительного примера можно привести автобиографию ал-Карахи. Мухаммад-Тахир описывает множество своих «праведных» поступков как руководство для более поздних искателей истинного пути. «Ведь сказано, поведай о своих благих деяниях и скрывай свои недостатки, - пишет он и приводит айаты Корана: "И благодари Господа твоего за милости... Если вы станете считать милости Аллаха, то не пересчитаете!..."»10. Демонстрация образцовой добродетельной жизни, примеров для подражания весьма характерна для исламской интеллектуальной и духовной традиции. В то же время это резко контрастирует со средневековой европейской культурной традицией, где подчеркивается общественное признание своих недостатков и грехов в качестве предупреждения для других, что также характерно для рационалистских тенденций в европейской биографической традиции XIX в.
Примечания
1 Наиболее примечательным из трудов этого периода является «Хроника войн Джара» [24], созданная в период объединения аварских политических единиц перед лицом внешней угрозы и собственных политических устремлений. Мы не исключаем, что образцы исторических трудов дагестанских авторов XVII-XVIII столетий, посвященные современным им событиям, будут выявлены.
2 1281 г.х. начался 5 июня 1865 г. по григорианскому календарю.
3 Сочинение завершено автором «28 рамадана 1285 года» - 11 января 1869 г. по григорианскому календарю.
4 Следует отметить, что внушительную часть данного его сочинения занимает этнографическое описание отдельных территорий Имамата.
5 «Маджму‘ ал-авбаш» («Cобрание глупцов») является этико-моралистическим сочинением известного дагестанского ученого Абу-Бакра ал-ʻАймаки (1711-1791), в котором автор также дает краткие сведения из своей биографии [8, с. 26; 15].
6 «ал-Минан ал-Кубра» - сочинение известного мусульманского ученого, суфия, имама аш-Ша'рани (1493-1565).
7 В сочинениях ал-Карахи «Книга рассказов» и ал-Алкадари «Асар-и Дагистан» имеются вставки в стихотворной форме.
8 Следует отметить, что единственным известным нам арабоязычным автобиографическим сочинением является «Книга рассказов» ал-Карахи. «Диван ал-Мамнун», несмотря на «автобиографичность», является в большей степени поэтическим сборником, составленным в рамках арабо-мусульманской традиции «дивана». В остальных случаях автобиографии являются лишь небольшой частью в структуре сочинения, отступлением. Их написание было вызвано или внешними факторами, как в случае со «Сказанием» Хаджжи-ʻАли, или соответствующей традицией, как в случае с «Табакатом» ал-Багини, который ориентировался на своих великих предшественников, классиков жанра. Известны также иные примеры автобиографий дагестанских богословов: Суфийский шейх Илйас ал-Цудахари (1850-1904) в свой труд «Кифайат ал-мурид фи тарикат ат-тавхид» («Достаточная для мурида на пути единобожия»), посвященный вопросам суфийской практики, включил автобиографию, где основной упор делается на его учебу и жизнь в качестве суфия. Сочинение было им завершено в декабре 1900 г. во время пребывания в ссылке в Самарской губернии. Примечательно, что сочинение написано на кумыкском языке арабской графикой (ʻаджам), а автобиография на арабском [26]. В 1925 г. известный дагестанский джадид Абу-Суфйан ал-Газаниши (Акаев, 1872-1931) написал автобиографию на арабском языке. Сделано это было по просьбе профессора Азербайджанского университета, известного крымско-татарского ученого-тюрколога Бекира Чобанзаде (1893-1938). Жанр автобиографий не прижился в дагестанской письменной традиции.
9 ас-Суюти, написавший собственную биографию и проанализировавший автобиографические тексты мусульманских богословов, относительно сочинений автобиографического жанра использует термины «тарджама нафсаху» или «тарджама ли-нафсихи».
10 11 айат 93 суры Корана; первая часть 18 айата 16 суры Корана. Айаты даны в переводе М.-Н.О. Османова.
Исследование осуществлено при поддержке гранта РГНФ (№ 12-31-01221).
Рецензенты:
Закарияев З.Ш., д.и.н., профессор кафедры арабской филологии Дагестанского государственного университета, г. Махачкала.
Кидирниязов Д.С., д.и.н., в.н.с. Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук, г. Махачкала.